Книга Аромат теней - Вики Петтерсон

«К тому же, — говорила я себе, — он прав: дороги назад никогда не было».

— Я иду за тобой, — сказала я, и лицо Уоррена загорелось необъяснимым возбуждением. — Если пообещаешь дне вещи.

Он снова свел брови.

— Во-первых, ты объяснишь мне, что происходит. И я имею в виду — абсолютно все.

— Договорились! Это легко, — ответил он и. заговорщицки наклонился ко мне. — Авторов?

— Второе? Ты примешь душ. — Я сморщила нос. Если раньше он вонял, то теперь от него нестерпимо несло.

— Какая хорошая девочка. Рад, что ты на моей стороне.

— Я на своей стороне. — Я продвинулась дальше, и снова появился Аякс в такой же позе, что и раньше.

— Вы двое кончили болтать? — Губы его шевелились по ту сторону стекла, но голос звучал совсем рядом. — Можем мы с этим покончить?

— Безусловно. У меня свидание с твоей мамой. Надо торопиться. — Уоррен с коротким насмешливым смешком переступил с ноги на ногу. Это вывело Аякса из себя, и он бросился к окну. Я ухватилась за вертикальный столб, вцепилась в него побелевшими пальцами. Уоррен этого не сделал и стал легкой целью.

Я закрыла глаза и отвернулась, когда кочерга ударилась в окно. Но не последовало никакого дребезга. Повернувшись, я увидела, что кончик кочерги прошел через стекло, как сквозь воду. Уоррен увернулся, протянул руку в изорванном рукаве и схватил треугольное лезвие, прежде чем Аякс смог его втащить. Уоррен дернул, и кочерга со скрежетом вышла наружу до рукояти. Аякса прижало лицом к стеклу, и я перебралась к другому столбу, прежде чем он оправился.

— Отпусти. Немедленно. — Аякс произносил слова с паузами, повернув один глаз к Уоррену.

— Ты отпусти..

Аякс, должно быть, понял, что спорить с тем, кто обладает разумом пациента психолечебницы, тщетно. А может, ему надоело облизывать стекло. Он отклонился назад и выпустил кочергу.

— Отлично. У меня есть еще.

Со стремительностью гадюки, быстрей, чем я могла предположить, он пробил окно второй кочергой, целясь мне в живот. Мне кажется, у каждого человека перед смертью бывает мгновение ужасного озарения. Так было и со мной. Это лезвие было острее всего, что мне приходилось видеть. Я ожидала боль, знала, что меня проткнет насквозь, и думала, почувствую ли я удар, когда буду падать на землю.

Почувствовала ли его Оливия?

Но я ничего не ощутила. Ждала, закрыв глаза, но смерть не приходила. Уже приготовившись к ней, я находила это особенно раздражающим. Я открыла один глаз. Аякс и Уоррен оба молча смотрели на меня, широко раскрыв рот. Я посмотрела вниз. Согнутая на полпути к рукояти, кочерга казалась резиновой. Затем ее острие начало растворяться, капая на каменный карниз, а потом стекая по стене здания, как ртуть. Я в замешательстве взглянула на мужчин. Неужели сверхъестественные существа могут так удивляться?

— А-ха! Эврика! Я ее нашел! Аякс, я ее нашел!

— Это я ее нашел, ты, мешок отравленного воздуха.

— Да, но ты опоздал. Опоздал, а теперь смотри. Она для тебя слишком сильна, как мы и надеялись. Как я и предполагал!

— Неправда! — Доказывая это, Аякс выдернул первую кочергу, потому что Уоррен в своем возбуждении ослабил хватку, и снова ударил. В дюйме от моего тела и эта кочерга растаяла, как снег. Он попробовал снова — с тем же результатом — и с гневным криком отбросил короткую оставшуюся часть.

К этому времени Уоррен почти согнулся от хохота, слезы текли по его грязному лицу, и он опасно перескакивал с одной ноги на другую.

— Слишком сильна! Слишком сильна!

— Не понимаю, — сказал мне Аякс. — У тебя не может быть такой силы. Ты невинна.

— Да, так говорил и Батч. Перед тем как я его убила.

— Батч был здесь?

— Что? Ты не чувствуешь его запах? — насмешливо спросила я, осмелев теперь, когда оказалась в безопасности. Конечно, если ire считать пропасти в двести футов сразу за мной. — Почему ты не пользуешься носом? Не вынюхаешь его?

Оба они посмотрели на меня так, словно это я ненормальная. Уоррен первым обрел дар речи.

— Нельзя почувствовать запах мертвых, Джоанна. Ты уничтожила его запах, его сущность. Как будто его никогда не было. — Он повернулся лицом к человеку по другую сторону стекла. — Разве я не прав?

Аякс начал дрожать.

— Сука! Проклятая сука!

— Ты меня не уважаешь, Аякс? — осведомился Уоррен. — Правда? Потому что если ты…

— Мне кажется, он это мне, — заметила я.

— О, — произнес Уоррен. — Ну, тогда продолжай.

— Я тебя убью, ты это знаешь? — заявил мне Аякс. — Я тебя найду и убью.

— Как? — поинтересовался Уоррен. — Ты не сможешь поймать ее запах и потому не сможешь найти.

— Это временно. Когда ауреоль выдохнется, я буду с тобой, как арахис на масле.

— Даже для безумца, потерявшего обоняние, это глупые слова.

— Или как кошка на мыши. Уоррен указал Аяксу на ноги.

Аякс закричал и отшатнулся. Луна зашипела и двинулась за ним, качая задом и подняв хвост, как дубину. Аякс продолжал пятиться, бросая неуверенные взгляды вокруг, чтобы убедиться, что других кошек нет. Дрожа, он добрался до двери.

— Еще ничего не кончено! — воскликнул он, показывая на меня. — Скоро продолжим. — И он скрылся за дверью в тот момент, когда Луна бросилась на него.

— Теперь мы можем войти, — сказал Уоррен.

Луна встретила нас в окне спальни. Она лизала лапу, поджидая нас, «Словно костяшки зализывает», — подумала я. Когда мы залезли в окно, она подошла и стала тереться о наши ноги, вероятно, ожидая награды, Я подняла ее и зарылась лицом в шерсти, как это делала Оливия. Кошка замурлыкала, и ее дрожь отразилась в моем теле.

— Я не знал, что у твоей сестры была кошка.

Но то, что у меня была сестра, он каким-то образом знал. «Была сестра», — снова подумала я, и слезы закапали у меня из глаз.

— Да. Была.

Уоррен застыл. Потом, глубоко вдохнув, посмотрел на окно, прежде чем снова повернуться ко мне. На его лице, обычно полусумасшедшем, с дикими глазами, было опустошенное выражение.

— Боже, Джоанна. Мне так жаль.

— Ты больше не чувствуешь ее запах, верно? — Голос мой звучал слабо и безнадежно. Уоррен стоял молча. Я отвела взгляд. — Я тоже.

— Тебе надо уйти отсюда.

— Да, — согласилась я, не спрашивая, куда. Мне было все равно. — Уведи меня.

Пока мы шли пять кварталов до мотеля у дороги, Уоррен не говорил — вернее, не говорил со мной, — и это было хорошо. Однако он произносил непрерывный монолог — что-то о бабуинах на Марсе, и поэтому несколько встреченных нами прохожих постарались обойти нас подальше.