Книга Джугафилия и советский статистический эпос - Дмитрий Орешкин

Руководители наиболее продвинутых электоральных султанатов с ужасом поняли, что поставили не на ту лошадь. И вполне в азиатских традициях кинулись зализывать допущенные промахи и исправлять отдельные недоработки. Заглядывать в глаза, вилять хвостом и изображать преданность до гроба. Мол, в первом туре бес попутал. Издержки демократии, сами понимаете. Народ, он же темный, не сознает… И, конечно, раскручивать свою электоральную шарманку в противоположном направлении.

За две недели между турами свободный и гордый избиратель Дагестана радикально поменял политические воззрения. 3 июля 1996 г. Б. Ельцин получает в республике 53 % (вместо 28 % на две недели раньше), а Г. Зюганов лишь 44 % (вместо 63 %). Город Махачкала в первом туре отдал 60,6 % за Зюганова и 27,3 % за Ельцина, а во втором наоборот — 60,1 % за Ельцина и 37,7 % за Зюганова. Сторонники советской вертикали почему-то думают (некоторые, похоже, даже искренне), что в первом туре республиканское начальство считало голоса, как мать Тереза, а во втором вдруг кинулось в омут фальсификата. Они, впрочем, верят, что и при Сталине считали честно.

В действительности электоральные султанаты устроены по-азиатски просто: кто охраняет территорию, тот ее и имеет. В том числе в смысле подсчета. В упомянутых ранее по-советски дисциплинированных шестидесяти ТИК с явкой не менее 90 % из татарской (24 ТИК) и башкирской (25 ТИК) глубинки в первом туре победу с большим отрывом одержал Г. Зюганов. Во втором туре они как по команде «все вдруг» переориентировались на Б. Ельцина.

Фальсификат? Несомненно. Но с двумя важными оговорками. В первом, критически важном туре он сплоченно работал на Зюганова. Во втором, когда все стало яснее ясного, местные начальники в своих вполне прозрачных интересах кинулись демонстрировать лояльность победителю. Когда никто их особенно и не просил — победа Ельцина была уже обеспечена.

Сегодня мастера героического эпоса с негодованием вскрывают эти ужасающие язвы перед лицом изумленной общественности. Вот вам, товарищи, факты явного фальсификата в пользу Ельцина!! Спасибо, факты принимаются. Ничего поразительного в них нет — по крайней мере, для специалиста. Но, пожалуйста, ответьте на несколько простых вопросов.

Почему все примеры относятся к территории электоральных султанатов? И почему только ко второму туру (за исключением малозначимых из-за очень небольшого числа избирателей Ингушетии, Калмыкии, Тывы)? Как будто в первом туре, когда республиканские власти вовсю топили за Зюганова, все было безукоризненно чисто. А главное, что было на остальной, главной территории «Большой России», где Ельцин обыграл Зюганова с явным преимуществом уже в первом туре, причем без признаков централизованного фальсификата? (Еще раз оговоримся насчет лужковской Москвы и шаймиевской Казани.) Наконец, почему никто не возьмет на себя труд хотя бы примерно посчитать, сколько голосов с помощью регионального административного ресурса можно было перекинуть от Зюганова к Ельцину и какой вклад это могло внести в победу последнего?

Ельцин собрал в первом туре 26,7 млн голосов (35,3 %). Зюганов — 24,2 млн (32 %). Ельцин получил поддержку главным образом в крупнейших городах, Зюганов главным образом в провинции. Электоральные султанаты за счет фальсифицированного возвышения над средним по стране уровнем подбросили Зюганову в первом туре, по самым скромным подсчетам, никак не менее 2–2,5 млн голосов из его общего числа в 24,2 млн. Малонаселенные и немногочисленные султанаты, игравшие за Ельцина, могли добавить ему в первом туре никак не более 1 млн из его общей суммы в 26,7 млн. Итого, на пальцах, если убрать влияние «восточных хитростей», в первом туре у Ельцина было бы более 25 млн голосов, а у Зюганова менее 22 млн.

Без султанского фальсификата отрыв Ельцина в первом туре был бы больше. В ста самых больших городах России, без оглядки на их республиканский или иной статус (это 40 % электората РФ), Ельцин собрал 42,9 %, а Зюганов лишь 22,9 %. Если ограничиться десятью крупнейшими супергородами, то различие еще драматичней: 52,4 % за Ельцина и 18,1 % за Зюганова. Практически втрое. Послушайте, уважаемые защитники советских идеалов, вы же должны помнить, что В.И. Ленин называл города двигателями прогресса и все такое… И вслед за «Коммунистическим манифестом» возмущался «идиотизмом деревенской жизни». Вот на выборах 1996 г. города как раз и показали свою антисоветскую (в тогдашнем раскладе — ельцинскую) сущность. В то время как лидер КПРФ получил поддержку в деревенской (главным образом национальной) глубинке. Где результаты всегда рисовали, рисуют и еще долго будут рисовать. Географическая действительность в очередной раз грубо противоречит коммунистической сказке.

В контексте нашей темы сюжет интересен не тем, кто «по-настоящему» победил в 1996 г. (победил, нравится вам или нет, Б. Ельцин), а наглядной демонстрацией правил регионального менеджмента и организации постсоветской коммуникативной памяти. Устранить «восточные хитрости» и сделать избирательный процесс по-европейски прозрачным вряд ли возможно быстрее, чем за несколько поколений. Так устроена страна. Султанаты — неотъемлемая часть российской политической территории и культуры. Или вы (как Путин) принимаете восточный фланг таким, какой он есть, признавая далекие от демократических идеалов интересы местных элит. Или (как Ельцин) вступаете с ними в системный конфликт, рискуя в лучшем случае получить организованный саботаж и электоральную торпеду в борт, а в худшем поставить под угрозу территориальную целостность. Есть, конечно, еще вариант с этнической зачисткой, расстрелом руководства, высылкой провинившихся народов и лишением их избирательных прав. Но с этим, пожалуйста, к тов. Сталину.

Все прочие варианты так или иначе сводятся к политическому торгу, более или менее закамуфлированному нажиму, скупке лояльности (в том числе на коррупционной основе), запугиванию компроматом и прочим не слишком изящным телодвижениям между Центром и республиками. Это с европейской точки зрения плохо. Но какова альтернатива? Если ваша задача не потрясать публику свободолюбивыми речами, а реально управлять разношерстными территориями, где властные рычаги в руках товарищей с отчетливыми байскими, уголовными или советскими (что почти одно и то же) замашками, то восприятие меняется. Такова нехорошая материальная действительность, которая бесцеремонно противоречит доброй теоретической сказке.

Здесь уже вопрос к социокультурным очевидностям благонамеренных либералов. Их образ России так же одномерен, как у коммунистов, хотя и противоположен по знаку. Тем подай «порядок» и товарища Сталина, а этим «европейские свободы». Меж тем настоящая Россия (и тем более СССР!) где-то посредине. Демократизация и связанное с ней ослабление кремлевского диктата на западном фланге советской державы привели к появлению по-европейски успешных в экономическом и правовом отношении независимых республик. А на восточном фланге освободившийся бывший первый секретарь ЦК Коммунистической партии Туркменской ССР тов. Ниязов демократично, под бурные и продолжительные аплодисменты трудящихся, превратился в Отца всех туркмен (Туркменбаши) и народного вождя (сердара). Конкурентов (бывших товарищей по республиканскому ЦК) он уничтожил в раскаленном зин-дане посреди приаральских Каракумов, а себе поставил золотую статую в центре Ашхабада. Манеры его среднеазиатских соседей, вынужденно отметивших в 1991 г. праздник суверенитета и народовластия, оказались весьма схожими.