Книга Нежданчик для Биг-Босса - Яна Невинная

— Ох! — восклицает Карина, испуганно пялясь на безмолвный аппарат. — Не слышала ни одного звонка. Это нормально? Он работает? Еще бы понять, как им пользоваться… Покажете, как переводить звонок? — испуганно лепечет девчонка, продукт современного общества, и я со вздохом начинаю нянчиться с очередным ребенком на мою голову. Как-то незаметно переходим на «ты», болтаем по-дружески, азы секретарского мастерства Каринка схватывает на лету, вот только панически боится босса.

— Как хорошо, что он улетел. Я тут хоть немного освоюсь в его отсутствие. Он строгий, Даш? Выглядит сурово. Мама сказала, он роста большего, а я метр в кепке и коньках. Того и гляди, с этих мегакаблуков скоро на костыли перейду, — жалобно признается Карина, растирая лодыжки.

— Ты в них долго не протянешь, — качаю я головой, разглядывая красивые ноги новой секретарши Жданова. — Глеб Сергеевич — справедливый руководитель, но он такой… Понимаешь… — пытаюсь объяснить свою мысль и раскидываю руки в стороны. — Его всегда много! Он очень быстро соображает и сходу вываливает на тебя свои размышления и требует немедленных решений. С ним приходится быстро реагировать, он не даст шанса на долгие раздумья.

— Ой, ну тогда я попала… — совсем расстроилась Карина. — Как же быть? Это я что-то не так сделаю, и он с меня три шкуры сдерет?

— Ну, я думаю, что ты сейчас на испытательном сроке, поэтому ошибки допустимы. К тому же это твое первое место работы. Вряд ли Глеб Сергеевич будет сильно зверствовать. Успокойся, сделай себе шпаргалки, составляй планы, пиши мне, если что. И держись уверенно, даже если накосячила, сохраняй невозмутимый вид, это помогает. Правда-правда, — с напутственной улыбкой успокаиваю Карину, и очевидно, это помогает.

Она перестает быть похожей на зашуганного воробья, и я уже подумываю вернуться на свое рабочее место, как вдруг раздается звонок ее мобильного. Это аппарат предыдущей секретарши, перешедший Карине по наследству, поэтому на экране светится имя абонента. «Биг-Босс».

— Откуда этот звонок?! — хлопает глазами Карина, и мне приходится выхватить у нее из рук телефон.

— По вотсапу, видеозвонок! — присоединяюсь к истерике, бросая телефон на стол, и он, словно лягушка, подпрыгивает на поверхности и падает на пол, не переставая заливаться мелодией.

— Черт! Ответь, Карин, он не успокоится, — почему-то шепчу, будто босс нас услышит из-за границы и через стенки гаджета.

— Я не могу, не могу!

— Ну не президент же! — всучиваю ей гаджет и улепетываю помаленьку, но чувствую, что Карина меня не отпускает, вцепившись мертвой хваткой в локоть. Умоляющий взгляд не оставляет мне шанса уйти, поэтому я смиренно остаюсь, лишь делаю шаг в сторону, чтобы остаться вне зоны видимости Жданова. Слышу его голос, когда Карина наконец отвечает на звонок, и чувствую, что уши закладывает от шума. Это мое сердце начинает настолько бешено колотиться, что ничего не соображаю.

— Здравствуйте, Глеб Сергеевич, — пищит Карина, сложив ручки, как примерная ученица.

— Как там? Все в порядке? Никак не могу дозвониться. Что-то с телефоном? — раздается грозный бас шефа, заставляющий непроизвольно вытянуться по струнке. Я как собака Павлова, становлюсь послушной при звуках голоса большого начальника. Хочется немедленно подчиниться. Фу, Даша, как двусмысленно!

— Нет, нет, я просто не сразу разобралась, но Даша мне помогла, — оправдывается секретарша, косясь на меня и этим выдавая с головой мое присутствие.

— А Дарья там рядом? — вдруг спрашивает босс с подозрением, и я резко приседаю, чувствуя себя крайне глупо, но при этом не отдавая себе отчета в своих действиях. Только я не учла, что Каринка проследит мое движение взглядом. И хоть она метнула его на меня всего лишь на секунду, пытливый взгляд Жданова, как обычно, не пропустил ничего. Поэтому ее быстрое «нет» он встречает коротким смешком, от которого у меня по коже мурашки галопом носятся, неугомонные такие.

— Ангелина сказала, что Дарья в приемной. Позовите ее, — требует босс беспрекословного подчинения. Мол, хочу — и все тут! А я вот не хочу с ним, с таким изменником-перебежчиком, разговаривать. Пусть со своей женушкой лясы точит! По-гречески. Закипаю от злости и обиды и всем своим видом показываю, чтобы Карина что угодно придумала, но меня не выдавала. Эдакое злое подобие гнома.

— Она здесь была, но вышла… буквально минуту назад. Что-то ей передать? — спрашивает Карина деловым тоном, подняв руку с зажатой ручкой над ежедневником.

— Вышла? Ну ладно. Передайте, что… Коровы мне нужны, лишь лучшие, самые красивые фигуристые телочки. Она поймет, — загадочно сообщает босс и прощается.

— Ничего не понимаю, какие еще коровы? — таращится на меня недоумевающая секретарша, а я, скрипнув зубами, поднимаюсь и чувствую, что злость меня распирает. Шутить вздумали, Глеб Сергеевич? Весело вам? Нравится потешаться над брошенкой? Да я вам! Да я вас! А что я, собственно, сделать могу? Разве пофыркать, как злобный воинственный ежик, и поплестись к себе в закуток работать в одиночестве. А потом вернуться в маленькую квартирку, отделаться от теткиных расспросов и спрятаться в своей комнатке, чтобы уткнуться в подушку и вдоволь нареветься, пытаясь вместе со слезами вытолкнуть из себя непрошеные чувства к Глебу Жданову.

Глава 23. В это время в Греции…

— Зачем ты снова женился на этой мегере? — интересуется сестра в которой раз, наверняка чтобы избежать очередной моей контратаки насчет ее муженька. Наши препирательства по этому поводу уже достигли немыслимого предела, но никто не хочет сдаваться. Но, в отличие от прошлых споров, сегодня впервые разговариваем спокойно, с чувством, с толком, с расстановкой. Пора поставить точку.

Со вздохом отпиваю из бокала ципуро с насыщенным виноградным вкусом, заедаю куском ароматного сыра и прищурившись вглядываюсь вдаль, на бескрайнюю синюю гладь моря, открывающуюся с веранды нашей виллы. Пришлось ее снять, чтобы разместить все семейство, включая сестру и детей, потому что, когда увидел условия, в которые ее поместил горе-муженек, чуть не разнес ту халупу. До сих пор злость разбирает. Вонючая дыра, забитые досками окна, ободранная мебель, старые несчастные родители, тетя и дядя, которым Костас пытался помогать, отсылая деньги. А мы ничего не знали. С этим всем нужно что-то делать.

— Чувства воспылали, — отвечаю наконец со смешком, пряча улыбку за бокалом напитка.

— Ну конечно! Чувства! Так я и поверила. Она же ненормальная! — вспыхивает сестра, как будто к канистре бензина спичку ненароком поднесли. — Как можно додуматься прятать ребенка от собственного отца! Как ты мог ее простить? Надо в суд подать?

— Зачем? — пожимаю плечами. — Я обдумал ситуацию и решил, что результат гораздо важнее всего остального. Что теперь сокрушаться по поводу действий Риты и упущенного времени? Его не вернуть. Я рад, что узнал о существовании сына сейчас, пока не слишком поздно, пока он не стал называть отцом другого.

— Ну, вообще, ты прав… Я об этом не подумала, — с неохотой соглашается сестра, но вижу, что ей мало моих объяснений, она не удовлетворилась сказанным.