Книга Лука Модрич. Автобиография - Лука Модрич

– Просто успокойся и перестань ругать себя за плохие результаты. Так было и у меня, когда я уехал за границу. Должно пройти какое-то время адаптации. Расслабься, все встанет на свои места! – вот примерно то, что мне сказал Звонимир. В то кризисное время это мне очень помогло. Особенно потому, что эта поддержка была от человека, который и сам прошел все трудности профессионального футбола высшего уровня. Мы разговаривали пять-шесть минут, и я помню, что был очень взволнован. Примерно как тогда, когда я был подростком и смотрел, как Бобан вместе с «Миланом» покоряет Европу или ведет Хорватию к ее первой мировой медали. Этот разговор дал мне нужную силу и адреналин в тот тяжелый момент моей международной карьеры. С тех пор все изменилось в лучшую сторону.

Неудачи приводят к счастью

Лето после первого сезона в Премьер-лиге было лучше, чем год назад. Я был очень доволен тем, что сумел физически приспособиться к по-настоящему тяжелой Английской лиге. Я схватил ритм, показал, что могу доминировать на поле. Отклик публики на мою игру дополнительно усилил мою уверенность в себе. На отдыхе с Ваней я подвел итог всему, что с нами приключилось в начале жизни за границей. Мы решили, что в Лондоне мы прожили невероятный период. Заслуга Вани в этом была огромной. Прежде всего потому, что в первые месяцы она облегчала мне концентрацию на завоевание своего места в клубе, хотя для нее это было очень тяжело. Пока я бы занят тренировками, разъездами, матчами, она чаще всего была одна. Я еще по загребским дням знал, как она не любит этого. Но в Загребе, когда меня не было дома, она могла позвонить подругам, съездить к маме, дедушке и бабушке, словом, была в своей среде. В Лондоне она была в абсолютно другом мире. Еще больше я беспокоился, когда из отеля мы через два месяца переехали в маленькое и живописное местечко Чигуэлл. Там Ваня нашла дом, буквально утопающий в цветах и зелени. Лесистая местность придавала дополнительную прелесть этому спокойному месту на лоне природы, удаленному от лондонского шума. Ваня обставила двухэтажный дом по своему вкусу. Я не сильно вмешивался в эти работы, потому что у нее самой это получалось просто блестяще. Нам было очень хорошо дома. После того, как я отрабатывал тренировки, я быстро возвращался домой за пять минут и у нас был целый день только друг для друга. Это был период, когда впервые за пять лет отношений мы могли максимально посвятить время друг другу. У нас появилась традиция ездить в Лондон, который нравился нам обоим. Иногда из Чигуэлла мы ехали подземной железной дорогой и через минут сорок были в центре. Когда мы ехали на машине, нам нужно было примерно полтора часа, в зависимости от пробок. После того как мы осматривали места, которые запланировали на этот день, если следующий день оказывался в клубе выходным, мы заселялись в отель в Лондоне. В Чигуэлл мы возвращались на следующее утро.

Это была красивая часть истории. Более мрачная связана со временем, когда я был в отъезде. Ваня признавалась, что у нее начиналась депрессия, когда она проводила целый день дома одна. Она убиралась и готовила, занималась другой домашней работой – все это до определенного момента заполняло пустоту. Она ходила за продуктами или иногда одна на завтрак в ресторан – в те единственные места, куда она могла пойти в этом маленьком городе.

Когда мы узнали, что по соседству появились воры-домушники, мы оба сильно забеспокоились. Она боялась, потому что ночами была одна в большом доме, а я постоянно волновался, как она там одна и все ли у нее в порядке. Вскоре мы решили, что нет смысла так жить, хотя все это было частью процесса адаптации к жизни в Англии: Ваня будет ночевать в отеле «Марриотт», когда я буду уезжать из дома на гостевые матчи или подготовку к матчам.

Второй сезон начался отлично. Обновился состав, из «Портсмута» перешел Кранчар. Наконец, Нико и я были в одном клубе, а не только в сборной. Но судьба опять немного поиграла с нами, и мы не играли вместе. После того как за первые четыре тура мы записали себе на счет четыре победы, отлично проявив себя на поле, я получил тяжелую травму. Как я уже упоминал, это было в матче с «Бирмингемом» на «Уайт Харт Лейне». В начале второго тайма я играл один на один с Бойером. Он славился своей очень агрессивной игрой, но наше противостояние было относительно безопасным. Я закрыл мяч, а он хотел его выбить и упал мне на ногу. В ту же минуту я почувствовал сильную боль в правой ноге, меня покрыл холодный пот. Мне оказали помощь, и я думал стиснуть зубы, преодолеть боль и продолжить матч. Но быстро понял, что не могу: было слишком больно – речь шла о какой-то серьезной травме. Врачебная служба решила, что мне срочно нужно в больницу, они подозревали, что у меня перелом малой берцовой кости. Снимки в больнице покажут, что они, к сожалению, были правы. Еще в «скорой помощи», по дороге в больницу, мне позвонил главный тренер Славен Билич. Тогда я заплакал, осознав, что мне придется сделать долгий перерыв. Билич старался меня подбодрить, но я был очень расстроен. Ли Бойер вскоре позвонил мне и извинился. У меня и мысли не было, что он сделал это специально. Просто неудачное для меня стечение обстоятельств. Операция не была нужна. Мне поставили так называемый «ботинок», чтобы обездвижить голень. Меня ждал долгий восстановительный процесс. Я проводил реабилитацию частично в Лондоне, частично в Хорватии, где после тяжелой травмы восстанавливался и мой будущий партнер по «Тоттенхэму», и друг по сборной, Стипе Плетикоса.

За сто дней моего отсутствия Нико Кранчар играл прекрасно. Он забил несколько важных голов, чем помог «Тоттенхэму» продолжить движение к верхней части таблицы. В этот сезон мы еще сыграем много матчей вместе, но в апреле серьезная травма Кранчара выведет его с поля до конца чемпионата.

* * *

Перед вторым сезоном в «Шпорах» я инициировал разговор с Ваней о свадьбе. Наши отношения продолжались почти пять лет, из них больше четырех мы жили вместе. Мы оба хотели пожениться и этим узаконить нашу любовь. Разговаривая обо всем этом, мы решили, что есть еще кое-что жизненно важное. Мы оба хотим детей! Точнее, мы оба хотели троих детей. У нас были абсолютно одинаковые взгляды на семью, и уже сам разговор о детях волновал нас. Мы работали над этим вопросом, а моя травма и длинный перерыв этот план интенсифицировали. Мы очень хотели стать родителями. Когда я уезжал на одну из реабилитационных программ в клубную базу, мы договорились встретиться с Ваней на обеде в Лондоне, в одном нашем любимом итальянском ресторане. Я не думал, почему она хотела, чтобы мы пошли именно туда. Когда я пришел, я искал ее взглядом и уже со входа заметил, где она сидит. Но было и еще кое-что, на что я сразу обратил внимание: она выглядела очень взволнованной. Для нее это было необычно. Я сел, и через некоторое время Ваня сказала то, ради чего позвала меня:

– Ты станешь папой!

Тяжело описать словами этот момент. Те, кто такое пережил, знают, какое это счастье. Это была одна из лучших новостей в моей жизни! Моя жена хотела преподнести ее в торжественной обстановке. Типичная Ваня. Несмотря на то что у нее был страшный токсикоз, она хотела для меня, для нас, чтобы этот момент был особенным. Дома я не заметил, что с ней что-то происходит. Она все скрывала от меня, пока не была уверена, что беременна. За одним из лучших обедов в моей жизни мы договаривались, как мы все организуем. Свадьбу мы в любом случае планировали после завершения сезона. Ваня однозначно хотела, чтобы беременность вели наши врачи в Загребе, и я был абсолютно с этим согласен. Не потому что она не доверяла врачам в Англии: мы оба хотели, чтобы наши дети родились в Хорватии. Ваня мне также привела причины, почему бы она хотела, чтобы мы переселились из большого дома в одноэтажную квартиру. Она большую часть времени будет проводить с ребенком, а заботиться о нем в любом случае легче, когда все комнаты находятся на одном этаже. Так мы и сделали, сняли квартиру. У нас было много прекрасных воспоминаний, связанных с нашим первым домом в Чигуэлле, но Ваня чувствовала себя счастливее и спокойнее, когда мы переехали в достаточно просторную квартиру в красивом заселенном доме.