Книга Здравствуй, мама! - Амелия Борн

— Не двигайся, — шепнул на ухо, пробираясь под белье, чтобы ощутить, какой горячей она станет под движениями моих пальцев.

Хмыкнул, когда услышал, как ее дыхание стало прерывистым. Собственная терпеливость вдруг показалась пыткой, но едва мне стоило спустить белье, как…

— Игорь! — буквально подпрыгнула на месте моя царица и, судя по паническим нотам в ее голосе, причиной тому был вовсе не подступающий экстаз.

— Какого… — начал было, но тут Тамара снова дернулась:

— Вода!

И я тоже резко почувствовал это. Вместо воды комфортной температуры джакузи вдруг стала заполняться обжигающим кипятком.

Быстро выскочив из воды, я поспешно вытянул за собой Тамару и мы растерянно переглянулись. Помещение быстро заполнилось паром и стало ясно — еще пара секунд промедления и мы просто сварились бы там заживо!

— Как вы это объясните?! — гаркнул я на подоспевшего по звонку администратора.

— Мы все обязательно выясним! — уверил меня тот.

Стоявшая рядом Тамара дрожала — то ли от ужаса, то ли от того, что была в мокрой одежде. Инстинктивно прижав ее к себе, я распорядился:

— Конечно, выясните. В противном случае сильно об этом пожалеете! А теперь срочно вызовите нам такси!

По-прежнему обнимая Тамару в ожидании, когда мои требования выполнят, я никак не мог избавиться от чувства, что все это далеко не случайно.

Часть 29. Тамара

Последующие дни закрутили меня, как хоровод, и я лишь изредка возвращалась мыслями к тому, что случилось в той самой проклятой джакузи. Да и, по правде говоря, мне нравилось знать, что Разумовский с этим так или иначе разберется и без моего вмешательства.

Иногда мне совсем не верилось в то, что я действительно выхожу замуж за этого невыносимого мужчину. Да и его слова о том, что он не верит в любовь, способствовали этому на все сто процентов. Но… наш брак был делом решенным, а это означало, что совсем скоро я отправлюсь под венец. А дальше будет видно, может, моей любви хватит на нас двоих.

Эта мысль была настолько внезапной, что я охнула. Вик, как раз отправившийся за моими туфлями, чтобы подать их мне, обернулся:

— Красиво, правда? — хмыкнул он. — А ты была против гипюра!

Я помотала головой. Ну не станешь же говорить, что виной моим эмоциями вовсе не гипюр, а осознание, что я люблю Игоря Разумовского. Не просто влюблена, а именно люблю…

— Нет. Точнее, очень красиво, да.

Я повертелась перед зеркалом. Вдруг стало страшно и как-то горько. Как будто весь этот образ невесты, смотрящей на меня из отражения, принадлежал чьей угодно жизни, но только не моей. Захотелось снять все с себя и поехать туда, где меня уже ждали — в дом Игоря. Там были Адам и Дина. Серафима Александровна, присматривающая за ними, и неугомонный Голд. И там мне так отчаянно хотелось занять свое место.

— Ты чем-то расстроена?

Вик подал мне туфли цвета слоновой кости. Я не спеша надела их и повернулась к другу.

— Не расстроена. Просто… наверно, это нервы.

— Ну, это нормально перед свадьбой. — Виктор взял меня за плечи и решительно развернул к зеркалу вновь. — И смотри, как ты обалденно выглядишь! Да все невесты мира меркнут перед такой очаровашкой!

Вик был прав. Перед тем, как идти замуж, женщины еще и не такое испытывают, вот только от его слов почему-то легче не стало.

— Ладно. Пофотографируй меня. Я обещала показать близнецам наряд, — попросила Виктора, вручая ему смартфон.

— Только улыбаемся… улыбаемся, мой сладкий пирожок, — промурлыкал Вик, и я растянула губы в улыбке.

— Они только и говорили, что о тебе, — сообщила бабушка Игоря, когда мы с ней садились пить чай на кухне.

Когда я добралась до особняка Разумовского, меня стало затапливать облегчением. Страхи отступали, замещаясь тем удивительным чувством, которое я испытывала каждый раз, когда мы собирались вместе.

— И кажется, им сейчас совсем не до меня, — мягко улыбнулась в ответ.

С верхнего этажа раздавался громкий топот, перемежаемый радостным лаем ретривера. За последнее время, мы с Диной и Адамом сблизились еще больше, а когда сын Разумовского все же назвал меня мамой и посмотрел с надеждой, я почувствовала волнение, которого ни разу еще не переживала.

Но в тот же момент у меня появился вопрос: «А будут ли у нас с Игорем общие дети?». По понятным причинам его я озвучивать будущему мужу пока не стала.

— Ты задумчивая, Томочка, — озвучила Серафима Александровна то, что видела, и подвинула ко мне вазочку с печеньем.

— Просто немного волнуюсь, — почти не соврала я в ответ.

— Не переживай. Совсем скоро поженитесь с Игоречком, и наконец-то случится то, чего я так давно ждала. Он возьмет в жены настоящую женщину! А не одну из этих профурсеток, которые его окружают!

Вот да… еще один повод загрузиться. Женщины-модели, готовые повиснуть на Разумовском при любом удобном случае.

Эти мысли окончательно меня расстроили, да так, что следующий глоток чая загорчил на губах.

— Спасибо за компанию, Серафима Александровна, — сказала я, поднимаясь из-за стола.

Бабушка Игоря отреагировала немедленно, протараторив скороговоркой:

— Ты про них не думай! Нет их больше в жизни Игоречка. Он же с тобой совсем другой стал.

Я уже было направилась к выходу из кухни, когда услышала эти слова и обернулась.

— Другой — это какой? — не сразу поняла, что имеет ввиду Серафима Александровна.

— Да другой и все тут! С детьми вон как возится. Домой после работы скорее-скорее спешит. А иной раз смотрю на него, а он улыбается там чему-то своему. В общем — совсем не тот Игорь, которым он был.

Я тоже невольно растянула губы в улыбке. То, что говорила бабушка, слышать было не просто приятно. Эти слова наполнили меня удивительным ощущением, что я зря ищу проблемы там, где их нет.

— Спасибо вам, Серафима Александровна.

Из гостиной как раз раздался громкий лай Голда, и я кивнула на дверь:

— Пойду посмотрю, что там творится. И немного поиграю с детьми.

Я вышла и направилась туда, где что-то шебуршало и поскрипывало. Детей в гостиной не оказалось, но их смех раздавался с лестницы, ведущей на второй этаж. Причина же странных звуков обнаружилась, когда я увидела ретривера, изо всех сил пытающегося стащить с себя крохотное платье и панамку. Щенок безуспешно мотал головой, лаял, сцарапывал одежду, при этом взаправду выглядя весьма потешно.

Подойдя к псу, я помогла ему избавиться от панамки, а затем — от платья, наверняка нацепленного близнецами. И тут же на лестнице послышался топот, а Адам и Дина одновременно завопили с восторгом: