Книга Моя тропа. Очерки о природе - Дмитрий Житенёв

Всё расскажут охотнику следы на снегу. Выследит он куницу по посóркам и по сброшенной на пол кухте, куда ушла она от него по деревьям, грядой, как говорят промысловики.

Всё видно на снегу. Никто не скроется от внимательного взгляда до весны, пока не растают страницы белой книги.

Капканный путик

Сегодня я ночевал один. Напарник мой по промыслу ушёл проверять капканы на дальний конец участка и заночевал там, в маленькой избушке. Вернётся, сказал, сегодня к вечеру. Может быть…

Ну, вот и надо выходить. Дунув сверху в стекло, гашу лампу, уже ненужную. Сквозь заледенелое окошечко пробивается синь рассвета. Открываю примёрзшую дверь и выхожу из тепла на холод. Сегодня немного придавило морозцем. Градусник на углу избушки показывает минус восемнадцать. Начало февраля.

Ясно небо перед восходом солнца. Оно скоро выползет из-за дальних предуральских увалов.

Айка вылезла из заваленной снегом будки, словно из норы, потянулась, зевая, завила колечком розовый язычок свой и запрыгала вокруг меня, пока я надевал лыжи. Брать или не брать сегодня собаку с собой? А, возьму, пожалуй, лыжня твёрдая. Мы уже порядочно находили, на своих путиках, да и пороши не было уже неделю. Многоследица. Мне она сегодня мешать не будет, иду проверять свои капканы. Может, в каком и сидит зверёк. Надо взять и нарточку, чтобы вытащить хребтину от лося. Я добыл его вскоре после Нового года. Почти всё мясо мы повытаскали, а вот хребтина осталась. Тяжеленько будет одному тащить, но что поделаешь. На «Буране» не подъедешь, да и горючки осталось у нас только на выезд с участка. Если уж шибко тяжело будет, то подпрягу собаку – она хоть немного, да поможет. Заодно около этой хребтины и капканы проверю. Я там, около неё, пару на куниц, да пару на росомаху поставил. Она где-то в тех местах шатается.

Ну, в путь. Сегодня предстоит пройти четырнадцать километров. Все расстояния уже давно высчитаны, а места знакомы. Да ещё в сторону за мясом – в каждый конец по километру. Вот и считай, больше полутора десятков выходит. Это одного только хода часов пять-шесть, да ещё на обед у костра около часа, да у капканов какое-то время уйдёт. Засветло вряд ли вернусь.

Айка уже убежала вперёд. Ружьё и лямку нарточки – через плечи, оглобельку – подмышку. Зашуршали лыжи, зашуршала сзади нарточка по лыжне.

Говорят, в других местах промысловики прямо по путикам на снегоходах раскатывают. У нас снега очень глубокие, только по реке, по льду можно на них гонять. Конечно, на технике, может, оно и лучше и быстрее, а всё-таки ноги надёжнее. Да и много ли увидишь, когда за рулём сидишь, много ли за рёвом мотора услышишь. К тому ж и горючка кусается.

Недавно видел, как горностай мышку ловит. Проскакал через лыжню метрах в двадцати от меня и прямо на глазах в снег нырнул. Шага за два от валежины. Выскакивает с другой стороны, а в зубах уже мышь, полёвка. Тут я ему свистнул, увидел он меня и дал дёру. В мелкие пихточки уволок свою добычу.

Вот старые рябчиные лунки показались на краю поляны. Тут я в прошлый раз на рябчиков наткнулся. Сидели они под снегом, наверное, услышали меня. Один высунул головку над снегом, а я сначала не понял, что это такое. Словно бабочка сидит. Я ещё подумал тогда – откуда это зимой бабочка да ещё на снегу. Тут он и выпорхнул, а за ним ещё два поднялись. И все уселись тут же на осину. Одного я взял на ужин.

Айка залаяла. Ну, точно, рябчиков увидела. Дурочка, никак не может привыкнуть, что рябчик при ней не будет сидеть, улетит сразу. Это не глухарь.

Иду тихонько-тихонько, но снег скрипит. Слышно, как рябчики полетели, запыркали крыльями. В такой мороз к ним всё равно не подойдёшь, если они не в лунках. Это их, наверное, Айка спугнула. Вон и она сама, вылезла из ельничка, сидит на лыжне, меня дожидается. Вперёд, вперёд, собачка!

Солнце вылезло над тайгой. Макушки пихт и кедров засияли. Полянка вся в солнечных лучах.

За полянкой – первый капкан. Пустой. Даже не сворачиваю к нему. Сегодня вообще, чувствую, все капканы будут пустые. Ну что ж, не каждый день пушнинку таскать!

Вот за тем пихтачом будет пóкать к реке. Там у меня выдра живёт. Какая-то пришлая. Столовую устроила, хайрюзов по ямам ловит, по пустолёдку ходит. Нужно, кстати, и капкан проверить. Я его там в одном месте поставил.

Выдра прошла.

Ниже по течению, километрах в пятнадцати, этим летом жила семья, самка и три выдрёнка. Даже каталку себе устроили. Я как-то в июне рыбу заготовленную сплавлял в посёлок и наплыл на них. Мотор выключил, плыл себе спокойно, чуть веслом шевелил, они меня и не услышали. Там весной ручей нанёс глины на берег, а они его и раскатали. Большая выдра и два детёныша сидели на берегу, а третий катился на животе по мокрой глине. Как увидели они меня, так все сразу и бросились в воду.

Ну, вот и спуск. Река вся завалена снегом, кусты под берегом снежной нáвисью согнуло и перепутало. На ольхе снегири качаются, гуркают. За поворотом полынья и выдровая столовая.

Попалась всё-таки! Это определяю по пóтаску. Она тащила его за собой. Может, ещё живая? Ушла под воду или не ушла? Всё тихо. Осторожно снимаю лямку нарточки и ружьё. Айка где-то на берегу отстала. Надо её подождать, позвать. Да вон, уже несётся по лыжне, и сразу к дырке. Залаяла, грызёт лёд.

Снимаю лыжи. На реке снег неглубокий. Наледи нет, всё промёрзло. Отпихиваю собаку и тащу потаск. Вот и зверь! Большой! Это старый самец! Вода течёт с седого меха. Красавец! Редкий всё-таки зверь. Айка прыгает, хватает его за хвост. А ну, в сторону!

Мех, конечно, промок, и я отжимаю воду обушком ножа, чтобы не морозить руки. Тушка сразу начинает обмерзать, и я кидаю её в снег, валяю туда-сюда ногой, чтобы ещё больше ушло с неё воды. Укладываю добычу в нарточку, настораживаю капкан. Может, ещё какая придёт.

И снова вперёд! Опять прибрежный пихтач с кустами, за ним кедры на высоком берегу. Под кедрами беличья пóедь. Здесь у меня на двух километрах восемь беличьих капканов и четыре на куницу с приманкой. Но сегодня все они пусты, кроме последнего, куничьего. В нём рыжий комок перьев. Кукша попалась, теперь приманкой будет.

Чем дальше по лыжне, тем теплее идти. Разогреваешься на ходу, да и солнышко, хоть и зимнее, но немного всё-таки греет. Снимаю суконную куртку и кидаю на нарточку – нечего спине мокнуть.

Вот уже и половина пути. А в капканах, не считая выдры, ничего нет. Солнышко уже зáполдень показывает – пора костёр ладить и чай варить. У меня для этого место есть на старой гари. Там дров много хороших.

Вот и моё прошлое кострище, яма в снегу. Быстренько валю нетолстую сосновую сушинку, натёсываю со старого горелого пня смолёвых щепок. Одна спичка, и костерок начинает разгораться. Теперь надо подождать, когда натает в котелке снег, вскипит чай, а там можно и перекусить. Пока всё у меня идёт по плану, но впереди дорога не ближняя.