Книга Не улыбайся незнакомцу - Наталия Левитина

– Как ни странно – нужны.

– Ой, Юль, у нас что-то с редакционным бюджетом творится, и вряд ли сейчас удастся чем-то тебя порадовать. Нет, ты, конечно, попытайся заглянуть в бухгалтерию… Ты уж извини, ситуация напряжённая. Представь, объём местной рекламы сократился вдвое, федеральную тоже поприжали. А как у вас, в «Удачных покупках»?

– Не знаю, – соврала я, не желая выдавать финансовые секреты родного журнала. Если главный редактор «Удачных покупок» захочет поделиться фронтовыми новостями с главным редактором «Стильной леди», она сделает это самостоятельно, не привлекая меня в качестве посредника. – Вроде бы всё нормально.

– Нормально? – насторожилась Марина Аркадьевна. – Не может такого быть! Что, и зарплата вовремя, и гонорары по полной?

– В принципе да… Ничего так.

– И слава богу! – обрадовалась Марина Аркадьевна. – Значит, ты не сильно пострадаешь, если мы пока оставим тебя без гонорара. Извини, Юль. Как только – так сразу. Я обязательно тебе позвоню.

Ловко она меня!

Хитрая лиса.

Глава 11Квартира уплывает от меня

Два дня подряд (или больше!) Никита куда-то уходил из дома. Я выяснила это случайно – дважды (ну, точнее 3576 раз) позвонив на домашний номер. Вообще-то не имею привычки дёргать любимого без особой причины. Полезное свойство выработалось у меня, пока Никита напряжённо трудился в АО «Фростком». Когда бы я ни пыталась связаться с ним по мобильнику, всегда отвлекала от дел – то на заднем плане гортанно тарахтели французские партнёры, то завывал какой-то мотор, то мой любимый мчался по трассе на большой скорости, и лучше было бы, конечно, не отрывать его внимание от дороги…

Ну а теперь-то?

Позвонила один раз – разведать планы насчёт ужина. Никита не взял трубку. Мобильник почему-то тоже не отвечал. Куда подевался любимый? Вот я вмиг и переполошилась. А вдруг он отправился в какой-нибудь кабак – заливать отчаяние водкой?

Вечером я ненавязчиво поинтересовалась у Никиты, где он пропадал.

– Так, выходил прогуляться, – пожал тот плечами. – Мусор вынес.

– Зачем?! – изумилась я.

– А что?

– Да так…

На следующий день мой рыцарь снова где-то слонялся. Но отчёта не предоставил.

Это становится подозрительным!

– Никита, чем занимался?

– Сходил в магазин. Видишь, купил отбивных. Пожарил.

– Да, вижу, – кисло промямлила я.

Магазин – отговорка!

Отбивные – прикрытие!

Что он пытается скрыть от меня?

– А почему твой сотовый был выключен?

– Может, батарейка села? – почесал затылок Никита. – Ты о чём-то беспокоишься, да?

– Вовсе нет. Просто странно, что у меня с тобой нет связи… Звоню – а ты не отвечаешь… Странно же?

– У нас с тобой очень даже крепкая связь, – возразил Никита. – Любовная. Правда? – Он меня обнял и поцеловал.

Да, с таким аргументом не поспоришь.

И всё же…

Зачем он уходит из дома?

Чем занимается?

Наконец-то удалось выцепить неуловимого гендиректора компании «Юниа-Транс» Генриха Николаевича Чернобая. Долго же я за ним бегала! Но вот, размахнувшись, накинула лассо на крепкий торс добычи и затянула верёвку.

Теперь, голубчик, не уйдёшь!

Генрих Николаевич – и генеральный директор, и собственник предприятия в одном лице. Это лицо оказалось весьма привлекательным – суровым, мужественным. Так как я добросовестно подготовилась к интервью с автомобилистом, то была буквально нафарширована фактами и цифрами. Господину Чернобаю недавно стукнуло пятьдесят четыре. Вдовец, двое взрослых детей. Его автомобильное хозяйство являлось одной из самых крупных грузовых компаний области, имело филиалы и складские помещения в шести городах страны, перевозило грузы также и за рубеж.

Я пробиралась к офису директора сквозь плотное сизое марево – весенний воздух на территории автобазы был насыщен выхлопными газами. Урчали «КамАЗы», медленно проползали длинные фуры «Вольво», носились «Газели», сверкали сиреневыми боками два красавца-«Фредлайнера».

Перед конторой вот-вот была готова распуститься яблоня, обманутая теплом майского солнца. Её почки набухли, а внизу под деревом зеленела трава. Но ведь ещё обязательно выпадет снег – и не один раз!

Наверное, моя физиономия, а также манера вести диалог пришлись по вкусу автомобильному боссу. Я просидела в его кабинете целых три часа, и мы всё никак не могли расстаться. Гендиректор рассказал мне массу интересного – дорожные эпизоды, курьёзные и трагические случаи с водителями и транспортом, пикировки с властями, происки конкурентов…

Я видела перед собой крепкого хозяйственника, ядрёного управленца – у него не сольёшь безнаказанно и пол-литра бензина! Генрих Николаевич сидел напротив меня, его тяжёлая квадратная ладонь устало лежала на столе, придавив бумаги. Разговор, к сожалению, время от времени прерывался телефонными звонками. И тогда командир грузоперевозок корчил умилительную рожицу, столь не соответствующую его образу, – делал брови «домиком», жалобно таращил глаза. Так он извинялся за то, что вынужден прервать диалог. Но едва господин Чернобай брал трубку, его баритон – только что ласковый и приятный – падал на октаву ниже, превращаясь в безапелляционный властный бас. Наверное, только так и можно управлять бизнесом – по-львиному рыча в трубку.

Но со мной Генрих Николаевич был предельно мягок.

– Ах, Юленька, уболтал я вас! – сокрушенно заметил он, посмотрев на часы.

Не стоит беспокоиться.

Меня трудно уболтать.

Я и сама – кого угодно.

Но я тоже посмотрела на часы. Ничего себе – половина седьмого вечера! И подскочила:

– Генрих Николаевич, мы всё с вами обсудили. Отлично. Давайте ваш мейл, буквально на днях пришлю статью.

Автомобилист озадаченно почесал нос, потарабанил пальцами по столу.

– Юля, а может быть, вы её просто мне завезёте?

Я удивлённо посмотрела на Генриха Николаевича. Что он предлагает? Чтобы я распечатала готовое интервью на бумаге, потом привезла его сюда? Кошмар. Такой способ общения – просто какой-то ранний палеозой! Кто сейчас так делает? И потом, это займёт уйму времени. Но я подавила вздох:

– Нет проблем, Генрих Николаевич. Тогда предварительно созвонимся.

– А я вас даже кофе не угостил… – опечалился автомобильный магнат. – Да и сам тут засыхаю. Секретарша меня бросила.

– Какая коварная, – посочувствовала я.

– А я её искренне любил, – грустно улыбнулся Генрих Николаевич.