Книга Обитель страха - Дмитрий Леонтьев

– Мне удалось получить для вас комнату по соседству,- сказал я.- Будем соседями.

– Как вам это удается? – удивился он.- Все-таки взятка? Для этого вам деньги были нужны?

– Ну что у вас за стереотипное мышление,- только и вздохнул я.- Взятка, подкуп, гешефт… Нет, деньги мне нужны для другого. Насчет вечернего застолья я не шутил. Еда будет отвратительная, компания… странная, но это необходимо.

– Признаться, я не только ничего не понимаю, но мне еще и крайне не нравится эта затея, господин Блейз. Лучше всего для нас было бы тихо дожидаться прибытия отряда. Вы плохо знаете местную публику. Зачем рисковать?!

– Видите ли, господин Звездин… У меня есть подозрение, что один из людей, с которыми мы сегодня будем иметь честь пребывать за одним столом, этой ночью похитил у меня очень важную вещь.

Он сделал удивленное лицо, но по его глазам я прочитал, что эта «новость» ему хорошо известна. Еще бы: не зря же я так старательно заполнял наивными признаниями и размышлениями этот «дневник» и оставлял его с господином Звездиным наедине на столь продолжительное время…

– Это презент лично господину Троцкому от моего руководства,- пояснил я.- Очень ценный подарок. Подлинная рукопись «Евангелия от Иуды» с прилагаемым переводом. Насколько мне известно, второго такого экземпляра в мире просто нет.

– И вы умудрились его потерять?! – вот теперь он побледнел вполне не наигранно.

– Не потерять,- уточнил я.- А позволить ее похитить.

– Да какая разница?!

– Похищенное найти проще, чем потерянное,- напомнил я.- Это огромная оплошность, но я ее исправлю. За пределы этого монастыря она выйти не могла. Те, с кем мы будем общаться сегодня вечером, имели возможность видеть, с каким бережением я относился к этой сумке, но они не знали, что там. Не думаю, что охотились именно за мной или за этой рукописью, скорее, это просто продолжение серии краж, происходящих в монастыре.

– Обыскать!

– Кого?! Да и кто позволит подобное хамство? К тому же в своей комнате краденое хранить никто не будет. Не пытать же их прикажете?

– Как же вы планируете ее найти? С помощью этого… с позволения сказать, мероприятия?! Вы же не хотите их напоить до такого состояния, когда вор сам бросится к вам на грудь и во всем признается?!

– Их я не собираюсь поить. Я собираюсь поить вас. До совершенно неприличного состояния.

– Меня?! Послушайте, господин Блейз, признаться, вы и так произвели на меня более чем экстравагантное впечатление… И если вы не перестанете говорить загадками…

– Я собираюсь ловить на вас воришку, как на живца,- любезно пояснил я.- Это мой единственный шанс.

– На живца?.. Вы хотите сказать…

– Да! Вас никто не знает. Я представлю вас как человека влиятельного и располагающего немалой суммой денег. Мне придется несколько обострить проведение застолья – это я умею хорошо,- и ваше нервическое состояние, при котором вы очень быстро напьетесь, будет вполне оправдано в их глазах. Но вы должны будете подыграть мне. Напиваться надо всерьез. Вдрызг. Неправдоподобная игра может дорого нам стоить… Потом я отведу вас в свою комнату, а сам займу ваше место. Вряд ли они упустят такой шанс. Дороги скоро станут проходимы, народ начнет разъезжаться… А здесь такой крупный куш… Я не думаю, что мы имеем дело с профессионалами. А вот мы с вами как раз профессионалы. Так неужели мы не выведем на чистую воду жулика-недоучку?

– Это может оказаться опасным,- мрачно заметил он.- Как вы понимаете, с этой контрой у меня не просто «личные разногласия». Трезвый я вполне могу постоять за себя, а вот…

– Не беспокойтесь, я буду вашим надежным охранником. К тому же не забывайте, где мы находимся. В этом месте никто так далеко заходить не будет.

– Ну, в целом вы правы… Не знаю даже,- проворчал он.- По мне, так проще дождаться прибытия отряда и… Признаются. Во всем признаются. Есть специалисты.

– И кого пытать будете? – уточнил я.- Весь монастырь? И где гарантия, что отряд не задержится, а вор в это время не скроется? Нет, господин Звездин, мой план, как ни странно, надежней.

– Может быть… Просто все это как-то… Да и роль мне досталась малопочтенная. Пить с этой буржуазной сволочью, шута изображать…

– Вот интересно: жизнь за идеалы революции вы положить готовы, а вечер провести – нет? Вы на суть смотрите, а не на внешние проявления.

– Шустрый вы человек, господин Блейз,- вздохнул он сдаваясь.- Как-то я себе иначе англичан представлял… Впрочем, это даже хорошо: нам будет легче вести с вами дела. Я думал, это у меня нет предрассудков. Оказывается, вы мне еще фору дадите…

– Моя бабушка была русской,- пояснил я.- Отсюда и знание русского языка, и «неправильный» для истинного британца характер. В Англии это мне мешало, а здесь, как видите, приходится к месту.

– А, так вот в чем дело,- понимающе покачал он головой.-Хорошо. Попробуем. Не получится вашим способом – будем действовать моими методами. А сейчас простите, но, с вашего позволения я откланяюсь. Надо поспать хотя бы несколько часов. Сказать, что я просто «устал с дорог и» – значит не сказать ничего. Я пойду к себе.

– Отдыхайте, я зайду за вами вечером.

Оставшись один, я проверил спрятанный под подушкой дневник. Я бы очень удивился, если б тайные метки не были нарушены. Но все было в порядке: господин Звездин уделил ему должное внимание. Разумеется, он не успел бы прочесть его детально, но главное он теперь знал. С этой страницы, сэр, я могу писать открыто. Вряд ли эмиссар господина Троцкого сможет увидеть этот дневник еще раз. Предназначенное для него он прочитал и убедился, что я именно тот человек, которого они ждут: представитель группы в британском правительстве, лояльной (или заинтересованной) к большевикам. А мои «сомнения» и «испуги» в этих «мемуарах» должны были убедить его в том, что дневник ему не подсовывают. Личное мнение агента все равно бы не играло никакой роли в предстоящих переговорах. Его функция, по сути дела вообще сводилась к передаче этого подарка, как сигнала готовности к переговорам. Это я уже несколько «расширил» свои полномочия, чтобы спровоцировать господина Звездина хоть на какую-то откровенность… Банально, но ведь сработало? Приятно иметь дело с насквозь политизированными людьми. Мы, офицеры службы Его Величества, лишены такой роскоши. Итог: первый контакт прошел продуктивно. Так как настоящего агента наших доморощенных интриганов мы «изъяли» еще на корабле, то с их стороны еще долго не обнаружат подмену, а значит, я смогу собрать для вас максимум полезной и важной информации. Через день-два прибудет отряд охраны, и мы отправимся в Петроград. Дневник этот, как мы и договаривались, я спрячу под половицами моей комнаты, а узнать, где я жил, вашим представителям будет совсем не сложно. Если же по дороге (или в самом Петрограде) со мной что-то случится, то у вас, по крайней мере, останется первая часть моего доклада. Из Петрограда я пошлю вам куда более детальный и вразумительный отчет (в нем уже не надо будет разводить «пинкертонщину» и превращать рапорт в бульварное чтиво). Я уже прекратил бы продолжение этого дневника, спрятав его в тайник, если б не ожидаемые события с пропавшей рукописью, и некоторые мои выводы по поводу происходящих в России событий. Разумеется, все не так однозначно в этом очередном «бессмысленном и беспощадном русском бунте». Виновата и затянувшаяся война, вымотавшая население и морально и финансово. И беспримерное падение нравов (особенно в «верхах»), и неспособность правящей элиты жестко и бескомпромиссно уничтожать эту болезнь в зародыше. И вопиющая неграмотность населения… Причин много. Отец Иосиф прав: «На здоровом теле паразитировать невозможно». Но в целом вы правы: это не просто «стихийное восстание» и уж совсем не «рабоче-крестьянский бунт». Если в имеющихся у нас сведениях есть хотя бы толика правды (а факты говорят именно об этом), то мы, бесспорно, имеем дело с самым опасным и глобальным заговором за всю историю человечества. Евреи, пожалуй, единственная нация, так глубоко и обстоятельно внедрившаяся во все народы и во все слои населения. Это дает шанс международным банкирам использовать часть из них как агентов своего влияния, а защищать их деятельность, будут, как это ни парадоксально, именно демократические законы тех стран, против которых они будут вести свою деятельность. Набрать же среди любой нации несколько сотен или даже тысяч отбросов общества не составит никакого труда. Пропаганда, расшатывание моральных устоев, провокации экономической и политической нестабильности – детские забавы, имеющиеся на вооружении в разведке любой, самой крохотной, страны. Бунт возможен всегда – это доказано исторически всеми государствами мира. Вот победа этих переворотов зависит уже от способности власти контролировать ситуацию. А когда в стране такое отсутствие общих целей, интересов и даже морали, какая сейчас наблюдается в России, то к власти, несомненно придет тот, кто более жесток, беспринципен и последователен в своих целях. Вся оппозиция «правительству Советов» настолько разобщена, что серьезной опасности для них не представляет. Слишком разные цели, слишком разные интересы, а то и вовсе непонимание стоящих перед ними задач. Недаром господин Троцкий опасался: «Если б был избран «народный царь», мы бы, несомненно, проиграли». Большевики выиграют только за счет отсутствия у их противников общего руководства и четкой программы. А потом в дело вступит политика. Политика, которую заказывает и осуществляет тот, кто имеет деньги… Я долго не мог понять, почему в этом многовековом и крайне запутанном вопросе вы занимаете столь необычную позицию, именуя себя убежденным «сионистом». Теперь я понял. У каждого народа должна быть своя земля, свой дом. Человек «космополитический», не имеющий привязанности к своей «малой родине», поневоле лишается и всех прочих морально-нравственных ориентиров еще с детских лет. Ему все «чужое», все не так, и ничего не жалко. Лишаясь основополагающих для человека «точек отсчета» – религии, Отчизны, семьи, истории,- он остается только с одной «точкой отсчета», которая заменяет ему все остальное – деньгами. Ибо ему кажется, что за деньги он сможет приобрести себе и новую «родину» и новую «историю», и даже семью. И если понимать суть, то с коммунизмом можно покончить одним простым решением: позволить евреям получить свою территорию, свой дом. Этим мы лишим международное банкирство мощнейшего козыря, а их идеология стоит недорого и со временем сойдет на нет. Я готов заключить пари, что через кратчайшее время после возникновения такого государства их пресловутый «коммунизм» начнет затихать, затихать, пока не превратится в жалкое (и малоприятное) воспоминание о своих кровавых начинаниях. Разумеется, транснациональные компании будут продолжать всеми силами стремиться к увеличению своего влияния и контроля над мировыми событиями в целом, но им уже будет куда сложнее объяснить свои причины на получение этого лидерства. Скорее всего, они будут использовать ту самую идею «безопасности и порядка», о которой уже сейчас упоминает господин Звездин, и, весьма возможно, даже провоцировать эти «беспорядки» с помощью все тех же «революционных методов» террора, запугивая население, но этот порядок может быть установлен уже совершенно разными путями, в зависимости от того, насколько хватит рассудительности и понимания у наших потомков. А потому не будем забегать так далеко и постараемся решить имеющиеся сейчас проблемы.