Книга Принцесса без короны. Неправильный отбор - Лариса Петровичева

— Я сделаю для тебя все, что потребуется. Я всегда тебе помогу и во всем поддержу, — услышала она и выдохнула:

— Ты уже сделал. Ты спас меня от дракона и спасаешь от инквизиции.

— Пройди отбор до конца, — произнес Валентин, и Дайна вдруг поняла, что уже стоит у двери, что те нити, которые опутали их после признания, разорвались с тонким звоном погребальных колокольчиков. Дверь скрипнула, открываясь, и Валентин добавил: — Так будет легче. И правильнее.

Дайна выскользнула из зала во мрак. Щеки горели. Кажется, она бежала: библиотека, зал с нелепыми чудовищами за стеклом, оранжерея, лестница… Дайна опомнилась лишь тогда, когда оказалась в просторной галерее возле высоких окон и, уткнувшись ладонями в стекло, подумала: неужели это все? Она любила и была любима, но не могла быть вместе с Валентином.

«Нам лучше больше не оставаться наедине, — звучало в ее ушах. — Нам не надо травить друг друга. Маги влюбляются быстрее и любят дольше и крепче. Но и справляются со своими чувствами они намного лучше всех остальных. И мы тоже справимся».

Огромное, властное, беспощадное чувство рухнуло на них соленой волной — смяло, потащило в глубину.

Валентин был прав, и Дайна прекрасно понимала его правоту. Студентка и ректор — это зависимость и власть, а там, где они есть, любви уже нет места.

Оставалось лишь признать это. И надеяться, что боль, которая сжала сердце, тогда расслабит сухие пальцы.

У нее ведь больше не было ничего, кроме этой надежды.

Глава 5. Принцесса на горошине

Преподавателем зельеделания был господин Бундо, веселый упитанный старичок с розовым морщинистым лицом сказочного гнома. Когда первокурсники пришли в учебный зал и стали готовиться к занятию, Дайна подошла к его столу, заставленному цветочными горшками вперемешку с мешочками, коробками и банками, и спросила:

— Господин Бундо, а есть ли такое зелье, которое может уничтожить любовь?

Этой ночью Дайне так и не удалось заснуть. Она сидела на кровати, смотрела в окно и, когда на горы легли золотые утренние тени, поняла, что у нее больше нет сил бороться с собой.

Валентин не откажется от должности ректора академии магии. Это вся его жизнь — и было бы глупо все выбросить из-за такой мелочи, как любовь к первокурснице. Дайна не сможет покинуть академию: когда сила защитных заклинаний иссякнет, ее тотчас же возьмет в оборот инквизиция. Да и отец Гровира этого не одобрит — Дайна прекрасно понимала, что с таким человеком, как глава крупнейшего орочьего клана, лучше не ссориться — его следует воспринимать всерьез и только всерьез.

Выхода не было.

Господин Бундо негромко хохотнул, снял очки и, принявшись старательно протирать их специальной салфеткой, озадаченно произнес:

— Обычно юные девицы спрашивают у меня про совсем другое зелье. Им подавай такого, которое вызывает любовь, а не убивает ее.

Дайна понимающе кивнула и настойчиво повторила:

— Так есть ли такое зелье? Выпить его и разлюбить…

Господин Бундо вздохнул. В его взгляде Дайна с удивлением увидела искреннее понимание и сочувствие.

— Задержитесь после занятия, — добродушно предложил он. — Я вам расскажу кое-что.

Целый час, пока шел урок, Дайна сидела, как на иголках. В конце концов, Аделард обернулся к ней и негромко спросил:

— Все в порядке?

Дайна постаралась придать себе максимально спокойный и невозмутимый вид и ответила:

— Да, конечно. А что?

— Впечатление такое, что у тебя стул горит, — сообщил Аделард.

Урок был посвящен зелью легкого парения: выпьешь его — и любая тоска и хандра отступят. Сначала первокурсники старательно толкли в ступках черные орехи жуженицы, которые сердито брызгали во все стороны синим соком, потом высыпали черно-синюю пыль в дымящиеся котелки с корнем асфенделя, добавляли пыльцу с крыльев ночного череповника — бабочки, которая водилась только на старых кладбищах, и мешали варево ровно семнадцать раз по часовой стрелке. Зелье в котелке Петера вдруг взорвалось с громким шумом и вышибающей слезы вонью, и господин Бундо воскликнул:

— Семнадцать, Петер! Я же сказал: семнадцать раз, а не восемнадцать!

Петер сконфуженно провел ладонью по лицу, стирая копоть.

Когда все зелья были сварены и остужены, господин Бундо раздал всем первокурсникам серебряные стаканчики и сказал:

— Ну что, пробуем!

Дайна пригубила светло-зеленый напиток с едва уловимым запахом груши и почувствовала, как невыносимая горечь отступает, растворяется, дает возможность дышать. Может быть, и не надо ее убивать, эту несчастную любовь? Может, надо просто варить зелье легкого парения, пить его и не страдать?

Господин Бундо обвел улыбающихся первокурсников оценивающим взглядом и раздал им маленькие орешки. Когда орешки были съедены, преподаватель сообщил:

— Запомните навсегда: к зелью легкого парения стоит прибегать только в исключительных случаях! У мага может появиться соблазн пить его при малейшей проблеме. Но зелье, которое пьют чаще, чем раз в год, вызывает отек мозга.

Петер нахмурился.

— И когда же его варят? — спросил он. — И для кого?

— Например, для матери, потерявшей единственное дитя, — ответил господин Бундо. — Для девушки, которую обесчестил мерзавец. Для старика, которого сыновья выгнали на улицу. Это зелье не для пустяков вроде сломанного ноготка или обиды на родителей, которые не взяли на прогулку.

— А орешки зачем, господин Бундо? — спросил Гровир.

— Чтобы не позволить вам злоупотреблять, — ответил преподаватель. — Захотите выпить еще стаканчик — и у вас начнется неукротимая рвота. Приятного мало, честно говоря. Запомните, порядок именно такой: неутешное горе, зелье легкого парения, орешек.

Когда первокурсники покинули кабинет — следующим уроком была история магии, которую вела госпожа Эмилия — Дайна подошла к господину Бундо, и он поинтересовался:

— Недавняя, но сильная любовь? От которой болит сердце?

Дайна кивнула. Да, все верно. Что тут еще скажешь? Принимая предложение Валентина, она и подумать не могла, что все кончится именно вот так, что любовь вырастет из благодарности и страсти. Та ночь оказалась тонкой иглой, которая намертво пришила друг к другу таких разных и одинаково несчастных людей.

— Надо перетерпеть, дитя мое. Надо взять себя в руки и перетерпеть, — с искренним, почти отцовским сочувствием произнес господин Бундо. — Вы разговаривали с предметом вашей любви?

— Да, — откликнулась Дайна. Это сочувствие сделало ее такой слабой и мягкой, что она с трудом сдерживала слезы. — Мы не можем быть вместе. Ему тоже тяжело… Он сказал, что нам лучше не оставаться наедине и не травить друг друга.