Книга Северный клан - Владимир Кельт

— Давай! Времени нет! — гаркнул Рэйн, но Лоренсо не отреагировал.

Тогда Рэйн подскочил к парню и схватил за плечо. Даже сквозь перчатку он почувствовал, что Лоренсо бьет дрожь. Зубы афериста стучали так, что в передатчике было слышно. Рэйн глянул на его руку.

— Твою ж налево…

Правую кисть Лоренсо покрывали ожоги, кожи почти не осталось, лишь красное мясо с черными пятнами гари. Все-таки ловушка в сейфе была.

Не раздумывая, Рэйн снял свою перчатку и натянул на руку афериста. Лоренсо завопил. Рэйн дернул шлейки его скафандра, восстановив герметичность, пристегнул карабин к поясу и толкнул Грина в дыру.

Мембрана с глухим чваканьем стала стягиваться, как только они оказались в космосе. Инквизитор пиявкой прилип к корпусу рейдера и тут же распылил полимер. Серая пленка покрыла мембрану и дыра исчезла. В тот же миг щелкнул таймер — время вышло.

* * *

В лазарете пахло стерильностью и чем-то таким, чем пахнет исключительно в больницах. На дисплеях скакали разноцветные волны, тихо гудели приборы. Убаюкивающий гул нарушал писк анализатора, который никак не желал затыкаться, сколько бы Рэйн не стучал пальцем по панели. Пятнадцать мучительно долгих минут он провел в медицинском кресле. Правую руку держал на столе, по локоть погрузив в емкость с регенерирующим раствором.

— Оставь анализатор в покое, — обронил Бобби, доставая из шкафчика пузырек с синей жидкостью. Покрутив его в руке, с осторожностью передал Лиле, и девушка тут же влила половину содержимого в раствор. Рэйн поморщился — руку будто в криосмесь сунули.

— Как дела у Лоренсо? — спросил Рэйн.

— Спит. Вколол ему обезболивающее со снотворным. Пока не выращу кожу для пересадки, пускай лучше похрапывает. Больно нежен паренек. Когда сухожилия ему восстанавливал, столько интересного узнал… Ты матерные стихи Лоренсо, когда нибудь слышал?

Рэйн усмехнулся.

— Представь, что будет, если он пулю поймает? Сонет, наверное, сочинит.

— Надеюсь, не поймает, — ответил Бобби. — А ты-то как? Обезболивающее подействовало? Ты вообще в курсе, что поступил как идиот, сняв перчатку? Развернись «Зевс» немного левее и солнце Бета-Прайм тебя бы здорово поджарило. Нет, конечно, поступок благородный, но теперь у меня два пациента вместо одного.

— Да знаю я, знаю… Но что было делать? Лоренсо — картежник и взломщик, для него руки главная ценность, он на них молится. Излучение, декомпрессия и вакуум его бы доконали. Мне-то все равно как на спусковой крючок нажимать, и какими пальцами чеку гранаты выдергивать. И «Зевс»…

— Чушь собачья, — перебил Бобби. — Ты не знал, что попадешь в «тень» корвета. Так ведь?

Бобби смотрел на Рэйна как учитель на провинившегося подопечного, еще немного и в угол поставит, или будет читать нотации до тех пор, пока не услышит правду. Рэйн понял, что придется объясниться и покосился на Лилю.

Бобби с нежностью взял девушку за руку:

— Лиля, глянь, как там наш герой-взломщик. Наверное, ему пора повязку сменить.

Лиля улыбнулась, поправив черную прядь волос, выбившуюся из тугого пучка. Девушка Рэйну нравилась: вежливая, исполнительная, лишнего не болтала и ничего не требовала — ни денег за работу, ни увольнительных, чтобы расхаживать по магазинам. С Бьянкой и Дариной было сложнее. Обе с характером, и спорить с ними — все равно, что бегать у подножья извергающегося вулкана, пытаясь уговорить огненную гору заглохнуть.

— Позовешь, когда понадоблюсь, — ответила девушка, и перевела взгляд на Рэйна. — Капитан, поправляйтесь.

— Спасибо.

Бобби уселся в кресло напротив и снова уставился своим сверлящим взглядом. Ему бы следователем работать, а не белый халат таскать.

— Ну? Ничего не хочешь рассказать? — спросил Бобби, когда Лиля скрылась в палате.

— Я не знал, прикроет ли «Зевс» от излучения, а запросить данные было некогда, — начал Рэйн. — Мне вообще плевать на излучение, ожоги, и прочие неудобства, поджидающие в космосе. Рука не болит, и если ее отрезать бензопилой, то при определенных условиях я этого даже не замечу.

— Значит…

— Да, Бобби. Я — синтет. Чертов киборг, сраная жестянка. Кусок дерьма, которым так боялся стать в ВКС.

Бобби смотрел куда-то в сторону и задумчиво почесывал подбородок.

— Теперь ясно. А я думал, что сканер накрылся, когда пытался тебя обследовать. И какова часть искусственных элементов? На что ты способен?

Рэйн пожал плечами.

— Почти все искусственное, но точно не знаю. А способности… тут тоже ничего не ясно. Есть отменная регенерация, еще могу не спать, иногда совсем не чувствую боли и усталости. Ничего не чувствую… Сегодня видел в темноте без визора. И я понятия не имею, откуда это берется. Оно просто появляется, само по себе. Будто что-то щелкает в мозгу, а потом так же умолкает, — Рэйн тяжело вздохнул. — Бобби, я чувствую себя спятившей корабельной установкой, у которой погорели микросхемы. Хочу — стреляю, не хочу — тоже стреляю.

— Тебя нужно осмотреть.

— Ты хотел сказать «изучить»? — хмыкнул Рэйн.

— Разве ты не хочешь понять свою природу? Понять, что кроется за этими внезапными «включениями» и научиться ими управлять?

— Я просто хочу быть человеком.

— Значит, отторгаешь свою истинную сущность, — покачал головой Бобби. — Аллерт, тебе нужен психиатр.

— Мне нужен виски и отдых.

Бобби полез в шкафчик. Скрипнула белая пластиковая створка, на столе появилась початая бутылка янтарного напитка и два стакана.

— Я это и сказал. Сейчас разберемся, что там у тебя на душе, — усмехнулся Бобби, наполняя стаканы. — И вытащи уже руку из раствора, а то разлезешься.

* * *

Рэйн ворочался с боку на бок, тщетно пытаясь заснуть. В последнее время бессонница стала постоянной спутницей, и эта стерва не отступала ни перед виски, ни перед снотворным. Встав с кровати, он впотьмах побрел в гостиную. Налетел на тумбочку, и стукнулся коленом.

— Черт… — выдохнул Рэйн, потирая ушиб.

Наверно, Бобби прав, и стоит принять свое Я, научиться управлять своим новым телом. Хотя Рэйн не был уверен, что у него именно «тело» в привычном понимании. Но с другой стороны, умей он разбираться в функциях нейроусилителя, то сейчас видел бы в темноте. Не споткнулся бы, не ушибся. А можно и дальше оставаться недочеловеком, и просто включить свет.

Рэйн щелкнул пальцами — каюта загорелась десятками круглых ламп. Прихватив полотенце, он поплелся к гидробоксу. Над предложением Бобби: «разобраться, что к чему» обещал подумать. Превращаться в лабораторную крысу не хотелось, но и оставаться в неведении он больше не мог. Это будто парить в невесомости — сначала все равно, а через год-другой сходишь с ума, не чувствуя опоры под ногами.