Книга Мрачный Жнец (сборник) - Терри Пратчетт

тайком убегать из Университета и покупать новые карандаши на собственные деньги.

Однако истинная причина нехватки карандашных огрызков сидела сейчас перед ними. С сочным хрустом дожевав карандаш, она плюнулась резинкой в казначея.

Думминг Тупс торопливо делал какие-то записи.

– Думаю, все происходит следующим образом, – сказал он. – Мы имеем дело с персонификацией сил, как и говорил Гекс. Но срабатывает это только в том случае, если сила… логична. – Он судорожно сглотнул. Думминг свято верил в логику и в существующих обстоятельствах с крайней неохотой использовал данный термин. – Я не имею в виду, что существование пожирателя носков логично, но… в какой-то мере оно оправданно… Такова рабочая гипотеза.

– Немного смахивает на легенды о Санта-Хрякусе, – заметил Чудакулли. – Для детей лучшего объяснения и не придумаешь, верно?

– А что такого нелогичного в существовании гоблина, который приносит мне огромные мешки с деньгами? – с мрачным видом спросил декан.

Чудакулли скормил похитителю карандашей очередной карандаш.

– Ну… во-первых, ты никогда не получал словно бы из ниоткуда большие суммы денег, а тут нужна правдоподобная, объясняющая это явление гипотеза. И во-вторых, все равно тебе никто не поверит.

– Ха!

– Но почему это происходит именно сейчас? – спросил Чудакулли. – Смотрите-ка, эта пташка сидит у меня на пальце! У кого-нибудь есть еще карандаш?

– Эти… силы существовали всегда, – продолжил Думминг. – Я имею в виду, носки и карандаши исчезали всегда. И весьма таинственным образом. Но почему пожиратель носков и похититель карандашей вдруг персонифицировались?.. Боюсь, у меня нет ответа на этот вопрос.

– Значит, его нужно найти, – твердо произнес Чудакулли. – Мы не можем допустить, чтобы так продолжалось и дальше. Слабоумные антибоги и всевозможные твари возникают только потому, что люди о них думают? Так можно насоздавать кого угодно. А если какой-нибудь идиот вдруг подумает, что должен существовать бог несварения желудка?

«Динь-динь-динь».

– Э… кажется, он уже подумал, сэр, – сказал Думминг.

– В чем дело? В чем дело? – взволнованно спрашивал о боже, схватив Сьюзен за плечи.

Они показались ему чересчур костлявыми.

– ПРОКЛЯТЬЕ, – выругалась Сьюзен.

Она оттолкнула о боже и схватилась руками за стол, пытаясь скрыть лицо.

Наконец, благодаря самообладанию, которое она воспитала за последние несколько лет, ей удалось вернуть нормальный голос.

– Он выходит из роли, – пробормотала она в окружающее пространство. – Я чувствую это. И на его место затягивает меня. Зачем он все это делает?

– Понятия не имею, – ответил о боже, поспешно отступая. – Э… знаешь, перед тем как ты отвернулась, мне вдруг показалось, что у тебя глаза накрашены очень темными тенями… Только они не были накрашены…

– Послушай, все очень просто, – пожала плечами Сьюзен, поворачиваясь к нему лицом. Она почувствовала, что ее прическа, реагируя на волнение, начала изменяться. – Знаешь, что такое наследственность? Голубые глаза, торчащие зубы и так далее. Так вот, в моей семье эта наследственность – Смерть.

– Как и в любой другой… – неуверенно произнес о боже.

– Просто заткнись и не мели чушь, – перебила его Сьюзен. – Я не имею в виду смерть. Я имею в виду Смерть с большой буквы. Я помню то, что еще не произошло, я МОГУ ВОТ ТАК ГОВОРИТЬ, могу вот так вышагивать, и… если он отвлекается на что-то, я выполняю его обязанности. А он периодически отвлекается. Не знаю, что именно случилось с настоящим Санта-Хрякусом, и не понимаю, почему дедушка исполняет его обязанности, но мой дедушка… Он мыслит очень своеобразно, и у него… нет умственной защиты, как у нас. Он не умеет забывать, не может игнорировать. Он воспринимает все буквально и логически и честно не понимает, почему данный подход не всегда срабатывает…

О боже был явно ошеломлен.

– Послушай, к примеру, вот как бы ты поступил, если бы нужно было всех накормить? – спросила она.

– Я? Ну… – О боже на мгновение задумался. – Думаю, прежде всего нужно было бы построить эффективную политическую систему, продумать надлежащее распределение и возделывание пахотных земель, а потом…

– Да, да. А он бы просто взял и дал людям еду. Всем до единого.

– О, понятно. Очень нецелесообразно. Ха, это так же нелепо, как поговорка, будто бы голых можно одеть, дав им одежду.

– Да! То есть нет! Конечно, нет. Я имею в виду, что нужно… ну, ты сам понимаешь, что я имею в виду!

– Да, конечно.

– А он – нет.

Что-то с грохотом упало рядом с ними.

Из пылающих обломков кареты всегда выкатывается одинокое горящее колесо. Перед комедийным актером, участвующим в нелепой погоне, всегда появляются два человека, несущие огромное стекло. Некоторые условности настолько сильны, что эквивалентные им события происходят даже на тех планетах, на которых в жаркий полдень камни начинают плавиться и закипать. Когда уставленный посудой стол рушится, из его обломков выкатывается одна-единственная таинственным образом уцелевшая тарелка и крутится на месте до полной остановки.

Сьюзен и о боже дождались, когда тарелка закончит крутиться, а потом перевели взгляды на огромную фигуру, лежавшую среди останков составной фруктовой вазы.

– Он… появился ниоткуда, – прошептал о боже.

– Правда? Ну не стой же как истукан, лучше помоги его поднять.

Сьюзен попыталась откатить в сторону гигантскую дыню.

– Эта гроздь винограда у него за ухом…

– Ну и что?

– Я даже думать не могу о винограде…

– Кончай, а!

Вместе им удалось поднять незнакомца на ноги.

– Тога, сандалии… он очень похож на тебя, – задумчиво произнесла Сьюзен, глядя на пошатывающуюся жертву фруктового падения.

– У меня тоже было такое зеленое лицо?

– Почти.

– Здесь… где-нибудь есть уборная? – спросила фигура, едва шевеля губами.

– Кажется, нужно пройти под вон ту арку, – ответила Сьюзен. – Но я слышала, там не слишком чисто.

– Это не слух, это прогноз, – мрачно ответил толстяк и поспешил прочь. – Прошу вас, приготовьте мне стакан воды и отыщите где-нибудь желудочный уголь.

Они проводили незнакомца взглядами.

– Твой друг? – поинтересовалась Сьюзен.

– Кажется, бог несварения желудка. Послушай… по-моему, я кое-что вспомнил. Из жизни до моего нынешнего воплощения. Конечно, это может прозвучать глупо…

– Говори.

– Зубы, – сказал о боже.

Сьюзен задумалась.

– Ты помнишь какую-то нападающую на тебя очень зубастую тварь? – наконец предположила она.

– Нет, просто… ощущение зубастости. Вероятно, это ничего не значит. Я, как о боже похмелья, видел куда более страшные вещи.

– Просто зубы… – вдруг произнесла Сьюзен. – Много зубов, но не страшных. Просто очень много маленьких зубов. Почти… печальное зрелище.

– Да! Но как ты догадалась?

– Возможно, я вспомнила, что в будущем ты будешь рассказывать мне об этом. Не знаю. А большой светящийся желтый шар?

О боже нахмурился.

– Нет, – сказал он. – Боюсь, тут я помочь не смогу. Просто зубы. Ряды и ряды маленьких зубов.

– Ряды я не