Книга Восьмое делопроизводство - Николай Свечин

— Как у них поставлена связь?

— В трактире «Любим» по Лахтинской улице, дом два дробь пятьдесят восемь, есть половой Арсентий. Через него и сообщаются.

— Когда встреча?

— Завтра в шесть пополудни в чистой половине.

— Господа, — поднялся хозяин кабинета. — Хорошие новости! Максим Захарович в очередной раз хорошо потрудился. Кто хочет принять участие в задержании? Коллежский асессор Азвестопуло по состоянию здоровья не сможет, так что вакансия имеется.

— Как это не смогу? — возмутился грек. — А я их тростью по башке!

— Иди домой и долечивай ногу, — оборвал помощника шеф.

— В банде семь человек, на них мокрое дело, — напомнил Запасов. — Я, пожалуй, присоединюсь к арестной команде. Давно не разминал члены, так и сомлеть недолго.

Пример полковника вдохновил всех, кроме Анисимова. Иван Федорович открестился:

— Мое дело из пушки стрелять. Вот если вы мне трехдюймовку дадите, я согласен, а так…

Началось планирование операции. «Бета» шайка простая, без изысков. На встречу в трактир купец вызвал одного атамана. Но ребята соскучились по деньгам. Нельзя исключить, что они явятся все, чтобы быстрее получить свою долю. Только сядут в простонародной половине. Семь стволов… Понадобятся скорохваты из Летучего отряда. В помощь им Лыков, Запасов и два чиновника для поручений. Как такой толпе появиться в «Любиме» и не привлечь к себе лишнего внимания? Решили, что внутри сядет человек Петровского и даст сигнал. Но молодежи это показалось скучным, и они решили по-своему. Телятьев с Лоренцевым, загримированные приказчиками, придут в заведение заранее. И попробуют определить остальных членов «Беты». В чистую половину им не положено, будут угощаться за перегородкой. И в нужное время сообщат остальным, сколько налетчиков в трактире.

Машина заработала. Лыков устранился от подготовки к операции, там и без него хватало опытных людей. Он сел в кабинете и стал украдкой читать Конан-Дойла. Пришел, стуча тростью, Азвестопуло и ахнул, указав на фотографию:

— Это вы где? На воздушном шаре?

— Нет, на дирижабле.

— Как вы там оказались? Я тоже хочу!

— Сначала ногу вылечи.

— А потом споспешествуете?

— Поглядим. Марш домой, бездельник.

— Вот всегда обзываетесь. А мне обидно. Но как, ежели всерьез, вы попали на дирижабль?

Шеф рассказал. Помощник весь изнылся, он тоже очень хотел увидеть землю с неба. Алексей Николаевич вынул из стола свой единственный получившийся снимок:

— На, знай мою доброту. Дарю. Я себе еще напечатаю.

— Ух ты! Нева какая узкая… Непривычно.

— Это я сам фотографировал, — похвалился статский советник. — Правда, остальные кадры не вышли, но этот удался.

Грек удалился, бурча под нос:

— На задержание не берут, в дирижабль не сажают. Вот я уволюсь, спохватитесь, а поздно будет…

За полчаса до захвата Лыков с Запасовым сидели в буфете меблирашек в пятидесяти шагах от «Любима». Каждый делал вид, что не волнуется. Вдруг сыщик сказал:

— Последнее такое дело кончилось тем, что Сергею ляжку прострелили.

— Ты мне зачем это сказал? — нахмурился жандарм. — Думаешь напугать?

— Что ты. Я же помню, как мы с тобой отбивались от шайки Зебри. Просто… чтобы ты был осторожнее…

— Без твоих намеков в пузе холодит. Ты лучше помолчи.

Они выпили по кружке «венского» и завязали разговор ни о чем. Настроение у обоих было не боевое.

— Чем выше поднимаешься в чинах, тем труднее даются активные операции, — признался полковник. — Посылаешь других, кому полагается рисковать по должности. А ты в кабинете, далеко от револьверов и ножей. И в конце концов забудешь, каково стоять на мушке…

Тут открылась дверь с улицы, сначала появилась трость, а потом просунулась голова Петровского.

— Пошли.

Начальники не успели дойти до места. Внутри «Любима» раздались выстрелы, зазвенело разбитое стекло. Троица ворвалась в трактир и увидела неприятную сцену. В грязной половине шла драка стенка на стенку. Крепкие парни бились с агентами в штатском, и непонятно было, чья берет. А из чистой половины доносилась пальба. Лыков, выхватив браунинг, бросился туда. Его с одного бока поджал Петровский, а с другого Запасов. Толкаясь, они кое-как пролезли внутрь. На них тут же нацелилось дуло револьвера. Высокий всклокоченный мужик с диким лицом закричал:

— Еще? Да я вас…

Все трое выстрелили одновременно. Атаман отлетел к стене. Лыков провел взглядом по комнате. Плохо дело. Один человек лежит около стола без движения, по виду он похож на купца. Второй, смахивающий на сыскного агента, сидит на полу, прислонясь спиной к стене. Он держится за живот, и вид у него бледный…

— Петровский, займитесь раненым! — скомандовал статский советник как старший в чине.

— Сам займись! — огрызнулся начальник Летучего отряда. И все трое ринулись обратно.

Их появление внесло перелом в битву. Особенно отличился Лыков. То, что ранен полицейский, сильно его разозлило, и он вошел в азарт. Скоки разлетались от могучих затрещин делопроизводителя, словно мишурные. Через две минуты все было кончено. Рядовые посетители трактира робко выглядывали из дверей. Сыщики поднимали пленных, обыскивали и ставили вдоль стены. Агентам тоже досталось. Кто-то из людей Петровского выплевывал выбитые зубы, другие утирали кровь платком. Сам Леонид Константинович сломал трость о чью-то голову и теперь с неудовольствием ее рассматривал…

— Все? — крикнул статский советник. — Должно быть шестеро.

— Пятеро, ваше высокородие.

— Черт! А где шестой?

Тут с улицы втолкнули в помещение низкорослого широкоплечего детину.

— Вот он, — сказал с порога Лоренцев. — Едва догнал. Здоровый, собака.

— Теперь все.

— А где главный?

— В той комнате лежит, три дырки в организме.

Из другой двери показался Телятьев. Он вел под руки агента, а тот зажимал живот и стонал.

— Доктора сюда, быстрее!

Через час сыщики собрались в кабинете Филиппова. Они пили ром и негромко переговаривались. Такой чести удостоились несколько человек. Запасов уже ушел, не дожидаясь ритуальных действий. Телятьев и Лоренцев тянули ром с одинаково довольным видом. Между ними сидел надзиратель Дыман. Это именно ему главарь банды всадил заряд в брюхо. Дыман забежал в чистую половину и приказал двум негодяям поднять руки вверх. Купец Шеев безропотно поднял. А маз выхватил револьвер и крикнул:

— Попробуй возьми!

Надзиратель замешкался и получил пулю. По счастью, она попала в пряжку ремня, отлитую из меди. Удар под дых получился такой силы, что Дыман, по его собственным словам, простился с жизнью…