Книга Мое безрассудное сердце - Джо Гудмэн

Под тяжестью Джека Куинси кресло-качалка издало тревожный скрип. Старый моряк замер, решая, выдержит ли кресло его вес, потом пододвинул его к кровати и положил ноги на край. И продолжил разговор с Декером, словно он и не прерывался.

— Что все это значит, черт побери? — прогремел он. — Будь я проклят, если в этом есть какой-нибудь смысл!

— Смысл есть, — сказал Декер. — Просто вы не хотите в это поверить. — Он сел, поудобнее подсунул подушки под спину и смерил Джека тяжелым взглядом. Трудно ждать к себе серьезного отношения, когда глаз твой распух и почти заплыл, а при каждом движении ты морщишься от боли. — Джек, выслушайте меня, раз Джонна не хочет слушать. Если она верит, что происшествие на причале — несчастный случай, то ее трудно переубедить в этом, по крайней мере мне. Но она может послушать вас. Она доверяла вашим советам почти всю жизнь и верит вам сейчас. Мне кажется, у нее есть подозрения об этом случае, но она не знает, что с ними делать. — Декер замолчал, ожидая реакции Джека.

— Продолжайте, — проговорил тот. — Я весь внимание.

— Три человека, не сговариваясь, добровольно сообщили мне, что возчик сам направил лошадь с повозкой прямо на Джонну.

— Либо он мог удержать лошадь, либо нет, — заметил Джек.

— Они утверждают, что он схватил лошадь под уздцы, но не остановил.

— Может быть, не мог?

— А может быть, не хотел. Джек опустил ноги на пол.

— Там было много свидетелей, а не только эти трое. Вы должны были поговорить и с другими.

— Я говорил.

— И что они сказали?

— Те, с кем я успел поговорить до отплытия в Чарлстон, поведали ту же историю.

— То есть подтвердили слова Джонны, — уточнил старый моряк.

Декер кивнул.

— Но даже они удивляются, почему возчик не пришел поинтересоваться самочувствием Джонны. Когда же я стал уточнять подробности, оказалось, что никто не знает этого возчика.

Тут Декер увидел, что это сообщение наконец-то заинтересовало Джека.

— Мне это показалось довольно странным. На пристани все знают друг друга. Я еще и полдня не проработал там, а люди, которых я никогда не видал раньше, уже звали меня по имени.

— Понти. — Джек не удержался, чтобы не напомнить. — Вас звали Понти. И это было не ваше имя. — Заметив строгий, даже сердитый взгляд Декера, Джек, сдаваясь, поднял руки. — Ладно. Итак, этого человека никто не знает. Я согласен, что это странно, но это говорит только о том, что он незнакомец, а не убийца.

— А я вовсе не утверждаю, что он собирался убить, — сказал Декер. — Я думаю, что он хотел ее испугать.

— Испугать Джонну? Зачем?

— Я не знаю.

Джек принялся качаться в кресле, и оно монотонно заскрипело. Старый моряк обдумывал услышанное.

— Расскажите мне о драке, — попросил он спустя некоторое время.

Декер сжал челюсти и, помолчав, сказал:

— Джонна права в одном. Это была не совсем драка. Когда «Охотница» вошла в порт, меня там поджидала записка. В ней говорилось, что, если у меня есть еще вопросы, я могу задать их в «Браун и Берни».

— Вы своими глазами видели эту записку? — спросил Джек. — Вы уверены, что поняли правильно? На лице Декера появился слабый румянец.

— Я прочел ее достаточно внимательно, Джек. Я все-таки кое-чему научился. И это не такое уж трудное дело, как, скажем, управление кораблем.

— Ладно, — сказал Джек. — Я ничего не имел в виду. Просто дело в том…

Декер отмахнулся от его объяснений.

— Я отправился в «Браун и Берни».

— Вы ушли с корабля? И оставили груз в трюме без присмотра?

— Я знаю, что это не по правилам. Но я не мог не пойти. — В открытом взгляде Декера не было ни малейшего раскаяния. Он опять поступил бы так же. — Я прождал в таверне всего несколько минут, когда кто-то подошел ко мне. Я не знаю этого человека. Вероятно, я должен был бы забить тревогу, но я был глух к голосу разума. Человек пожелал поговорить со мной за таверной, и я вышел вслед за ним.

Джек поморщился, зная, что последует дальше:

— Я так понимаю, там были его дружки. Декер поднял три пальца.

— Они тут же оглушили меня, я упал и, кажется, так больше и не поднялся.

— Джонне вы сказали, что первым начали драку? — спросил Джек.

Декер попытался вспомнить поездку в экипаже от порта до Бикон-Хилла.

— Возможно. Это она так вам сказала?

— Она сказала, что так считает судья, а вы это подтверждаете. У вас какой-то особый дар заставлять ее думать о вас самое худшее.

— Это не важно. — Декеру казалось, что он никогда не избавится от этого «дара». — Как вы думаете, Джек, в том, что я вам рассказал, есть какой-нибудь смысл?

Треск опять прекратился. Джек перестал раскачиваться и уставился на Декера острыми, проницательными глазами.

— Вряд ли вы сами себе сломали два ребра и поставили такой фонарь, — проговорил он наконец. — Они поступили милосердно, не прикончив вас на месте.

Вчера вечером, когда его били в грудь, живот и по голове, Декеру казалось, что быстрый конец был бы истинным милосердием.

— Вышел мистер Браун… или, может быть, то был мистер Берни… Во всяком случае, их спугнули. Мистер Б. послал за полицией, и дело кончилось тем, что я единственный угодил за решетку.

— Я полагаю, что они хотели задать вам кое-какие вопросы. Очевидно, вы не очень-то пошли им навстречу. Кого-то из них вы ударили.

— Я ударил? Джек кивнул.

— Насколько я понял, Джереми Додд отправился с корабля вас разыскивать и появился как раз в то время, когда вас уводили. Это вы, наверное, послали его к Джонне.

— Припоминаю.

— Вы могли бы вызвать меня.

Декер задумался. Какое он может дать объяснение? Ответ подвернулся довольно простой:

— Черт побери, Джек, я не помню, чтобы кого-то стукнул. Кто знает, почему я послал Джереми за мисс Ремингтон, а не за вами?

— А насчет тюрьмы? — спросил Джек. — Почему вы так исчезли?

— Я хотел вернуться на корабль. Я знал, что вы не позволили бы мне отправиться в гавань. Я должен был закончить одно дело. После всего случившегося я не мог бросить его. — Декер наблюдал, как Джек обдумывает услышанное, стараясь прийти к какому-нибудь выводу. — Вы поговорите с ней? — спросил Декер.

Джек вздохнул.

— Угу, — нехотя проговорил он. Он не горел желанием выполнить просьбу Декера. — Я с ней поговорю.

Декер отсыпался целый день. Горничные входили и выходили, меняли у него на груди намокшие повязки, приносили подносы с чаем и поджаренные хлебцы, поддерживали огонь в камине и клали на глаз свежие компрессы. Они так надоели Декеру, что к вечеру он с трудом выносил эти посещения. Он уже подумывал, не запереть ли дверь, когда явилось трио служанок, на этот раз принесших сидячую ванну и ведра с горячей водой.