Книга Атомная крепость - Иван Цацулин

Постепенно Штрадер увлекся и, орудуя указкой у карты на стене, с упоением рисовал своим слушателям картины будущих боев войск НАТО против стран Варшавского договора, мощных налетов американской авиации на Советский Союз через Арктику… Непроизвольно Шулленбург сделал резкое движение рукой и этим привлек к себе внимание «фюрера», – тот взглянул на него и мгновенно понял его состояние.

– Вы хотите взять слово? – с раздражением обратился к нему Штрадер.

– Да.

– В таком случае – прошу. – Штрадер демонстративно отошел в сторону от председательского кресла.

Шулленбург взял со стола указку, которой только что пользовался Франц Штрадер, подошел к огромной, во всю стену карте.

– Мы упорно цепляемся за то, чтобы сотни тысяч американских солдат и офицеров по-прежнему жили на нашей земле, мы содержим их. И все это под предлогом опасности с Востока. Этот предлог в создавшихся условиях становится нелепым, поскольку теперь уже ни от кого не скрыть, что никто нам не угрожает и нам незачем просить американцев, чтобы они защитили нас от русских, ныне такая наша просьба не только не убедительна, но и просто смешна. Увы, я хорошо понимаю господина Штрадера и скорблю вместе с ним, однако изменить что-либо не в наших с ним силах. Но герр Штрадер прав – я не политик, я – военный специалист, и я полагаю, ни у кого из вас нет сомнений, что свое дело, все то, что относится к войне, я знаю хорошо, не так ли, господа?

В зале стояла редкая тишина. Ни один голос не отозвался на вопрос Шулленбурга, и это было красноречивее ответов, выкриков, – он заставил их насторожиться, они хотели и не могли разгадать, куда он клонит.

– Герр Штрадер сказал тут, что я наивен в вопросах международной политики и не учитываю всякого рода возможностей, которые могут заставить Белый дом вернуться к прежней политике конфронтации и в конечном свете стать на путь военного решения возможных разногласий с Советским Союзом. Герр Штрадер заявил здесь, что возвращение к прежней политике конфронтации окажется возможным вследствие каких-то шагов, которые могут предпринять – в порядке давления на Белый дом, на президента, какие-то политические или деловые круги, группы влиятельных людей, политические партии или что-то в этом роде. Я уже ответил ему и повторяю снова: нет, этого не будет, этого никак не может быть. Вы, конечно, хотите понять – почему поворота вспять нам ожидать не следует? Отвечаю: потому что руководители американских политических и деловых кругов, их верховное командование, самые влиятельные люди в Штатах знают то, чего не знаем ж упорно не желаем знать мы, господа.

– Чего же это мы не знаем? – саркастически произнес Штрадер.

– Сейчас объясню… Самым влиятельным в Штатах людям стало предельно ясно, что развязать войну, да еще войну ядерную против Советского Союза нельзя, потому что такой шаг был бы самоубийством. Почему? Да потому, что все эти долгие годы добиваясь мира во всем мире, советский народ беспрерывно укреплял боевую мощь своей страны, и ныне Советский Союз это поистине несокрушимая крепость, атомная крепость, взять которую невозможно, воевать против которой было бы самоубийством, что хорошо понимают и ваши, герр Штрадер, друзья в Вашингтоне. Начать ядерную войну против Советского Союза, осуществить внезапное ядерное нападение на него – это значило бы быть уничтоженными самим. Сведущие люди в Штатах это поняли с предельной точностью, а мы с вами нет, вернее – и мы с вами знаем, что дело обстоит именно так, но не желаем, не можем с этим согласиться, в этом суть, господа.

– Вы нарисовали слишком мрачную картину… – нервно заметил Штрадер. Ему явно хотелось как-то прервать Шулленбурга, и тот понял это.

– С вашего разрешения я хотел бы закончить изложение моих кратких замечаний, – сказал он настойчиво. – Немало из того, что я тут слышал, вызывает вполне обоснованное удивление. Так, кто-то из выступавших утверждал, что стратегическая авиация США имеет ценный опыт боев во Вьетнаме и, следовательно, вполне подготовлена к нападению на СССР. Это что – шутка? О каком боевом опыте во Вьетнаме можно говорить всерьез? С подобным «опытом» собираться победить великую державу, Советский Союз! Как же можно заниматься подобным самообманом? Нет, никто из нас, если он не сошел с ума, не может поддаваться иллюзиям…

Снова возник шум, на этот раз еще более сильный. Но Шулленбург упорно не обращал внимания на создавшуюся в зале обстановку.

– Мне осталось сказать очень немного, – продолжал он – И не рекомендую обижаться на меня, я всегда предпочитаю говорить правду, несмотря на то что иногда она кое-кому и не нравится. Так вот, обязательным условием для осуществления ракетно-ядерного нападения на Советский Союз должна бы быть хорошая противоракетная оборона своей страны, система ПРО. В США принялись было создавать систему «Сейфгард» – «Страж безопасности»…

Система «Сейфгард», которую я видел, вряд ли сейчас может быть пригодной, в ней еще не решены сложные теоретические и технические вопросы: никому не известно, за сколько минут она сумеет обнаружить баллистическую ракету противника – не следует упускать из виду, что линия раннего радиолокационного обнаружения на Аляске, Канадских островах в Арктике, в Гренландии и на побережье Великобритании подлежат безусловному уничтожению этим самым противником, в течение буквально нескольких минут после начала боевых действий нас оставят без «глаз». Как в этих условиях показала бы себя «Сейфгард» – неизвестно.

Как видите, не только невозможно внезапное нападение на Советский Союз, но и абсолютно исключена возможность добиться победы над ним. Ядерное нападение, развязывание ядерной войны против СССР неизбежно привело бы напавшего к страшному поражению. В США это поняли, и хорошо, что поняли, пока не поздно.

Шулленбург аккуратно положил указку на стол и вернулся на свое место.

В зале царила тишина.

Глава тринадцатая

Люди майора Торопова видели Чонку пробиравшимся ночью в часовню, и в ту же ночь стало известно – пройдя туннелем под Бугом, маршрутом «Дрисса», он посетил Софью Сатановскую. Теперь уже было ясно, – разведка Харвуда с целью шантажа применила столь обычный в США киднаппинг – похищение человека. По сведениям, полученным от польских товарищей, стало известно: в дом Сатановской действительно откуда-то привезен мальчик-подросток, полковник Соколов не сомневался, что этот мальчик и есть та самая «посылка с Запада», о которой в свое время предупреждал Сатановскую Грин. Не было сомнений и в том, что мальчик этот – сын Оксаны Орленко и инженера Можайцева, – подмена, пожалуй, не имела смысла, да к тому же разведка Аллена Харвуда и не могла рассчитывать на то, что мать не узнает при встрече своего сына. Спасти Сережу Можайцева особого труда, наверное, не составило бы, для этого вовсе незачем было допускать до встречи Ирэн Грант с ее жертвами, мальчика можно было бы забрать из дома Сатановской, и все. Однако такой шаг нашей контрразведки предрешал бы провал операции, разработанной полковником Соколовым: деятельности Ирэн Грант следовало положить конец раз и навсегда, а для этого представлялось необходимым «засечь» ее с поличным. Стало быть, нельзя мешать событиям развиваться до самой последней минуты хотя бы внешне, по сценарию, разработанному Харвудом и Грином. Мучило опасение – не дадут ли сыну Оксаны предварительно, перед запланированной встречей, проглотить какую-нибудь отраву. Именно эта мысль не давала покоя Соколову и его помощникам. Торопов даже предложил найти возможность встретиться с Софьей Сатановской для того, чтобы попытаться пробудить в ней «человечность», которая, как он почему-то не сомневался, ей не чужда, и договориться с ней о том, чтобы она помогла нам спасти мальчика. Естественно, такой разговор должен был бы подвести черту под всей жизнью Софьи Сатановской, не дать ей возможности найти какой-то другой выход из положения, кроме указанного Тороповым – порвать связи с разведкой Харвуда и честно трудиться. Но кто знает, захочет ли она все-таки принять такое предложение, устраивает ли оно ее?