Книга Будем как боги - Олег Рой

– Ясно, – сказал Гарри. – Черт, надо было ставить своего Президента. «Президент ничего не решает», – говорили они, – «он – всего лишь говорящая голова, все решают другие люди». Ага. Ровно до тех пор, пока не случится чего-то такого. Хокма, пройдись по моему списку персоналий, отметь заболевших и умерших, постарайся выяснить, где остальные и связаться с ними. Попробуем развернуть эту ситуацию в нужном направлении…

Гарри скрестил руки и хрустнул пальцами.

– Главное, что свои здесь, – сказал он. – Придется, правда, объяснить им ситуацию, но они здесь, и это хорошо. А там, глядишь, и долетит моя птичка до бескрайних просторов Сибири….

Июнь 2026 года

Ему то и дело приходилось переступать через трупы, и он на ходу осматривал их, силясь понять, что же здесь произошло.

Коридоры, по которым он проходил, обычному человеку показались бы адом, но он внезапно понял, что для патологоанатома-клинициста это был бы просто рай.

Картина получалась удивительной. Больше всего все напоминало результат применения биологического оружия, но причины смерти у людей были совершенно разными.

Примерно четверть умерших имели следы онкологии, по крайней мере, в нескольких случаях развивавшейся ураганно – иначе как объяснить игривый чокер на раздутой от рака горле легкомысленно одетой девицы?

Еще четверть пациентов закончили свою жизнь от аутоимунных заболеваний, включая полюбившуюся симпатичному цинику Хаусу системную красную волчанку.

Четверть, вероятно, преставились от сердечно-сосудистых заболеваний и разных форм недостаточности – их трупы выглядели лучше других даже на стадии разложения. Но самой интересной была последняя четверть.

На первый взгляд, здесь все было просто – чисто инфекционная картина, вот только инфекций было больше десятка, и среди них встречались такие, от которых умереть не было шанса даже у полностью опустившегося маргинала. Герпес, сенная лихорадка, ветряная оспа – конечно, встречались и более страшные вещи, но, опять-таки, из тех, что человечество уже научилось укрощать прививками.

А, главное, летальность. Эти люди умирали, судя по всему, быстро, даже не понимая, что происходит. И многие из них, наверняка, были не так давно совершенно здоровы – он наткнулся, например, на труп дюжего санитара, умершего от сепсиса на расчесанных язвах от ветрянки.

Объяснение было только одно – все эти люди были больны СПИДом. И пациенты, и санитары. Это, правда, совсем не объясняло других странностей происходящего…

В конце коридора он остановился, чтобы передохнуть. Вонь разложения стала уже настолько привычной, что он ее даже не замечал.

Что все это значит? Все происходящее было настолько нереальным, что могло бы показаться каким-то кошмаром, если бы у этого кошмара не присутствовала какая-то собственная потрясающая реалистичность.

Он подумал, что, назвав это место раем клинициста, приподнял краешек покрывала, скрывающего его прошлое. Очевидно, он был не чужд медицине – он на ходу ставил диагнозы, и был уверен в их точности. Может, он был врачом? Или ученым, как-то связанным с медициной?

…Он не мог вспомнить. Старался – но не мог. Поэтому отмахнулся от этой проблемы. Не стоит сейчас ломать над этим голову. Куда важнее другое – что, черт побери, происходит вокруг?!

Этот вопрос занимал его даже больше, чем загадка его собственного «я».

Почему все эти люди умерли? Почему их оставили здесь? Куда делся весь медицинский персонал?… хотя нет, с персоналом как раз было все ясно – люди в медицинской одежде и с бейджиками лежали здесь же, среди бывших своих пациентов.

Он с удивлением понял, что не только не испытывает ужаса перед происходящим – он чувствовал какой-то нездоровый, пьянящий интерес, какое-то патологическое оживление, как тогда, когда добивал умирающего.

Странно для медика? Но ускорить смерть этого человека было правильно. Неизвестный умер, но эта смерть придала сил ему.

Отдохнув, он решил найти административный блок, конкретно – кабинет главврача. Пусть даже того нет на месте, но, возможно, в кабинете найдется хоть что-то, что прольет свет на все происходящее.

Память услужливо подсказала ему направление поисков: он, определенно, бывал раньше в подобных больницах.

Он вспомнил, что это называлось «Муниципальной больницей скорой помощи» – он проходил интернатуру в такой же, может, даже в этой самой, уж больно было все знакомо…

Ага, он проходил интернатуру – еще один камушек в мозаике, пока еще слишком разрозненной мозаике его прошлого.

Он поднялся по лестнице (лифты не работали по понятным причинам – двери грузового заблокировала каталка со свисавшим с нее мертвецом; еще один лежал в самом лифте, на нем была синяя форма санитара. Мужчина держался окоченевшими руками за грудь, по всей видимости, умер санитар от обширного инфаркта. От чего умер пациент, он выяснять не стал: перед смертью больного обильно рвало, и он постарался обойти торчащую из лифта каталку буквально по стеночке.

Пассажирский лифт был на третьем этаже. Его заблокировала полная негритянка-медсестра с явными признаками онкологии. В руке у трупа был зажат пустой файл. За дверями администрации, на рецепшене, было пусто.

Обогнув стойку, он увидел труп молодой девочки-филиппинки.

От чего она умерла, он сказать не мог – лицо и руки девочки были в крови, может быть, какая-то лихорадка, заставившая ее до крови расцарапать себе лицо.

Место охранника пустовало, но на полу перед стулом виднелись засохшие пятна крови.

За приемной был темный коридор с кабинетами врачей – обычно коридор был освещен, но, возможно, полетел предохранитель, и все освещавшие его лампы погасли.

Он без опаски ступил в эту тьму, но, пройдя несколько шагов, едва не упал, споткнувшись о тело, лежащее в темной луже – охранник все-таки нашелся.

«Кошмар, – подумал он. – Это похоже на дурной ужастик категории Бэ».

Вид трупа его странно приободрил. А потом он заметил движение – и замер.

⁂

Он не почувствовал страха. Наоборот – увидев непонятное шевеление, он ощутил странный прилив азарта, похожий на адреналиновый всплеск. Он вспомнил, как бил умирающего, и подумал…

Он подумал, что ему надо было бы убить еще кого-то. Чужая смерть давала бодрость. Она давала силу. Может, он пришел в себя потому, что вокруг него умерло столько народу? Может, их смерть и возвратила его к жизни?

Как можно тише, он шагнул вперед.

Движение повторилось. Вскоре он увидел приближающийся силуэт. Тот тоже спешил, и показался Борису смутно знакомым. Потеряв терпение, он ринулся навстречу незнакомцу…

….и налетел на какое-то препятствие. Боли он не почувствовал, но потерял равновесие, и упал на пол. И лишь сидя на полу, понял, в чем он допустил ошибку. Перед ним висело большое зеркало. Свое отражение он принял за кого-то другого.