Книга Шанталь - Ирада Нури

Боже! Как подобное вообще возможно? Человеческая жизнь в этих стенах не стоит и ломаного гроша. Ради собственной наживы, для того, чтобы прибрать к рукам выделенные на заключенных деньги, полицейские безжалостно их истребляли, словно это были не люди. а скот.

Единственное, что не давало мне плюнуть на всё и сбежать отсюда сломя голову – это надежда найти Клода, которая становилась всё призрачней по мере того, как мы продвигались вглубь.

Наконец, мы остановились возле одной из камер. Темнота не позволяла определить насколько большой она была. Выпустив мою руку, Арно прижавшись к решётке вполголоса позвал:

– Клод! Клод Люпен, это я, Арно, отзовись.

Сначала ничего не было слышно, но вот, послышался тяжёлый шорох и дребезжание тянущейся цепи, а затем, в решётку, с той стороны впились чьи-то грязные пальцы, а знакомый и такой родной голос произнёс:

– Я здесь, Арно. Роза?!

Глава 26

– Я вас уверяю, маркиз, что отношусь к вашей воспитаннице со всем уважением и намерения мои, поверьте, самые что ни на есть серьёзные.

– Замолчите, глупец! Вы, и понятия не имеете о чём говорите. Что вам известно о ней? Знаете ли кто она? Кем, были её родители? Как по-вашему, почему мы с графом, бросив все свои дела, вынуждены словно зеницу ока стеречь и оберегать её от всех и вся? Не знаете? Дорогой мой Кресси, вы, и понятия не имеете, в какую петлю, едва не всунули свою голову.

– Вы, говорите загадками, месье. Клянусь, что не понял ни слова из того, что вы только что сказали. Почему желание жениться на мадемуазель Шанталь, должно привести к столь печальным последствиям? Разве сбыть её с рук, не было бы, в первую очередь выгодно для вас?

– Да потому, несчастный, вы человек, что она вовсе не та особа, за которую все её принимают.

– Не та? Объяснитесь же, наконец! – де Кресси начал терять терпение.

– Вы, действительно хотите это знать? – маркиз уселся на один из стоящих стульев, жестом предлагая де Кресси сделать то же самое. Дождавшись, когда тот сядет, он наклонился вперёд, и доверительным шепотом произнёс:

– То, что я вам сейчас открою, не должно покинуть этих стен, ибо поверьте, в данном случае, не знать всей правды, было бы гораздо полезнее для вашего здоровья. Впрочем, вы сами напросились. Так знайте же, что настоящее имя объекта вашего обожания, шевалье – Её королевское Высочество принцесса Боравии Шанталь Баттиани, дочь погибшего Максимилиана Первого и Клоранс д' Арси – кузины французского короля, носящей в девичестве титул герцогини Одемар. В действительности, опекуном Шанталь являюсь не я, а наш августейший монарх Людовик Четырнадцатый.

– Что?!

* * * * *

– Клод! Господи, я не могу поверить. Ты жив! Я до последней секунды была уверена, что негодяй Арно обманул меня!

Рядом раздалось возмущённое фырканье, мальчишка оскорбился моим недоверием. А, что прикажете было мне думать? После всех своих злоключений, слепо доверять кому-либо довольно трудно. Впрочем, я рада, что ошиблась на этот раз.

Дрожащими от волнения руками, я сжала ледяные пальцы, желая передать хоть немного своего тепла:

– Клод… – я и не осознавала, что плачу, пока не услышала тихое:

– Не надо, девочка, не смей, слышишь? Я не стою ни единой твоей слезинки.

Какая глупость! Он и понятия не имел, как много значит для меня. Правда, сейчас был не самый подходящий момент для откровений, так как здесь в любой момент могли появиться караульные. Нужно было торопиться.

– То, чего, ты стоишь, дружок, мы обсудим позже, – чуть грубовато ответила я. Вытащив из-за корсажа маленький пузырек, я вложила его в руки Клода, и придвинувшись совсем близко, понизив голос, произнесла:

– Времени мало, поэтому запоминай с первого раза. Это – экстракт мыльного корня, набери в рот, но не глотай. При соприкосновении со слюной, он начнёт создавать очень сильную пену…

Договорить я не успела, в конце коридора, там откуда мы пришли, послышались тяжёлые шаги солдатских сапог и мужские голоса. Теперь или никогда!

– Пей! – велела я Клоду, и не обращая внимания на грязь, рухнула на колени возле решётки, – мне нужно, чтобы ты умер, понял?

Голоса приближались. Повиснув на прутьях решётки, я завизжала, как резанная. Уловив краем глаза, как рядом со мной от неожиданности подпрыгнул Арно, я едва не расхохоталась и чуть не испортила всё дело, к счастью мне удалось вовремя собраться, и продолжать вопить.

Не прошло и пары мгновений, как к нам подбежали двое охранников. Судя по их округлившимся глазам, они никак не могли взять в толк, кто я такая, и как здесь очутилась. Сделав вид, что только что их заметила, я заголосила:

– Слава Богу, вы здесь! Помогите! Этот человек умирает!

Ничего не понимая, эти двое, тупо переглянулись между собой, и продолжили топтаться на месте.

– Что же, вы стоите? Этот человек умирает! Позовите врача! Позовите священника! Помогите ему!

Наконец, один из них додумался снять с противоположной стены факел, и осветить лицо "умирающего". Признаться, увидев плачевное состояние, в котором находился Клод, в дальнейшем притворстве уже не было никакой необходимости: мой подбородок задрожал, и теперь мои рыдания, были совершенно искренними. Передо мной был уже не тот старый солдат, которого до смерти боялись головорезы Фонтаны. Покрытый c ног до головы коркой из грязи и засохшей крови, исхудавший донельзя и с заросшим лицом, он представлял поистине ужасающее зрелище. Ввалившиеся глаза, напоминали два чёрных колодца, в которые без содрогания и взглянуть было невозможно. Но, самым страшным, был вид обильной пены, что, пузырясь выступала у него изо рта.

– О Боже! Что это с ним? – воскликнул один из солдат, тем не, менее не делая попыток приблизиться. Кажется, он опасался, что недуг может оказаться заразным.

Раздраженная тем, что кроме этих двух болванов никто больше не появился, я удвоила старания, и завопила ещё громче.

На этот раз меня услышали. Послышался топот множества ног, и уже очень скоро нас окружила толпа людей.

– Что происходит? Шанталь, что вы здесь делаете? – рядом опустился де Кресси.

Продолжая рыдать, я бросилась ему на грудь:

– Ах, Жюстен, какое счастье, что вы пришли! Мне так страшно! Я хотела выйти во двор, но заблудилась и попала сюда. Здесь было очень темно, и мне стало страшно. А потом…– продолжала всхлипывать я, всё теснее прижимаясь к мужчине, который всё больше терял голову от подобной близости, – я услышала стон. Тот человек, – я указала пальцем на Клода, – он умолял о помощи, но ему никто не помог. Это так ужасно! Охранники и пальцем не пошевелили, чтобы позвать врача и спасти его. Теперь же, он умер, и его смерть на нашей совести.

– Ну, почему же на нашей, дорогая? Он был болен, это вполне естественно для подобного места.