Книга Серебряная кровь - Рейчел Хартман

– Да, обязательно попробуйте, – сказал Жоскан, улыбаясь в ответ на вопросительный взгляд Абдо, и мальчик тут же взял с блюда нечто, напоминающее печенье в форме улиточного панциря, политое сиропом. – Ракушки Санти Фионани, – пояснил Жоскан. – Настоящий деликатес Пинабры.

Абдо откусил печенье, и его глаза едва не вылезли из орбит. Проглотив первый кусочек, он обхватил ракушку губами и вгрызся в нее еще раз. «Мадамина Фина, попробуйте, – сказал он. – Не задавайте вопросов. Ешьте». Он схватил с блюда еще один липкий рулетик и сунул его мне в руки. Священник засиял от радости и сказал что-то по-нинийски. Жоскан кивнул, наблюдая, как я надкусываю печенье.

Оно оказалось несладким. У него был горький, яростный, легко узнаваемый сосновый вкус.

Я не осмелилась его выплюнуть. Абдо уже не сдерживал свой беззвучный смех. Жоскан, улыбаясь, обменялся со священником парой слов.

– Я сказал ему, что вы из Горедда, – произнес Жоскан. – А он ответил, что в Горедде нет хорошей кухни.

– Здесь считаются хорошей кухней булки с сосной? – Я попыталась языком отскрести смолу от зубов.

– Привыкайте к этому вкусу. В Пинабре он повсюду, – ответил Жоскан и широко мне улыбнулся.

– Спросите его насчет художницы, – проворчала я, жестом указав на картину.

Жоскан тихонько переговорил со священником. Остаток моего соснового печенья каким-то образом оказался под алтарем: я уверена, что он порадовал церковных мышек. Я сжала липкие руки за спиной и пригляделась к фреске. В нижнем уголке художница оставила подпись: Од Фредрика дэс Уурне.

Я подождала, пока разговор затихнет, а потом указала на подпись Жоскану.

– «Од» – это титул, используемый на архипелагах. Переводится как «великая», – объяснил Жоскан. – Видимо, она очень скромна. Как вы и говорили, ей дали новую работу – нарисовать Санти Йобирти. Она сейчас в Вайу. Это в самой чаще леса, так что вам еще долго придется жевать смолу.

Вместо ответа я закатила глаза. Потом почтительно поклонилась священнику и поцеловала ему руку, что, видимо, тут же приблизило меня к Небу. Жоскан положил что-то в коробку для пожертвований.

Снаружи сияло полуденное солнце, и его свет отражался от поверхности реки и отштукатуренных стен. У двери была лишь одна ступенька, но мы все споткнулись на ней, включая Абдо.

«А Вайу очень далеко отсюда?» – спросил Абдо.

«Жоскан сказал, что в самой чаще леса. Поэтому, видимо, да, – ответила я. – А что?»

Абдо прикрыл глаза от солнца, а другой рукой показал на восточный берег реки. «Потому что я вижу сияние итьясаари вон там. Вовсе это не далеко».

6

В погоне за внезапно появившимся огнем сознания мы пересекли широкую, но мелкую реку по каменной дамбе. Абдо скакал впереди. Солдаты Восьмерки держались за ним, взволнованно переговариваясь.

– Они поражены его умением видеть сознание полудраконов, – перевел Жоскан. – Им кажется, что это упростит нам задачу.

Это должно было упростить и мою задачу тоже. Я изо всех сил старалась подавить раздражение, но все равно не могла перестать гадать, кто это. Не художница. Могли ли мы случайно столкнуться с отшельницей Мерцающей Тенью?

Поселение на другой стороне реки больше напоминало деревню, чем город. Здесь было не так много домов, как в западной части Меши. Улицы были немощеными и неухоженными.

– На этой стороне живут шахтеры, – объяснил Жоскан, указав на вереницу мужчин, которые брели по направлению к городу. Они были с головы до ног покрыты желтоватой серой пылью.

Мы ехали мимо шахтерских таверн и продуктовых лавок. Мимо нас пробегали стаи полудиких собак, за которыми гонялись совершенно дикие дети.

Абдо повел нас мимо деревни, свернул с дороги и стал подниматься по песчаной тропинке, уходившей в лес. Между высокими соснами и низкими кустарниками не было деревьев средней высоты, поэтому я могла посмотреть далеко вперед – там не было ничего, кроме бесконечной колоннады идеально ровных красновато-коричневых стволов. Между узловатыми корнями виднелась желтая почва.

Абдо придержал свою лошадь и растерянно осмотрелся, потом вынул ноги из стремени и вскочил на седло, чтобы расширить обзор. Его лошадь нерешительно сдвинулась с места, но Абдо удержал равновесие.

«Что-то случилось?» – спросила я.

«Нет, – ответил он, почесав голову между пучками волос и всматриваясь в восточную часть дороги, за которой виднелся небольшой холм. – У нее просто какой-то странный свет. Я потянулся к ней – хотел сказать, что мы идем, – и он сжался настолько, что стал почти незаметным. Как будто цветок, который сворачивает листочки, стоит к нему прикоснуться». Для наглядности он сложил пальцы наподобие бутона, но я все равно никогда не слышала о таком растении.

«Она сейчас за этим холмом? Сошла с дороги?» – спросила я.

«Да, но… – он побарабанил пальцем по губам. – Думаю, нам стоит дать ей немного времени, чтобы ее огонь снова распустился. Может, сначала перекусим?»

Я передала новости Жоскану и капитану Мою. Идея устроить перевал всех обрадовала. Солдаты достали из сумок наши нехитрые съестные запасы – хлеб из палашо, где мы останавливались накануне, сыр и яблоки, – а затем устроились на поляне. Некоторые из них прислонились к покрытым смолой стволам сосен. Казалось, что они вот-вот уснут.

Видимо, я сильно проголодалась, потому что не сразу заметила исчезновение Абдо. Сначала я подумала, что он отошел «поговорить с птичками» – по словам Жоскана, нинийцы использовали этот эвфемизм, говоря о необходимости справить нужду, – но тут Нэн начала жаловаться, что куда-то пропала целая буханка хлеба. Тогда я мысленно потянулась к нему: «Абдо? Ты где?»

«Последний километр я пройду один, – ответил он. – Мне кажется, она страшно робкая. Солдаты напугают ее, а она – их. Я не хочу, чтобы они обидели ее паучков».

«Паучков?» – переспросила я, озираясь по сторонам в надежде увидеть его. Разговаривая с ним в своей голове, я, к сожалению, понятия не имела, где он находится.

Жоскан наблюдал за мной.

– У вас все хорошо? – спросил он.

Наверное, на моем лице проступила недовольная гримаса.

– Абдо пошел вперед один. – Я пересказала ему наш разговор и объяснила, кого именно мы отыскали – странную, бледную отшельницу, которую в саду моего сознания окружала стайка бабочек.

– Нам не нужна Восьмерка, – сказал Жоскан, оборачиваясь на наших вооруженных солдат, некоторые из которых уже успели героически задремать. – Но я думаю, не стоит отпускать Абдо одного.

Я согласилась. Жоскан сообщил о нашем намерении капитану, который тут же нахмурился и заставил его взять с собой кинжал. Я стала взбираться на холм, Жоскан последовал за мной. Добравшись до вершины, я увидела между булыжниками едва различимую тропу, которая вилась вниз. Абдо нигде не было видно, но я подумала, что он вряд ли стал бы брести по высокой траве. Мы пошли по тропинке. Она становилась все круче, и вскоре мы оказались в небольшом ущелье, на дне которого журчала река. Здесь сосны росли ближе друг к другу, а камни казались более замшелыми. Дорожка шла вниз по течению, и вскоре наши ноги стали утопать в желтоватой глине. Мы кое-как пробирались вперед, поскальзываясь на каждом шагу, но все же умудряясь не упасть в грязь или в реку. Наконец мы дошли до огромного поваленного дерева, покрытого грибами и мхом.