Книга Люблю. Целую. Твоя крыша - Марина Комарова

Ещё бы не отдыхать, когда ты один в таких апартаментах. Ведь Руслан уехал с таким видом, словно случилось нечто очень важное… на сиденьях машины. Или в кафе. Или дома. Или…

Стыдно, конечно, Вита. Взрослая баба, а ведёшь себя как ревнивая малолетка. Но формы Танечки настолько возмущали моё женское достоинство и возбуждали зависть, что ничего иного просто не оставалось. И богатая фантазия услужливо подсовывала совершенно развратные картинки, где Татьяна и Руслан занимаются промышленным, кхм, альпинизмом.

Признавать отчаянно не хотелось, но это уже случилось. Меня раздражает, что возле него крутится какая-то баба. Не трогай моего соседа за… кошелёк. Ладно-ладно, к чему все эти отмазки? Скрипка мне нравится. Как мужчина прежде всего, а начальник и сосед — это уже второстепенное.

И надо сказать, это «нравится» меня совершенно не обрадовало. Что делать дальше, я совершенно не представляю. Есть себя поедом и сходить с ума от ревности — явно не моё.

Я села за туалетный столик прямо перед огромным зеркалом. Пуфик немного прогнулся под моим весом, но мягко спружинил. Эх, кажется, люди не придумали ничего лучше обычного стула… и диванчика.

Взяла расчёску и провела по волосам.

Так вот, вернёмся к нашим Русланам, то есть баранам. Во-первых, я никогда не знала, что такое настоящая женская ревность. Влюбляться влюблялась, конечно, но обычно как-то быстро сама остывала, поэтому не до ревности было. А тут прямо… накрывает. Что не есть хорошо, это не к лицу солидной женщине, рождённой три десятка лет назад, с лимонным чемоданом и совершенно диким котом. Во-вторых… Так, а где Виталик?

Дострадаю потом. Я быстро расчесалась, поправила банное полотенце, в которое замоталась, так как забыла взять с собой халат, и пошла на поиски своего бандита.

— Виталик! — позвала я.

В ответ — подозрительная тишина. И только со стороны кухни донеслись шорохи, от которых стало не по себе. Совсем не похоже на кота. Слишком громко. И пол как-то громко скрипит. Кто-то пришёл? Но я не слышала, чтобы открывалась дверь. Можно, конечно, сказать, что льющаяся вода всё заглушила, но… За долгие годы жизни в одиночестве я приучилась вслушиваться в каждый шорох. Всё же я не Дольф Лунд грен в расцвете лет, а всего лишь слабая женщина, которой надо кормить кота.

Под руку попался тяжёлый зонт-трость. Не оглушишь, но испугаешь до усёру, если внезапно откроешь перед человеком, который этого не ждёт. Да ещё и шпилька-наконечник сантиметров в двенадцать, а то и больше, украшавшая зонт, заставляла понервничать только при одном беглом взгляде на неё.

Зажав зонт под мышкой, я бесшумно прокралась к кухне. Благо босиком это можно сделать. Прижалась к стенке, затаив дыхание. Звуки стали громче. Такое впечатление, что кто-то скребёт по дереву напильником. Но при этом внезапно раздалось увлечённое мурканье.

Нахмурившись, я осторожно заглянула в дверной проход. Практически в центре кухни стояло мусорное ведро, которое венчала пушистая задница Виталика. Доносилось возмущённо-заинтересованное мурлыканье.

— Ах ты, сволочь! — искренне возмутилась я.

Задница вздрогнула, Виталик энергично заскрёб когтями, ведро опасно накренилось. Маленькое такое ведро, вообще загадка, как он туда влез!

— Виталик! — рявкнула я.

Ведро рухнуло и покатилось. Истеричный мяв кота заставил подпрыгнуть на месте. Я кинулась к нему, по дороге чуть не зацепилась за разбросанные упаковки от чая и рулета после наших посиделок.

Ухватила ведро, шлёпнула Виталика по хвосту.

— У-у-у, — раздалось оттуда недовольное.

— Сам виноват. Ты зачем туда полез?

— У-у-у!

Вытянула Виталика, посмотрела в наглющие глаза и на немного прижатые уши. В сахарной пудре. Закатила глаза, потом глянула на дверцу, откуда этот гад вытащил ведро. Конечно, всё разодрано.

— Виталик, ты не котик, ты свинья, — сообщила я, чудом удерживая кота и зонт.

Виталик сделал вид, что его вообще здесь нет. И только хвост, недовольно шлёпающий по моему животу, показывал степень недовольства.

— И не умничай. Сам виноват, — не собиралась сдаваться я. — Ты зачем туда полез?

— У-у-у-у, — прогундел Виталик.

— Не перебивай!

Снова осмотрев кухню, поняла, что уборки не избежать.

— Ну тебе, паразиту этакому, игрушек, что ли, мало? Неужели нельзя было ту свою мышь с попугайчиками таскать?

Виталик оскорблённо молчал. Правда, спорить уже не пытался, прекрасно понимая, что, в общем-то, я права. Но мужская гордость и кошачья божественность не позволяли это признать сразу.

— Думаете, он проникнется лекцией? — спросили у меня за спиной.

Я дёрнулась от неожиданности, в спешке шагнула вперёд. Полотенце зацепилось за кухонный стол и рухнуло на пол. Виталик спрыгнул на пол и, пригнувшись, пулей шмыгнул у меня между ногами.

Взвизгнув, я резко обернулась и раскрыла зонт в оборонительном жесте.

Руслан, стоящий в дверном проёме, медленно поднял взгляд от моих босых ног до макушки.

— Вам идёт этот зонт, Вита, — сказал он недрогнувшим голосом. — Но если вы хотите что-то скрыть, то приподнимите его выше.

Мрак. Поражение. Беда. Конец света.

А я голая с зонтом. И какие уже тут вопросы и проблемы, когда… когда надо как-то выйти из кухни, а этот наглый и неожиданно привлекательный мужчина не собирается никуда уходить. То, что привлекательный, видно, с перепугу подумала. Ибо как можно вообще подумать такое?

Виталик подло сдымил в неизвестном направлении, оставив меня наедине с шефом. И хотелось бы, конечно, поискать котика, но для этого пришлось бы как минимум повернуться. А зонт хоть и замечательная вещь, способная укрыть от дождя и внимательного зелёного взгляда, но только с одной стороны.

К тому же, хоть я и не повелась на провокацию касаемо «повыше», стоять без движения дальше весьма проблематично.

— Как вы вошли? — накинулась я.

Руслан чуть приподнял бровь.

— Вообще-то у меня есть ключи, так же как и у вас, Вита.

— Вы вошли очень тихо!

И тут же повисла тишина. Претензия вышла так себе. Но мне стало не по себе. Потому что все мои хвалёные навыки и умение прислушиваться куда-то испарились.

Руслан хмыкнул, но ничего не сказал, продолжая на меня смотреть. Ничего не оставалось, кроме как принять невозмутимый вид и осторожно так, по-над стеночкой, стратегически удерживая зонт, направиться к выходу.

Надо Скрипке отдать должное, всё происходящее он наблюдал с непроницаемым лицом. Потом всё же пропустил меня, давая выйти.

— Не оборачивайтесь, — на всякий случай предупредила я.

— Будет страшно? — невинно поинтересовался он.