Книга Семейный портрет с колдуном - Ната Лакомка

Я переступила порог – и потеряла дар речи.

Посреди комнаты, на деревянном манекене красовалось самое чудесное и восхитительное платье, которое только можно было представить. Каскады белой ткани напоминали снежную лавину, лёгкая газовая ткань окутывала лиф и кружево рукавов, подобно облаку. Подвенечное платье…

- Оно слишком дорогое…. – пробормотала я.

- Оно было сшито за одну ночь специально для вас, - наставительно сказала одна из служанок. – Её величество сама выбирала фасон и ткань. Её величество сказала, что в этом платье вы получитесь на портрете прекрасной, как фея. Вы не можете отказаться, леди.

«Вы не можете отказаться», - эхом прозвучал в моей голове строгий голос леди  Икении, а служанки уже закрывали за мной двери – словно захлопывали  клетку.

8. Семейный портрет

Птичка попалась, в этом не было сомнений. После всех королевских милостей не так-то просто сказать: простите, ваше величество, но что-то я передумала выходить за лорда Аселина.

Мне было страшно, когда служанки ловко и деловито сняли с меня жёлтое платье и поднесли, держа руками, затянутыми в перчатки, белоснежное облако, которое накрыло меня, лаская кожу прохладной, струящейся тканью, но стоило взглянуть в зеркало…

Волшебство умел творить не только граф Майсгрейв. Королевские портные тоже умели колдовать. Из зеркала на меня смотрела очаровательная девушка – стройная, лёгкая, казавшаяся невесомой в воздушном платье. Служанки распустили мои волосы, украсив их крохотной шапочкой с тремя фарфоровыми розами – такими же белоснежными, как платье. Несколько жемчужных нитей кокетливо спускались с её края, ярко выделяясь в моих тёмных кудрях.

- Теперь вы готовы, - благоговейно произнесла старшая служанка, оглядывая меня со всех сторон и поправляя складки на юбке и кружева лифа. – Мастер Леонсио ждёт вас, следуйте за нами.

Меня снова вели коридорами, мимо витражных окон и тонких колонн, мимо мраморных статуй, и огромных ваз, расписанных цветами и охотничьими сценками.

- Входите, леди, - служанки с поклоном распахнули передо мной двери одной из комнат, и я очутилась в огромном и светлом зале, где окна – от пола до потолка – пропускали столько света, что в нём можно было купаться, как в реке.

- Добрый день, леди. Проходите, мы ждём вас, - услышала я мужской голос, а потом увидела крохотного человечка в алом бархатном берете. Человечек стоял перед мольбертом, у которого были для удобства были укорочены ножки, и держал палитру, задумчиво глядя на меня. – Сядьте на диван, пожалуйста, - предложил человечек. – Тогда складки платья лягут очень живописно. Прошу, - он указал мне в сторону диванчика у окна.

- Вы – мастер Леонсио? – спросила я, усаживаясь и расправляя юбку.

- К вашим услугам, - рассеянно поклонился человечек в алом берете, продолжая рассматривать меня. – Чуть поверните голову влево… так… чуть приподнимите подбородок… так…

- Мой жених уже здесь? – я послушно выполняла все указания художника.

«Мы ждём…», - это ведь было сказано ещё о ком-то. Вряд ли у крошки за мольбертом самомнение было настолько огромным.

- Увы, мой внучек занят по долгу службы, - раздался совсем другой голос, и я подскочила, как ужаленная.

Так и есть! Возле дивана непонятно откуда появился Вирджиль Майсгрейв. Я готова была поклясться, что секунду назад его не было в зале!

Но мастер Леонсио ничем не выказал ни удивления, ни недовольства.

- Леди пусть облокотится на ручку дивана, - велел художник, - и смотрит на жениха, а жених…

- Жених?! – так и взвилась я.

  - Что вы так переполошились? – Вирджиль Майсгрейв картинно оперся о спинку дивана.

- Леди! – укоризненно воскликнул мастер Леонсио. – Зачем вы встали? Сядьте! Мне необходимо поймать свет!

- Где Аселин? – спросила я у графа, не слушая художника. – И по какому праву вы назвались моим женихом?

- А вы бы возражали против моей кандидатуры? – полюбопытствовал колдун, смешливо прищуриваясь. Глаза сверкнули зелёными искрами. – Только не смотрите так гневно! Ведь я всего лишь оказал вам с Аселином услугу! Обратите внимание, я даже надел свадебный камзол, хотя терпеть не могу темные цвета. Они навевают уныние. Вам не кажется, что это несправедливо? Почему невесты всегда в белом, а женихи в черном? Наверное, справляют траур по беззаботной жизни…

Он опять издевался надо мной. Но это было не просто издевка, это был очередной ход в его странной игре.

- Уныние здесь навевает не камзол, - процедила я сквозь зубы.

- О-о! – простонал маленький художник. – Да присядьте же, леди!

- Я ухожу немедленно, - объявила я, резко поворачиваясь на каблуках.

- Её величество будет недовольна, - с сожалением прищелкнул языком колдун. – Ведь это она попросила меня заменить Аселина при позировании. Не понимаю, с чего вы так перепугались?

Услышав о королеве, я невольно остановилась, глядя с подозрением. Приказ её величества? В самом деле?

- Потом мастер Леонсио просто напишет лицо Аселина – и вы получите прекрасный семейный портрет, - объявил колдун, лучезарно улыбаясь. – Всё верно, мастер Леонсио?

- Верно, верно, - проворчал он, поправляя берет. – Леди, умоляю вас, займите своё место! Если набегут тучи, нам придется ждать.

- Прошу, - Майсгрейв с поклоном указал мне на диван. – Он полностью в нашем распоряжении.

Вроде бы и вежливо указал, но я немедленно вспомнила и свой сон, и сплетни, что рассказывали про графа-развратника.

Вернувшись, я села на самом краешке, оперевшись о подлокотник.

- Леди, смотрите на жениха, - поступили новые указания от мастера Леонсио, - смотрите нежно, как на радость всей своей жизни!

Я глянула через плечо и увидела нарочито-умильную физиономию колдуна.

- Ну же, Эмили, - подсказал он, - смотрите ласковей. И я буду смотреть на вас, как на радость всей жизни.

- Не дождетесь, - ответила я еле слышно и отвернулась, пытаясь успокоить сердце, застучавшее в головокружительном ритме.

- Леди! – возопил художник, вздымая к небу кисть и палитру. – Это – семейный портрет! Взгляд – на жениха!

Но я не могла заставить себя повернуть голову в сторону графа. Мне казалось, если я это сделаю, точно случится что-то плохое. С Аселином, со мной…

- Давайте попробуем другую позу, - вкрадчиво предложил Вирджиль Майсгрейв, и это снова прозвучало невероятно порочно. – Леди Валентайн, извольте встать… - и не дожидаясь моего согласия, он бесцеремонно взял меня за руку и поднял с дивана, поставив перед собой.

Как птичка, оказавшаяся в когтях кота, я затрепыхалась, когда граф  положил руки мне на плечи.

- Нет, мне так не нравится… - забормотала я, но лицо мастера Леонсио, наоборот прояснилось.