Книга Ночная Земля - Уильям Хоуп Ходжсон

Вспомнив о Мастере над Монструваканами, о том, что он, возможно, сейчас видит меня через Великую Подзорную Трубу, я отвернулся и торопливо зашагал в темноту. Вид нашего Великого Дома пробудил во мне непривычное чувство одиночества. Взяв с места быстрым и беззаботным шагом, я постепенно успокоился, и вернулся к прежней осторожной манере. Впрочем, я не был опрометчив и почти сразу снял Дискос с пояса.

Обращусь теперь к вопросу, который может показаться вам несущественным и естественным, однако же весьма занимал меня в то время; оставив Великую Пирамиду, я словно бы увидел Ночную Землю новыми глазами… Как если бы человек сего века отправился путешествовать среди звезд и вдруг обнаружил, что созвездия — и Большая Медведица, и все остальные — движутся, меняют очертания, принимают новый облик. Продвигаясь вперед, он должен обнаружить, что нет ничего неподвижного, как ему прежде казалось; что все меняется, и все зависит от места, с которого ты глядишь. Вы, конечно, согласитесь со мной без дальнейших раздумий в том, что мысль эта не нуждается в обосновании. Так представьте же себе меня, скитальца, посреди всех странных форм и чудес мрачного края, которых никак нельзя было увидеть из Великой Пирамиды. Словом, ландшафт предоставлял моим глазам новые и новые виды, о существовании которых я не мог даже подозревать.

Наконец — шел уже четырнадцатый час дневного перехода — я оказался вблизи от Колосса Северо-Запада; и настолько странным стал он для взгляда, что мне даже показалось, будто я вижу совершенно незнакомое чудовище. Проползая в какой-то миле от Стража среди невысоких моховых кустов, я поглядел на обращенный к Великому Редуту подбородок, глыбившийся на поверхности утеса выступом, под которым словно бы море выдолбило нишу; страшная челюсть нависала над Красным Жерлом, и все чудовище казалось высеченным из скалы — израненной непогодой, опаленной и оплавленной тусклым пламенем, бившим из недр Красного Жерла.

Таким видел я тогда Стража — сбоку и в самой близи — и еще более удивился странному зрелищу, такой Колосс был вовсе не знаком мне. Я долго лежал на животе, испытывая понятный страх перед Тварью, но тем не менее надеясь, что нахожусь в безопасности среди густых моховых кустов.

Увлекшись зрелищем и не замечая, что делаю, я подполз еще ближе, чтобы еще яснее увидеть великого монстра, и не сразу понял, что совершаю предельно глупый поступок, способный погубить меня. Но когда пришел первый страх, когда он прошел и оставил меня, я ощутил, насколько невелик и ничтожен в тенях этой земли. Набравшись отваги, я ощутил желание увидеть столь удивительное Чудо еще с большей близи. Словом, я стал подбираться к нему уже на руках и коленях, делая многочисленные остановки. Находясь уже совсем рядом, я теперь видел утопающую в ночи тушу Стража — черную, кроме ржавых пятен, озаренных свечением Жерла.

Я долго пролежал, с немым удивлением наблюдая сквозь маленькое отверстие в моховых кустах за сидевшей на корточках расплющенной тварью — словно бы привязанной корнями к земле. Шкуру ее покрывали чудовищные бородавки и вмятины, огромные гребни и шишки, выступавшие из поверхности, становились заметнее, когда на них падали исходившие от Жерла лучи — так в наше время луна перехватывает свет солнца, озаряя им безоблачную ночь.

Словом, я лежал и смотрел, и лежал уже долго, но наконец ощутил беспокойство миллионов жителей Пирамиды, взволновавших эфир своей тревогой; хитроумные устройства показывали им, где я прячусь среди моховых кустов.

Этот трепет в ночи обратил меня к мудрости, ибо поступок мой действительно был очень глупым. И я подумал, что Страж может ощутить тревогу множеств, — впрочем, как мне кажется, он прекрасно знал о моем путешествии, пусть мне и хотелось бы надеяться на другое; ведь Надежда приносит нам утешение там, где рассудок не в силах унять Сомнений.

Тут я решил отступить от Стража подальше и продолжить путь, если авантюра еще не навлекла на меня неисправимых последствий. Удалившись на некоторое расстояние, я вдруг заново ощутил, как пробудились мои чувства, только что буквально находившиеся под властью Чудовища.

Дух мой испытал страшное потрясение; я вдруг осознал, что слишком приблизился к Стражу, который, вне сомнения, знал обо мне, но не торопился убить меня, а выбирал самый подходящий способ и образ действия.

Пожалуй, вы поймете меня лучше, если я скажу, что сам воздух вокруг него был пропитан живым упорством и проницательным интеллектом, во все стороны источавшимися Стражем; мне казалось, что на меня смотрит око Великой и Злой Силы.

Тем не менее, ощущая великий ужас, я не стал торопиться, но, приказав себе укрепиться духом, самым внимательным — и бесшумным — образом отступил назад на две мили, тогда лишь позволив себе поспешить; душа моя ощутила огромное облегчение, оказавшись вдалеке от Великого Стража.

Спустя некоторое время бдительная и ошеломляющая воображение гора осталась позади меня, и я углубился в ночь, ощущая вполне понятное беспокойство и даже тревогу; я то и дело оглядывался и принялся быстро и часто поворачиваться, чтобы никакая злобная тварь не могла увязаться за мной. Я никак не мог забыть ту страшную мощь, которая наполняла воздух вокруг колосса. Она охватывала меня целиком; мне казалось, что Зло заметило меня. Словом, дух мой был глубоко потрясен.

Наконец на восемнадцатом часу пути я остановился, чтобы поесть и попить, а потом посидел немного, глядя на странное чудовищное создание, которое осталось позади меня. Огромная согбенная спина и могучие плечи Стража казались черными, — а за ними пылало красное пламя. В этой позе — вы не забыли? — чудовище просидело перед Могучей Пирамидой целую вечность, не уставая, не изменив направления взгляда, не обнаруживая намерений и цели.

Поев и попив воды, я шел еще шесть полных часов, чтобы перед сном оставить между собой и Стражем как можно больше миль. Путь вел меня к Урочищу, Где Безмолвные Убивают, — название это занесено и на карты. Проявив самую предельную осторожность, я удалился от него на север, где горели огненные жерла, сулившие теплый ночлег.

Урочище, Где Безмолвные Убивают, — место предельно нагое; повсюду скалы, нигде не увидишь куста, там трудно укрыться; а вот жерл там достаточно, хотя ни одного из них нет на картах, которыми располагают в Пирамиде. Не замечал их и я, пробираясь между моховых кустов к северу от Урочища, постоянно со страхом оглядываясь на него, чтобы вовремя заметить появление кого-нибудь из Безмолвных посреди каменистой равнины.

В отношении Урочища, где Безмолвные Убивают, уместно поведать, что над уединенным покоем его всегда стоит как бы облачко слабого света. Иногда он кажется сероватым, словно бы источником его является покрывший скалы лишайник, — так бывает и в наши дни, надо лишь знать, куда и в какое время приходить, чтобы увидеть подобное свечение. Свет сей выглядел очень холодным и зловещим; в нем ничего нельзя было разглядеть, но глазу казалось — если внимательно приглядеться, — что в нем там и сям сновали безмолвные тени. Никто не знал, действительно ли серый туман образует подобные складки, или же он просто дурманит Разум, мешая глазу воспринимать Реальность. Тем не менее, Великая Подзорная труба как будто бы придавала своему изображению некоторую точность и ясность, однако подробностей мне не удалось увидеть и вблизи.