Книга Разоблачение Тисл Тейт - Кейтлин Детвейлер

Хотя, может быть, мне стоит хотя бы начать. Слепить генеральную линию, а потом помочь отцу написать сами предложения и абзацы, чтобы успеть к новому сроку сдачи. И, разумеется, надо убедить его согласиться с моей концовкой.

Я снова открываю ноутбук, вхожу в почту и нахожу последнее письмо Оливера. Пятьдесят баксов за коротенький анонс того, что ждет нас в третьей книге.

Можно дать Оливеру и Эмме почитать то, что у нас уже есть, а потом выудить из них, как, по их мнению, мне лучше построить финальные сцены. Эмма – верная поклонница, которая знает всех героев и весь мир трилогии не хуже меня; из Оливера же, без сомнений, получится прекрасный критик. Я могу сказать, что меня парализовало от идеи закончить эту книгу идеальным образом, что они нужны мне как чрезвычайно важные и тайные консультанты. Пока я раздумываю, хорошие ли идеи пришли мне в голову (обдумывание конечных сцен, вовлечение в процесс Оливера и Эммы), во «Входящих» всплывает новое сообщение.

«Привет, Тисл.

Ладно, наверное, не стоило пытаться тебя подкупить в последнем имейле. Может быть, это не в твоем стиле. Обещаю, что мы с Эм будем впредь очень терпеливы и ни за что не станем спрашивать о последней книге, если только ты сама не захочешь о ней поговорить. Итак… Тогда конец связи? Пиши, если захочешь когда-нибудь поговорить, о Мэриголд или о чем угодно еще: о существовании других вселенных, правдоподобии реинкарнации, необходимости формулы корней квадратного уравнения. Так, наверное, скучно находиться на домашнем обучении. А может быть, и нет, ведь ты же автор интернациональных бестселлеров с горой поклонников. Пиши, когда захочешь. Хорошо? О.».

Несколько минут смотрю на текст письма невидящим взглядом, надеясь, что слова каким-нибудь магическим образом сами обретут смысл. Оливер что… флиртует со мной? Приглашает на свидание? Или он просто проявляет дружелюбие в надежде на диалог, и все это ради Эммы?

Мозг слишком устал, чтобы докапываться до смысла. Я ничего не ела с самого утра, когда проглотила на завтрак овсянку, и те силы, которые дала моему организму овсянка, уже закончились. Но и аппетита у меня при этом нет. Разве что… Я открываю ящик стола – и да, пожалуйста, она все еще там, ждет подходящего момента. Заначка темного шоколада, оставшаяся со времен моего тура по стране. Для того чтобы есть шоколад, не обязательно быть голодной.

Я разворачиваю одну плитку и неаккуратно откусываю большой кусок, падая на кровать. Вкус шоколада согревает мне горло. До прихода Лиама домой еще несколько часов. Пустые часы. Не могу больше думать о Мэриголд, поэтому я протягиваю руку к стопке сигнальных копий новых книг, лежащей на моей прикроватной тумбочке. Я пробегаю пальцами по корешкам и выбираю книгу с мозаичной радугой на обложке. Автор мне неизвестен. Я начинаю читать, не обращая внимания на аннотацию на тыльной стороне обложки. Мне все равно, о чем она. Важно только то, что действие происходит где-то подальше отсюда, от моей грустной маленькой спаленки в Филадельфии.

Потому что мне прямо сейчас нужен чей-то еще мир. Любой мир, любая жизнь, только не моя.

Десять

Иногда Мэриголд очень легко забывала. Забыть, что другие ребята, которых она встретила здесь, в небоскребе, были мертвы, так легко. Особенно после того, как она в первый раз обняла Колтона.

От объятий они перешли к тому, что стали держаться за руки, а потом настал и этот момент: Колтон притянул ее к себе, его глаза были прикрыты, губы же, напротив, приоткрылись для поцелуя.

«Нельзя этого делать, – думала она, и сердце грохотало у нее в груди. – Нельзя его целовать. Колтон мертв. Мертв. Как и моя мама. Которую я до сих пор не нашла, но найду. И она мне поможет все решить, с мамой все станет проще, мама все прояснит, как всегда делала это раньше».

Ничего из этого Мэриголд не сказала вслух, но и шага назад она тоже не сделала. Не отстранилась, когда губы Колтона прижались к ее губам, а руки обвили ее талию. Сейчас. Она только что пересекла черту. Это была точка невозврата. Один момент, который все изменил. Она закрыла глаза и вдохнула сладкий воздух потустороннего мира. И ответила на его поцелуй.

ОТРЫВОК ИЗ «ЛИМОНАДНЫХ НЕБЕС»,

КНИГА 1: «ДЕВОЧКА В ПОТУСТОРОННЕМ МИРЕ»

Я жду, пока Миа закроет дверь в кабинет и протопает в своих белых теннисных туфлях обратно в комнату, и только потом спускаюсь, чтобы пожелать папе спокойной ночи. Кажется, так правильно, хотя видеть его – не самая верхняя позиция в списке того, чем я хочу заняться этим вечером.

– Пап? – Я медленно приоткрываю дверь.

– Привет, Тиса, – тихо отзывается он.

Когда я вхожу в комнату, я вижу, что глаза его закрыты и брови немного нахмурены.

– Прости. Не хотела тебя будить.

– Нет, все в порядке. Я только что проснулся и все еще немного заторможен. – Он открывает глаза, но продолжает хмуриться. – Слишком много сна – это, по-моему, не всегда хорошо. Но именно этим я хочу в данный момент заниматься.

– Я просто хотела пожелать тебе спокойной ночи.

– Спасибо, милая.

Папа замолкает и отводит взгляд, и я уже собираюсь наклониться и быстро поцеловать его в щеку, когда он вдруг продолжает:

– В общем, я сегодня днем пытался сесть за книгу, просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет, и, в первую очередь, проверить, как у меня будет получаться печатать, но с этими повязками так неудобно, я абсолютно скован в движениях. Потом я попробовал надиктовывать текст, воспользовавшись помощью Мии. Это было просто отвратительно, Тисл. Но я попытался ради тебя. Я хотел попробовать, потому что знаю, как ты переживаешь. Но… нет. Ничего не вышло. Ни единого приличного слова. Полный провал.

– Ой.

Папа пытался писать ради меня. Пытался, но это не сработало.

– Все будет хорошо, – говорит он, снова поворачиваясь ко мне. – Нам обоим нужно время на отдых. Я слишком усердно тружусь. Да и ты тоже. Но я в конце концов поправлюсь. Мы все решим. Иди спать.

Я молча киваю, хотя и не согласна с его словами.

* * *

Услышав звук подъехавшей к дому Лиама машины, я решаю не ждать стука мяча в мое стекло.

Я натягиваю свитер прямо поверх пижамы, беру пару мячиков для пинг-понга и выхожу в коридор. Из-под двери папиной прежней комнаты (в которой теперь ночует Миа) выбивается свет, и я изо всех сил стараюсь не скрипеть половицами. Не то чтобы мне было очень страшно, что она поймает меня с поличным в момент ухода из дома в такой час. Она здесь для того, чтобы заботиться об отце, а не за мной следить. Мы едва перекидываемся парой фраз. Не потому, что я имею что-то против нее, а потому, что я лучше буду сидеть, запершись, в своей комнате, чем поддерживать светские беседы с незнакомкой, которая теперь ест в моей кухне, моется в одной ванной со мной и спит у меня за стенкой. Это всего лишь еще один фактор, который вносит хаос в мою обычно такую упорядоченную и предсказуемую жизнь.