Книга Любовь на старой мельнице - Хелен Брукс

– Да? А почему такая таинственность?

– «Визаж» – ну, знаешь, этот оздоровительный центр с лечебными водами, о котором все говорят, тот, куда ты не попадешь, даже если продашь руку и ногу, он только для миллионеров, – возбужденно объяснил Дэвид. – Они хотят заказать тебе скульптуру, Хен. Вчера мы получили подтверждение, они готовы заплатить нужному человеку и считают, что это ты. – Он назвал сумму, от которой Генриетта чуть не свалилась со стула.

– А что надо сделать? Я справлюсь? – чуть слышно спросила она, не веря собственным ушам.

– Запросто. – Дэвид расплылся в довольной улыбке. – Они хотят создать эффект водопада в холле, стилизованный каскад сосудов, чтобы вода перетекала из одного в другой. Что-то вроде иллюзии времени: чтобы некоторые сосуды казались разбитыми, а отдельные должны лежать на боку – ну и так далее. И еще небольшой бассейн с водой, ароматизированной эфирными маслами: это подчеркнет атмосферу здоровья.

– О, Дэвид. – Она восторженно смотрела на него. – Дэвид! – Но тут ей в голову пришла новая мысль.

– И все-таки зачем так секретно? – медленно проговорила она.

– Дэвид, – тоном, не терпящим возражений, обратилась к нему Сара. – Расскажи ей.

– Да ничего особенного, правда, просто мы с мамой разошлись во мнениях: она считает, что надо тебе сказать, а мне кажется, что, если он не хочет афишировать свое участие, это его личное дело.

– Дэвид. – Терпение Генриетты было на исходе. – О ком идет речь?

– Это Джед Винсент.

– То есть? – непонимающе уставилась на него девушка.

– Джед тот парень, который предложил твою кандидатуру владельцам «Визажа», он входит в совет директоров. Он решил, что ты, узнав о его причастности, подумаешь, что не заслужила такое предложение, но он уверен в обратном. Он просто выдвинул твою кандидатуру на собрании, а остальные директора навели справки, и твоя работа им понравилась, так что они готовы заключить договор со мной как с твоим агентом.

– Но если бы не он, эти люди вообще бы обо мне не узнали, – медленно сказала Генриетта, чувствуя почти физическую боль оттого, как сильно начало биться сердце.

– Ага. – Дэвид смотрел на нее с подозрением. Он явно ожидал, что она начнет прыгать и кричать от радости, а она застыла на месте, как будто ее заморозили.

– Понятно. – Ей надо было сказать хоть что-то, постараться вести себя нормально, но это оказалось неимоверно трудно.

Позже, вечером, лежа в душной комнате, Генриетта вновь и вновь прокручивала в памяти разговор с Дэвидом и Сарой, пока наконец у нее не заболела голова.

Со стороны Джеда было чудесно, замечательно сделать такое ради нее, и она ему благодарна больше, чем он мог бы предположить, но… Не было ли это всего лишь средством для достижения все той же цели? Может, он знал, что до нее все равно дойдут слухи о его роли? И предположил, что, узнай она правду, ему будет легче уложить ее в постель? О, она верила ему, когда он твердил, что хочет ее, верила даже, что любит, но вот в природе этой любви Генриетта сомневалась. И продолжала сомневаться, хотя без него жизнь потускнела, а по ночам она пролила немало слез.

Она напишет Джеду – или даже позвонит, – чтобы поблагодарить, но она не пойдет к нему в гости, на это ее силы воли не хватит.

Генриетта несколько успокоилась, приняв решение, и тут же ощутила неимоверную усталость. И все же, несмотря на изнеможение, несмотря на любовь к Джеду, она не имела права дать слабину, только не сейчас.

* * *

Около двух часов следующего дня, после праздничного ленча, Генриетта вошла в галерею рука об руку с матерью и Дэвидом.

Они не сразу заметили крупную, темную фигуру человека, стоявшего у дальнего окна и наполовину скрытого листьями гигантского декоративного папоротника, но Жасмин, помощница Дэвида, сказала:

– Мистер Ноук, этот джентльмен как раз вас дожидается.

Они повернулись к нему, и Дэвид с мамой направились навстречу гостю. Генриетта стояла, как прикованная к полу. Джед взглянул на нее поверх голов мамы и Дэвида и спокойно произнес:

– Привет, Генриетта.

– Здравствуй. – Он явно не знал, что она в Лондоне: девушка прочитала это в его пронзительно-голубых глазах. Однако он справился с трудным положением намного лучше, чем она сама, потрясенно подумала Генриетта, наблюдая за бесстрастным выражением его лица и слушая, как он вежливо и сдержанно отвечает на бесчисленные вопросы матери. А выглядел он потрясающе. Было заметно, что он устал: под его глазами образовались темные круги, – и все же он был удивительно красив.

Генриетта нечеловеческим усилием воли взяла себя в руки и, дождавшись, когда ее мать сделает передышку, чтобы набрать в грудь воздуха, быстро произнесла:

– Я хочу тебя поблагодарить, Джед, за то, что ты рассказал обо мне руководству «Визажа». Это… это уникальная возможность.

– Я рад. – Его голос был глубоким и мягким, и Генриетта едва сдержала внутреннюю дрожь. – Значит, тебе все известно? – Он посмотрел на Дэвида, слегка приподняв брови.

– Прошу прощения, это я виноват, – неловко принялся оправдываться тот, тут же покраснев. – Из меня вышел плохой конспиратор.

– Неважно, – спокойно отозвался Джед, – мне было приятно это сделать, а бизнес редко доставляет искреннее удовольствие. Надо кое-что обсудить, если у вас найдется время, – обратился он к Дэвиду.

– Конечно, конечно. – Дэвид буквально лез из кожи вон, стараясь быть любезным. – Пойдемте в офис. Выпьете кофе? – спросил он, щелчком пальцев подзывая Жасмин.

– Спасибо. – Джед улыбнулся юной секретарше и добавил: – Без молока, пожалуйста, – и повернулся к Генриетте и ее матери. – До свидания, миссис Ноук. Было приятно снова увидеться, Генриетта.

Он уходил, он покидал ее!

– Разве ты не хочешь, чтобы я присутствовала? – Это прозвучало чересчур громко. – Наверняка нам есть что обсудить, раз уж работу поручили мне?

Мужчины повернулись в ее сторону, и на лице Дэвида отразился ужас от ее тона, однако Джед ни одним движением не выдал своих мыслей.

– Нам нечего обсуждать, Генриетта, я уже во всем разобрался. – Он сделал паузу и добавил уже мягче: – Наш разговор затронет только экономическую сторону вопроса, он никак не коснется твоего творчества.

– О… Да, конечно. Прошу прощения…

– Ничего, художники имеют право отстаивать свои интересы. Но можешь быть уверена, что скульптура будет именно такой, какой ты ее видишь, за исключением самых общих требований. Я за этим прослежу.

Он еще раз кивнул и отвернулся, но на какое-то мгновение сердце у Генриетты замерло – она увидела, как в сапфировых глазах вспыхнуло что-то темное и напряженное, когда он прошелся мимолетным, но жадным взглядом по ее лицу.

Она сильно закусила нижнюю губу и крепко сжала кулаки и вдруг поняла, что мать смотрит на нее как-то странно.