Книга Первый контакт - Мюррей Лейнстер

Поэтому Бен изолировал кресло. После того как существо впервые покинуло тело Салли и обследовало корабль, Бен надеялся, что оно повторит экскурсию. Казалось, оно страдало от любопытства. Бен принялся доставать различные предметы — от камер до позитронного пистолета, единственного оружия на корабле. Он подносил предметы к Салли и давал ей прикоснуться к ним. Бен рассчитывал раздразнить существо, чтобы заставить его отправиться в новое путешествие. Но безуспешно. Счетчик Гейгера, нацеленный на Салли, трещал с прежней интенсивностью, ни чаще, ни реже. Чуть дрожащим голосом она объясняла, что чувствует, как в ее теле поселилось активное, но очень терпеливое и самодовольное создание. И оно будто мурлыкало.

Досадно. И все же проблема выходила за рамки традиционной медицины, поскольку речь шла не о микробах и не о сложном взаимодействии ферментов и прочих биологических механизмах. Проблема была в самом существе. И Салли трое суток просидела в изолированном кресле.

— Не знаю, насколько оно разумно, — мрачно сказал Бен на второй день. — Сомневаюсь, что можно определить коэффициент его интеллекта. Но оно любопытно, принимает решения и у него проявляются эмоции. Возможно, какой-нибудь суперортодоксальный ученый сказал бы: мол, у вас нет доказательств, что вы имеете дело с живым организмом. Ну и пусть. Существо способно обходиться без связи с каким-то определенным типом материи, но не является независимым от нее. Его средой обитания служит вещество. И оно предпочитает тебя, а не меня или кусок металла. Ты погибнешь, если оно задержится в твоем теле надолго, и тогда оно станет охотиться за другим хозяином. Это, должно быть, и происходило на Фароне. И оно наверняка может размножаться, если уж оно живое. Но за время твоего перелета с Фароны существ не стало двое. Похоже, что и сейчас оно не приступило к размножению, а ведь прошло довольно много времени. Может быть, оно понимает, что ты — единственная женщина здесь, и если ты умрешь… Оно вроде бы питается жизненной силой твоего тела, но не может получать энергию от металла или от меня. Это… настоящий людоед, живущий за счет других. За счет тебя. Пусть уж оно лучше взялось за меня бы! Сидя в кресле, уставшая Салли отвечала тихим голосом:

— Думаю, положение безнадежное. Да, здесь только одно из этих существ, но оно убьет меня. Нам его не остановить. Я могла бы надеть герметичный скафандр, ведь оно может передвигаться только по проводнику. Тогда оно оказалось бы словно в тюрьме и не сумело бы покинуть меня. И я вышла бы через шлюз, чтобы существо уже никому не причинило вреда. Мы же… не можем нигде приземлиться, пока существо живо. Мы не можем занести чуму на другую планету, как это произошло на Фароне! Я… была там, Бен!

— Неужели ты думаешь, что я позволю тебе выброситься в шлюз? — с жаром воскликнул Бен. — Оставлю тебя в космосе?

— Я бы этого хотела, — робко сказала она. — Или выстрели в меня из позитронного пистолета.

— Я бы с удовольствием выстрелил в это существо, — мрачно заметил Бен. — Как твои ощущения?

— Думаю, нормально. Только мне как-то не по себе. Существо чем-то недовольно.

Бен кивнул, сжав губы.

— Надеюсь, мы выкрутимся. Оно должно быть скоплением свободных электронов, образующих живой организм. Оно не может быть ничем иным! Его метаболизм предусматривает испускание космических лучей. Такое излучение невозможно без положительных зарядов. Если ты изолирована, твое тело накапливает положительные заряды, и это рано или поздно приведет к нейтрализации свободных, пусть даже организованных, электронов, из которых состоит существо. Может быть, оно погибнет, даже не понимая отчего. Оно вызывает у людей болезнь. А что, если мы можем вызвать болезнь у него?

Бен не мог прикоснуться к Салли, чтобы не произошло разрядки положительного потенциала, который они накапливали в ее теле. Или, скорее, само существо накапливало в ее теле во вред себе. Они решили убить существо продуктом его же собственного метаболизма, задушить его положительными зарядами, которые оно само производило, подобно тому как человек задыхается в углекислом газе, который неизбежно выделяется при дыхании.

Казалось, Салли ушла в себя. Она почти ничего не говорила, а если и говорила, то с явным трудом. Наконец на третий день она глубоко вздохнула и сказала:

— Прости… Бен, но я больше не могу. Существо страдает, и оно заставляет меня страдать вместе с ним. Я больше не могу!

Бен протянул руку и коснулся ее запястья. Оно мгновенно осветилось. Существо собралось в комок, оно стремилось выйти. Это было заметно даже в освещенной кабине. Стоило Бену дотронуться до Салли пальцем, как пробежала искорка. И все. Но Салли испытала облегчение. Она даже слабо улыбнулась.

— Оно ушло, — тихо произнесла Салли. — Мы прогнали его. Это как изгнание нечистой силы, Бен.

Бен выключил свет. В темноте Салли не было видно. Он отчетливо расслышал ее глубокий вздох облегчения.

— Во второй раз я избавилась от чумы, — сказала она, пытаясь развеселиться. — Вот чудеса!

— Сиди спокойно, — резонно заметил Бен. — Надо наблюдать за ним. Положительный заряд ядовит для него. Теперь мы знаем хотя бы это! И у меня есть позитронный пистолет. Надо подкараулить его!

Стало тихо. Только телефон ОС все звонил и звонил. Когда он умолк, Бен отчетливо расслышал ровное дыхание Салли. Теперь она дышала глубоко и размеренно.

Вдруг на металлическом пороге кабины возникло белое свечение. Изгнанное из тела Салли существо объявилось там. Сияние распространилось почти по всей длине порога. В случае нештатной ситуации воздухонепроницаемая дверь плотно закрывалась, и корабль разделялся на герметичные отсеки. Бен поднял позитронный пистолет. По скачущему прицелу было видно, что он дрожит от злобы. Пришлось взять пистолет обеими руками. И Бен нажал на курок.

От пистолета протянулся красноватый луч. Бесшумно.

Белое сияние на пороге ослепительно вспыхнуло. Бен испытал странное ощущение — как будто услышал беззвучный вопль. И существо словно взбесилось. Оно мелькало и там, и тут — всюду. Металлические предметы в кабине засверкали, когда существо в бешенстве закружилось, хватаясь за все, к чему прикасалось раньше. Теперь оно уже не занимало ограниченный объем, а беспорядочными волнами прокатывалось по всем металлическим поверхностям.

Бен замер в изумлении. Он вновь поднял пистолет. И вдруг свечение прекратилось. Все затихло, в темноте мерцали циферблаты приборов, но Салли не было видно.

— Если бы я направил луч еще куда-нибудь, существо наткнулось бы на него. Но мне это пришло в голову слишком поздно, — сокрушался Бен.

Затем он включил свет. Салли задремала в изолированном кресле, в котором вытерпела трое суток. Теперь она наконец-то расслабилась. Вид у нее был усталый и жалкий, и она сладко заснула, как ребенок.

Бен смотрел на нее, на ее освободившееся от напряжения лицо.

— Может быть, оно убито, — тихо сказал он, — но может, и нет. Но оно больше не посмеет набрасываться на тебя!

Бен отправился в каюту и тщательно изолировал кровать, чтобы электричество никак не могло проникнуть туда с пола и стен. Сам он надел ботинки с изолированной подошвой. Потом взял Салли на руки, отнес ее, спящую, в каюту, положил на кровать и укрыл одеялом. И нежно поцеловал.