Книга Вечный воитель [= Вечный герой ] - Майкл Муркок

В красоте Эрмижад было нечто нечеловеческое, однако она немногим отличалась от идеала женщины, который сложился у моего народа.

Лицо ее было удлиненным и заостренным книзу. Джон Дейкер назвал бы его «лицом эльфа» и наверняка отказался бы признать, что черты его исполнены благородства. Раскосые глаза казались слепыми из-за своей странной белизны. Слегка заостренные уши, высокие скулы; стройная, скорее мальчишеская, фигурка. Таковы все элдренские женщины: стройное тело, тонкая талия и маленькая грудь. Пухлые алые губы чуть загибались кверху, так что казалось, будто на устах Эрмижад постоянно играет легкая улыбка.

Первые две недели пути девушка отказывалась говорить, хотя я всячески подчеркивал свое уважение к ней. Я приказал стражникам, чтобы она ни в чем не испытывала нужды; она поблагодарила меня через них, и это было все. Но однажды, когда я стоял на палубе, глядя на серое море и низкое небо, я услышал за спиной шаги и, обернувшись, увидел Эрмижад.

— Приветствую тебя, Воитель, — поздоровалась она насмешливо.

Я несказанно удивился.

— Приветствую тебя, госпожа Эрмижад, — отозвался я.

На ней было простое шерстяное платье светло-голубого цвета, поверх которого она накинула темно-синий плащ.

— День исполнен предзнаменований, — проговорила она, бросив взгляд на мрачное небо, где остались теперь только два цвета — свинцово-серый и бледно-желтый.

— Почему ты так думаешь? — поинтересовался я.

Она рассмеялась. У нее был чудесный, звонкий смех. Он воспринимался как музыка небес, а вовсе не ада.

— Прости меня, — сказала она. — Я хотела позлить тебя, но вижу, что ты не из тех, кого легко вывести из равновесия.

Я усмехнулся.

— Спасибо на добром слове, госпожа. Должен признаться, мне порядком надоели всякие суеверия, не говоря уж об оскорблениях.

— Это ли оскорбления, — ответила она. — Они мелки и ничтожны.

— Ты снисходительна.

— Таковы все элдрены.

— Я слышал иное.

— Догадываюсь.

— Между прочим, у меня все тело в синяках, — улыбнулся я, — Ваши воины не особенно церемонились, когда мы сошлись с ними в битве.

Она наклонила голову.

— А твои воины не церемонились, войдя в Пафанааль. Верно ли, что выжила я одна? Я облизал внезапно пересохшие губы.

— Кажется, да, — сказал я тихо.

— Мне повезло, — промолвила она, чуть повысив голос.

Я промолчал, ибо что я мог ответить? Мы стояли и смотрели на море. Потом Эрмижад заговорила:

— Значит, ты Эрекозе. Ты не похож на других людей. В тебе есть что-то такое, что отличает тебя от них.

— Ну вот, — отозвался я, — теперь мне ясно, что ты мне враг.

— С чего ты взял?

— Все мои враги, а сеншаль Каторн — в особенности, сомневаются в моей принадлежности к роду человеческому.

— А ты человек?

— Да, и никто не убедит меня в обратном! Мои заботы — заботы простого смертного в том смысле, что у меня от них голова идет кругом не хуже, чем у любого другого. Я не знаю, каким образом очутился тут. Мне говорят, что я великий герой, который восстал из праха, дабы повести людей на твой народ. Меня призвали сюда заклинаниями. А ночами мне снятся сны, в которых я оказываюсь многими героями сразу.

— И все они люди?

— Сомневаюсь. Однако характер мой, как мне кажется, из воплощения в воплощение остается тем же самым. Ни мудрости, ни умения у меня не прибавляется. А разве быть Бессмертным не означает обладать мудростью веков?

Она кивнула.

— Думаю, что так, Воитель.

— Я даже не имею представления о том, где нахожусь, — продолжал я. — Я не могу понять: то ли, я пришел к вам из далекого будущего, то ли — из не менее далекого прошлого.

— Элдренов не заботит время, — сказала она. — Правда, некоторые из нас считают, что прошлое и будущее — одно и то же, что Время движется по кругу и прошлое становится будущим, а будущее прошлым.

— Интересная мысль, — заметил я. — Но уж очень все, по-моему, просто получается.

— Пожалуй, я соглашусь с тобой, — произнесла она. — Время многогранно. Даже мудрейшие из наших философов не могут похвалиться тем, что до конца постигли его природу. Элдрены редко задумываются нам тем, что такое Время, ибо нам незачем о нем беспокоиться. Разумеется, у нас есть своя история, но история — не Время, история — это перечень событий.

— Понятно, — сказал я.

Она подошла к борту и слегка оперлась на него одной рукой.

* * *

В тот момент я испытал чувство, с каким, наверно, смотрит на дочь отец, любуясь невинной самоуверенностью юности. По внешности я бы ни за что не дал Эрмижад больше девятнадцати лет. Однако в голосе ее порой слышалась убежденность, которую дает только богатый жизненный опыт, да и в манере держаться было нечто, вовсе не свойственное застенчивой молодости. Похоже, граф Ролдеро был прав. Как, в самом деле, определить возраст Бессмертного?

— Сперва я решил, — сказал я, — что пришел к вам из будущего. Но теперь засомневался. Быть может, я пришел из прошлого, и тогда ваш мир по отношению к тому, что я называю «двадцатым столетием», есть далекое будущее.

— Наш мир очень древний, — согласилась она.

— Сохранились ли сведения о тех временах, когда на Земле жили одни только люди?

— Мы ни о чем таком не слышали, — улыбнулась Эрмижад. — В давно позабытых мифах и преданиях говорится о том, что когда-то на Земле жили одни только элдрены. Мой брат изучал эти мифы. Он мог бы рассказать тебе больше моего.

Я вздрогнул. Не знаю откуда, но у меня возникло ощущение, будто я изнутри превратился в ледышку. Я не в силах был продолжать разговор, хотя мне очень того хотелось.

Девушка словно не замечала моего состояния.

Наконец я через силу выдавил:

— День и вправду исполнен предзнаменований, госпожа. Надеюсь вскоре побеседовать с тобой снова.

Поклонившись, я спешно ретировался к себе в каюту.

Глава 16 СТОЛКНОВЕНИЕ С КОРОЛЕМ

Тем вечером, укладываясь спать, я нарочно, хотя и не без некоторого трепета, не стал напиваться.

— Эрекозе…

Голос звал меня точь-в-точь как тогда, в мою бытность Джоном Дейкером. Только принадлежал он не королю Ригеносу.

— Эрекозе…

Этот голос был музыкальнее.

Я увидел густые зеленые леса, высокие зеленые же холмы, равнины и замки, красивых животных, названия которых я не знал.

— Эрекозе? Меня зовут вовсе не Эрекозе, — сказал я, — Меня зовут принц Кором. Да, принц Кором — принц Кором Бэннан Флуранн, Принц в Алом Плаще. Я ищу свой народ. О, где мой народ? Когда же прервется мой тяжкий путь?