Книга История рыцарей Мальты. Тысяча лет завоеваний и потерь старейшего в мире религиозного ордена - Эрнл Брэдфорд

Обе стороны несли тяжелые потери, но потери турок были больше, поскольку их позиции были более открытыми. Артиллеристы Родоса вели обстрел через бойницы, сея хаос среди турок.

Тем не менее в конце августа в стенах начали появляться проломы. Искусство фортификации значительно усовершенствовалось после 1480 года, но вместе с тем большой шаг вперед сделали и литейщики пушек и артиллеристы. Несмотря на блокаду, поддерживаемую Кортоглу, корабль из Европы сумел проскользнуть в гавань, доставив припасы, некоторое количество солдат и четырех рыцарей ордена. Султан, обозленный неудачей корсара, велел бить его дубинками на борту собственного судна. Находясь на службе у великого турка, не рекомендуется терпеть неудачи.

На протяжении всей осады Л’Иль-Адаму помогало то, что он привлек на службу одного из самых блестящих военных инженеров своего времени Габриеле Тадини. Благодаря Тадини были построены ретраншементы в стенах. Он же следил за турецкими саперами и минерами, которые неустанно вели подкопы под стены и закладывали в них заряды, и успевал принять контрмеры. В начале сентября турки добились успеха. Им удалось взорвать мину под бастионом Англии и проделать в стене брешь шириной более тридцати футов. Турки немедленно пошли в атаку, прошли по дымящимся руинам и установили свой флаг на стене. Англичане контратаковали. Сам великий магистр вместе с Тадини приняли участие в бою. Турки начали слабеть. Мустафа-паша, явившийся со второй волной, силой своей личности, титула и меча, который он использовал с большой активностью, заставил их вернуться. Бой на разрушенном бастионе длился два часа, и турки в конце концов поддались. Они бежали в свои траншеи, оставив вдоль стены горы тел раненых и убитых. У рыцарей было трое убитых, количество же раненых и убитых солдат осталось неизвестным. Это был пока самый опасный момент осады.

На протяжении всего сентября непрерывно велись обстрелы, минирование и разминирование. Родос, словно дымящийся вулкан, возвышался над неспокойным Эгейским морем. Опыт и изобретательность Тадини снова и снова расстраивали планы врагов, которые взрывались в темных тоннелях, когда срабатывали заложенные им контрмины. Среди многочисленных изобретений и новых техник, использованных Тадини, следует отметить особый прибор, позволяющий определить присутствие вражеских минеров. Это было своего рода подслушивающее устройство, которое при помощи натянутой пергаментной мембраны могло услышать любой звук под землей. Когда звук был обнаружен, подавался сигнал – звонили миниатюрные колокольчики. Во время второго месяца осады в городе был выявлен вражеский лазутчик. Принявший христианство еврейский доктор в госпитале был пойман, когда он пытался передать записку туркам. Под пытками он признался, что регулярно передавал туркам информацию еще даже до начала осады. Его повесили, утопили и четвертовали.

На рассвете 24 сентября начался первый большой штурм на участках Арагона, Англии, Италии и Прованса. После сильного обстрела атакующие устремились на этот полукруг родосских оборонительных сооружений. Первым пал участок Арагона, на который пришелся главный удар янычар. Они пошли на штурм, и вскоре их флаги уже развевались в наполненном дымом воздухе. Люди, хваставшиеся, что «тело янычара – это всего лишь ступенька для его брата, чтобы проникнуть в пролом», доказали на этом, как и на многих других полях сражений, что они истинные «сыны султана». Тем не менее, несмотря на их фанатичную отвагу, пушки Оверни остановили их, после чего им в тыл ударил отряд, которым командовал рыцарь Жак де Бурбон. Его хроника осады была опубликована четырьмя годами позже.

Сулейман, как Ксеркс при Саламине, велел поставить свой трон на высокую платформу, чтобы он мог видеть каждый момент этого дня великого триумфа. И опять-таки, как Ксерксу, ему пришлось испытать разочарование. Сражение, которое шло у выбранных участков стен, пошло на спад. Свое дело сделали греческий огонь, ядра и осколки, но главное – непокорные, одетые в броню люди, которые были везде в гуще боя. Л’Иль-Адам неизменно появлялся там, где, казалось, защитники начинали слабеть. С ним всегда был знаменосец. Хотя это лишь привлекало внимание турок к одному человеку, которого они больше всего хотели видеть мертвым, казалось, великого магистра защищает кто-то свыше. Натиск турок все слабел, и через некоторое время их орды стали медленно отступать к своим траншеям.

Разъяренный неудачей Сулейман приговорил Мустафу к смерти. Главный визирь вступился за военачальника и тоже был приговорен. Только просьбы всех командиров, доказывавших, что такое действо лишь поможет христианам, поскольку лишит армию двух главных лидеров, заставили Сулеймана с неохотой отказаться от своего решения. Потери обеих сторон в тот день были очень велики. Но численность турок многократно превосходила христиан, и они могли позволить себе большие потери. А рыцари – нет. Турецкая тактика парового катка начала делать свое дело. Железные люди медленно, но верно слабели. Уже двести защитников погибли, примерно столько же было раненых. Рыцари не ждали помощи из Европы. Хотя они не знали, но единственное судно, которое ушло на Родос, затонуло в Бискайском заливе вместе со всеми, кто был на борту. Отправленное из Англии в октябре под командованием фра Томаса Ньюпорта, оно могло сыграть решающую роль, если бы дошло до места назначения.

В октябре, пока турки продолжали изматывать гарнизон, произошло два важных события. Первое и самое серьезное для защитников – был выведен из строя Габриеле Тадини. Он получил ранение в голову и, хотя оно было не смертельным, был вынужден провести шесть недель в госпитале. Это было как раз в тот момент, когда турки удвоили усилия по минированию, поэтому ранение Тадини было тяжелым ударом по защитникам. Второе событие оказалось намного более пагубным. Было раскрыто предательство в рядах рыцарей. Был пойман находившийся на службе у канцлера Андреа д’Амараля португалец в момент, когда отправлял записку в лагерь турок. В ней содержалась информация о катастрофическом состоянии оборонительных сооружений и было сказано, что, если турки не снимут осаду еще какое-то время, Родос падет. Под пытками этот человек признался, что это не первое его сообщение врагу. Он постоянно поддерживал связь с турками на протяжении всей осады и даже раньше. Затем он сообщил самое страшное: оказывается, он делал это не для себя, а по наущению своего хозяина Андреа д’Амараля, пилиера Кастилии и великого канцлера!

Осуждение и казнь Андреа д’Амараля вызвали бесконечные противоречивые толки среди историков, изучающих историю ордена. Д’Амараль был высокомерным и в высшей степени непопулярным человеком. Было известно, что он терпеть не мог Л’Иль-Адама, причем не только из-за их спора при Лаяццо, а потому, что сам рассчитывал стать великим магистром. Это, естественно, озлобило его, но неужели настолько, что он решился предать орден? Истину мы уже не узнаем. Д’Амараля судили и вздернули на дыбу. Он ничего не сказал в свою защиту, но и не сделал никакого признания. Некоторые рыцари выдвинули против него обвинение. Один из них слышал, как после избрания Л’Иль-Адама д’Амараль сказал: «Он будет последним великим магистром на Родосе». Само по себе это может означать лишь то, что д’Амараль был пессимистом и считал, что Родос непременно падет. Португалец сохранил надменность и гордость до самого конца, отказавшись даже от исповеди. Л’Иль-Адаму были предъявлены убедительные доказательства вины д’Амараля. Он писал своему племяннику, маршалу Франции: «Должен сказать тебе, племянник, что я воевал не только с турками, но и с одним из самых важных членов совета, который из зависти и жажды власти давно пытался сдать город туркам».