Книга Мир Смерти против флибустьеров - Гарри Гаррисон

– Лучше бы ты помолчал, д'Олоне, – процедил Язон сквозь зубы. – Я ведь все-таки вооружен. Ты слышал когда-нибудь о том, что честь дороже жизни?

– Слышал, но знаю, что это вранье, и лучше ты помолчи. А я договорю. Я возьму твою жену в любом случае. Считай, что я просто поставил тебя в известность. Как благородный человек. – Он хохотнул. – Но я тебе очень советую сделать все по-хорошему. Если она придет добровольно, будет намного приятнее. Для всех. Уговори ее, Язон. Я буду ждать сигнала от вас.

И он с достоинством удалился.

Язон стиснул зубы, уже привычным усилием воли загоняя куда-то глубоко-глубоко свою поруганную честь. Сейчас было очень важно оставить последнее слово за этим идиотом. Пусть думает, что уже победил. Тогда великодушно отпущенное им время будет работать на Язона.

«Выстрелить в спину врага? – размышлял он прислонившись к стене и провожая глазами уверенного и самодовольного пирата, шагающего по пустому коридору. – Глупо. Уж если стрелять, так сразу надо было. Посоветоваться с Метой? Да ни за что! Спрятаться? Бежать? Невозможно. Торговаться? Но как?! Лучше всего, конечно, убить д'Олоне. Но не своими руками. Подстроить какой-нибудь несчастный случай? Теперь, когда все бои закончились, это чрезвычайно сложно. Ну, а если…»

Он вдруг вспомнил подслушанный на днях разговор Ховарда и Хука, о том, что как минимум треть экипажа «Конкистадора» подчиняется фактически лишь д'Олоне, а капитана они ни в грош не ставят и просто терпят до поры. Уж не готовит ли вконец обнаглевший Франсуа настоящий бунт на корабле. Хук тогда возразил, что в космосе Франсуа не решится выступить против капитана, предпочтет подождать до дома, а Ховард не согласился, дескать, на Джемейке ему тем более ничего не светит. Там, конечно, тоже есть оппозиция Моргану, но устроить резню в масштабах планеты никакому д'Олоне не по плечу.

Конечно, это могли быть простые досужие сплетни. Но именно здесь таился главный шанс. Да какой там главный! Просто его единственный шанс.

«Куда ты шел, Язон? – спросил он сам себя. – К капитану Моргану? Вот и иди к Моргану. Только разговаривать будешь не про врача. А про Мету и д'Олоне».

И ему повезло. Он застал Генри в рубке, и рядом с главарем был только Ховард. Именно Ховард. Это же просто здорово!

– Капитан, не вели казнить! – начал Язон весьма вычурной фразой, которую подбросило ему внезапно нахлынувшее вдохновение. «Не вели казнить» – это было из какой-то совсем другой пьесы, так королям говорили. Но и Моргану явно понравилось. Язон уже чувствовал, что сейчас заболтает вконец старину Генри.

И действительно, чем дольше капитан слушал его, тем больше менялся в лице.

– Вот так прямо и сказал: «Морган тут ни при чем»?

– Вот прямо так и сказал, – подтвердил Язон, – слово в слово.

– Мерзавец! – процедил Морган.

А Ховард проговорил тихо и как бы в сторону:

– Очень на него похоже. И красавицу Мету ему подавай, и капитан уже ни при чем…

«Ну, конечно, Тони, – подумал Язон, – тебе-то бедняге вместо красавицы Меты повязка на глазу досталась. Так можешь ли ты теперь допустить, чтоб она стала добычей кого-то еще. Тем более д'Олоне. Давай, Тони, давай, накручивай капитана!»

А капитана уже и накручивать не надо было. Он зверел прямо на глазах. Видать бунт на корабле и впрямь назревал нешуточный. И служба внутренней безопасности уже докладывала капитану о чем-нибудь подобном.

– Д'Олоне, – проговорил Морган в микрофон совершенно бесстрастным голосом. – Подойди сейчас в лабораторию. Ты мне нужен. Караччоли! Займи пожалуйста мое место на вахте. Да поскорее. Хук! возьми под контроль ресторанный зал. Пусть все, кто уже пьян не выходят в другие помещения корабля. Миссон! Держи руки на клавишах, будь готов к любым неприятностям.

Он отдавал все эти распоряжения с пулеметной скоростью. А затем повернулся к Язону и Ховарду:

– Пойдемте теперь. Пойдемте все вместе. Я хочу, чтобы вы видели.

Что именно им надлежало увидеть, Морган не удосужился объяснить, но посмотреть явно стоило. Лаборатория оказалась той самой комнатой, в которой впервые на этом корабле очнулся Язон. Или просто оказалась точно такой же комнатой. Только теперь здесь не было мебели. И ни единого предмета вообще.

Как только захлопнулись створки входа, Морган вытащил из ножен свою саблю и протянул Ховарду.

– Взгляни, Тони, она не затупилась случайно?

– Господь с тобой, Генри, – проговорил Ховард, тщательно рассматривая лезвие единственным глазом, а затем с профессиональной осторожностью потрогал острую кромку пальцем. – Господь с тобой, только вчера точили. И вообще у тебя же лучший клинок на корабле!

Морган принял саблю обратно и еще не успел убрать ее в ножны, когда решительной походкой вошел через другую стену д'Олоне.

Присутствие Язона его не порадовало сразу, но не мог же давать стрекоча один из самых бесстрашных пиратов во вселенной!

– Что случилось? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Это я у тебя хотел спросить: что случилось? – ласково так проворковал Морган.

Д'Олоне молчал.

– Ты кажется претендуешь на жену нашего нового друга? И даже со мной не посоветовался? Я правильно понимаю?

– Не совсем, Генри. Я претендую на нее по закону флибустьеров. Ведь я уступил ему свою женщину.

Теперь утверждение д'Олоне звучало совсем не так уверенно, как раньше. А Морган и вовсе свел к нулю всю его убедительность.

– Нет такого флибустьерского закона! – почти истерически закричал главарь. – И ты прекрасно знаешь об этом, Франсуа! Это в твоей захолустной деревне Нау на планете Лион бытовали столь дикие порядки! Там и меняйся девками с кем хочешь! А здесь пока еще командую я!! И без моего приказа не одна баба никому не отдастся!! И ни один мужик не возьмет лишнего кредита и не выпьет лишней рюмки рома!! Беспрекословное подчинение мне – единственное что нас может спасти!!!

С каждой фразой он кричал все громче. А потом вдруг замолчал и добавил тихо-тихо:

– А ты, Франсуа, не понял этого. И еще до одной важной вещи ты не допетрил. Наш разговор слушают сейчас все, и больше никто не станет защищать тебя.

При этих словах д'Олоне неожиданно покраснел, как рак, а потом тут же начал бледнеть. Это было такое странное зрелище, что Язон даже на капитана смотреть перестал. И обернулся, лишь услышав последнюю, еще более тихую фразу:

– Вот и все, Франсуа, больше ты мне не нужен.

Рука, державшая саблю, взлетела вверх легко и быстро, словно кисть дирижера с тонкой палочкой, а опустилась еще быстрее, но только уже тяжело и с противным мокрым хрустом. Потому что опустилась она на шею д'Олоне. И голова флибустьера, переоценившего свои возможности, покатилась к стене, чтобы тут же исчезнуть за нею, ухнув в раскрывшийся на мгновение черный провал. Но зрелище все равно было тошнотворное. Крови натекло, будто корову зарезали, да и тело обезглавленное валялось в этой огромной луже без лишней красоты.