Книга Проще некуда - Кайса Ингемарсон

Когда дети выздоровели и снова пошли в сад, Анника и Том наконец смогли вернуться к нормальному режиму работы. Но тут заболел Том. Аннике пришлось со всем справляться самой: водить детей в сад, укладывать их вечером спать, покупать продукты и готовить еду. Том поправился, когда до Рождества оставалось от силы две недели – подарки не куплены, елка не наряжена, рождественские угощения не готовятся. И в квартире у них грязь и беспорядок, каких они еще не видели. Клубки пыли на полу, а все стекла и дверцы – в липких следах детских пальчиков.

Анника смотрела на эту картину, как моряк тонущего корабля смотрит на горизонт. Пыталась думать о предстоящих выходных. О днях, которые вернут жизни ценность, растерянную за осень.

Но все рождественские каникулы Анника проплакала. Дети стали беспокойными и утомляли ее, и даже у Тома вид сделался удрученный.

Постепенно проблемы рассосались. Будничная жизнь вошла в привычный ритм, но у Анники появилось ощущение, будто с той осени они с Томом так и не пришли в себя окончательно. Конечно, бывали у них и хорошие периоды, а иногда даже отличные, но случалось это все реже и реже. Времени постоянно не хватало. И если они иногда получали возможность побыть вдвоем, сил ни на что уже не было. Жизнь превратилась в одну затяжную реабилитацию после постоянных осложнений. Анника и Том не ссорились. Но любовь превратилась в функциональное средство, помогающее сохранить семью. Ни передышки, ни глотка свежего воздуха. Ни игры, ни желания. Всем заправляют заботы, и это им поистине удается.

Анника опустилась на стул. Покачалась на нем, покрутилась чуть-чуть. Наклонилась вперед и включила компьютер. Выходные закончились, наступил новый год, но на работе все выглядело по-старому. Сотрудники наливали кофе, поздравляли друг друга, желали хорошего года и расходились по кабинетам. Анника посмотрела на стоящую на столе полуувядшую пуансеттию, "рождественскую звезду". Земля в горшке была настолько сухой, что влитые в нее полстакана воды просочились насквозь и залили стол, на котором, к счастью, ничего не лежало. Перед праздниками Анника расчистила рабочее место, убрав накопившиеся на нем горы бумаг, так что этот ручеек, не замочив никаких важных, равно как и неважных, документов, стек по столу. Она вышла из своей комнаты, чтобы взять салфеток, и, идя по коридору, прошла мимо кабинетов менеджеров по продажам. Украдкой заглянула, кто чем занят, но все комнаты, кроме одной, оказались пусты, и только Иене сидел у себя и читал "Computerworld".

– С Новым годом, – поздравила коллегу Анника и помахала рукой. Он помахал ей в ответ и продолжил читать журнал.

Вытерев стол, Анника снова села к компьютеру. В углу экрана мигал значок письма – есть новая почта. Она открыла папку "Входящие" и обнаружила три непрочитанных сообщения. Одно от двадцать третьего декабря – Турд желал ей счастливого Рождества. Другое из финансового отдела, отправленное утром, они просили прислать до десятого числа сведения о сверхурочных часах, иначе они не смогут выписать надбавки к январской зарплате. И еще одно письмо, отправленное накануне. От Рикарда Лёфлинга. Увидев имя отправителя, Анника замерла. Письмо было отправлено из офиса – видимо, он заходил сюда вчера, в воскресенье. Наверное, нужно было забрать что-нибудь, взять перед отъездом нужные бумаги. Скорее всего, это так. Он вроде бы собирался на этой неделе снова поехать в Осло. Надо думать, он решил отчитаться ей о своих планах – она ведь фактически его начальник, и хотя официально это не записано, но на практике так и есть. Анника колебалась. Всего-то надо открыть письмо и прочитать то, что в нем написано. Наконец она кликнула мышкой на значок рядом с именем Рикарда.

Анника,

хочу сообщить, что уезжаю в Осло. Вернусь в четверг. У меня там опять переговоры с "Нортрейдом" и еще встречи с двумя новыми клиентами. Отчитаюсь в пятницу.

Всего!

Рикард

Анника уставилась на экран и попыталась прокрутить текст вниз, но звуковой сигнал недвусмысленно сообщил, что это невозможно – в письме не было ничего, кроме того, что она уже прочла. Как глупо. А чего она еще ждала? Ей бы следовало почувствовать облегчение, а не разочарование. Ясно же, что Рикард для нее слишком крутой. Да и что было-то? Немного флирта на корпоративе, о чем тут вообще говорить?

Она закрыла письмо и долго сидела, глядя в окно. Потом тряхнула головой, как будто хотела отогнать прочь картины, встающие перед глазами, и избавиться от чувства, которое пыталась игнорировать все каникулы. Анника дважды кликнула на экселевский файл, и на экране возникла таблица с затейливым орнаментом из цифр. Статистика. Это направит ее мысли в более конструктивное русло.

К концу дня Анника чувствовала себя куда спокойнее, почти радостно. Как будто ходишь-ходишь в неизвестности, подозревая у себя серьезное заболевание, и вдруг оказывается, что ничего опасного нет. Опухоль доброкачественная, и жизнь продолжается.

По дороге домой Анника остановилась около цветочного магазина и хотела купить большой букет роз, но передумала, когда услышала цену Пожалуй, Том порадуется и трем цветкам, подумала она, беря из рук продавца обернутый бумагой букет.

– Это мне? – удивился Том, развернув цветы. – С чего вдруг?

– Потому что… – Анника не знала, что ответить. Казалось довольно неуместным рассказать об аналогии с заболеванием, оказавшимся неопасным. – Потому что мне захотелось подарить их тебе. Потому что ты мой муж.

Говоря это, она почувствовала, как внутри все сжимается, а на глаза наворачиваются слезы, как будто эти слова произносил кто-то другой.

– Спасибо. Потрясающие розы. Уж сюрприз так сюрприз!

Том достал белую вазу, которую им подарили на свадьбу Конрад и Лолло, приятели, которых они с тех пор ни разу не видели.

– Кстати, звонила Милла. Мы забыли у них варежки Микаэля. Она спрашивала, можно ли ей заехать к нам завтра вечером. У нее все равно какие-то дела в центре.

– Отлично.

Напряжение спало. Анника переключилась на варежки, которые не смогла найти утром.

– Ты ведь помнишь, что завтра я еду в Норчёпинг на конференцию?

Анника бросила на мужа удивленный взгляд:

– Да, точно, а я и забыла. Ты же останешься там ночевать?

Том поставил вазу с цветами на обеденный стол на кухне, где уже был накрыт ужин. Розы смотрелись там странно – как будто павлин неожиданно затесался среди сереньких воробьев.

– Андреа! Микаэль! Идите есть, ужин готов! – прокричал Том и выставил на стол блюдо с жареной кровяной колбасой.

Анника с отвращением посмотрела на черные ломтики. Она никогда не любила кровяную колбасу – ни в детстве, когда в школьной столовой ее всякий раз подавали с капустным салатом, ни сейчас. Но Тому она нравилась, и он упорно готовил ее, называя "полезным деликатесом". Дети тоже были довольны, так что Анника смирилась, она же уже взрослая, надо принимать вещи как есть.

После еще нескольких призывов дети наконец прибежали на кухню. И тут же принялись что-то рассказывать, перебивая друг друга. Микаэль капнул брусничным вареньем себе на новый джемпер, подаренный ему на Рождество. Андреа назвала его растяпой, Том сделал ей замечание и налил молоко. Тяжелый сладковатый запах колбасы висел в воздухе, и Аннику начало подташнивать. Она посмотрела на розы, на идеально раскрывшиеся темно-красные лепестки. Когда подошла ее очередь положить себе колбасы, она отказалась.