Книга Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал - Владимир Геннадьевич Поселягин

в отверстиях, оставленных осколками и частично пулями, однако в Берлин мне не нужно. Взяв один из автоматов, которые я тут оставлял, вскинул его и расстрелял весь магазин. Выпустив пули в стенку как раз за креслом пилота. Я лишь увидел в открытую дверь, как бессильно повисла, покачиваясь, рука пилота. Так никто не обещал, что я его живым оставлю. Война есть война, не я её начал. После этого подбежав к двери, открыл её и, нащупав не глядя кольцо, одним рывком, в голову отдало болью, выпрыгнул наружу. Меня сразу закрутило, ладно опыт был парашютных прыжков, ещё в прошлой жизни, стабилизировал полёт и сразу дёрнул кольцо. Мы летели на полуторакилометровой высоте, так что расстояние до земли небольшое.

От рывка раскрывшегося парашюта меня тряхнуло так, что я чуть снова не потерял сознание, сообразив, что немного перегрузился трофеями, тяжёлым был. Да ранец с боеприпасами на спине врезался в спину так, что не продохнуть, не охнуть. Морщась, я постарался повернуть голову и рассмотреть, как там самолёт, гул удалялся, и было заметно, что самолёт снижался. Его ещё видно было. В той стороне, куда он летел, мелькали огоньки, кажется, там населённый пункт, надеюсь, на него тот не упадёт.

Поглядывая вниз, чтобы успеть сгруппироваться, я ждал вспышки и дождался, но не её. Звук моторов прервался, и донёсся звук удара, видимо в землю врезался, но огня не было. Чего это он не загорелся? Это очень плохо. Если бы тот сгорел, работы криминалистам было бы больше, а у меня времени с запасом. А сейчас осмотрят утром обломки, поймут, что меня нет, и устроят облаву на всю Польшу. И улетел тот километров на двадцать, далеко, не сбегаешь, не подожжёшь. Чёрт, и чего я пожар в салоне не устроил перед прыжком? Умная мысль приходит опосля… Ладно, главное спасся, а там посмотрим. Валить надо как можно быстрее… О, вот и земелька.

Сгруппировавшись, я принял удар на полусогнутые ноги и перекатился. Дул заметный ветерок, поэтому почти сразу купол наполнился и потащил меня дальше. Вскочив на ноги, я побежал за ним, подтягивая одну сторону за стропы, пока окончательно не погасил его. Дальше снял парашютную сумку, кое-как запихнул парашют туда, проверил, всё ли на месте, перевесил автомат поудобнее, кобуру с ТТ над правой ягодицей. Ну и свинорез в ранце. Мандат порученца Сталина и остальные документы у лжекапитана были при себе, в нагрудном кармане френча. Их тоже забрал со всякой мелочовкой. Пригодятся при возвращении. После этого быстрым, но тяжёлым шагом направился прочь, пытаясь хоть что-то во тьме рассмотреть. Поле, куда я приземлился, урожай уже снят, вдали вроде деревья, а левее светятся огни какого-то населённого пункта. Километра полтора до него. Вот к нему я и направился. Пока тревога не пошла по местным территориям, можно и обнаглеть, а так мне транспорт нужен, идеально было бы велосипед или лучше мотоцикл, а то я иду еле-еле из-за той тяжести, что нагрузил себя. Нужен транспорт, точно говорю.

Так и шёл, упорно, как бычок, наклонившись вперёд, монотонно шагал в сторону населённого пункта. Надеюсь, пшеки уже спят, чтобы было возможно увести велосипед. Сейчас такой тихий и нужный транспорт идеально мне подходит. Когда подошёл ближе, понял, что это оказалась не деревня, скорее всего даже небольшой городок или просто крупное село. Добравшись до окраины, тут начинались сады, спрятал ранцы с парашютной сумкой в саду, при этом приметив где, и, придерживая автомат, быстрым шагом направился к одной из улиц. Чем быстрее найду то, что мне надо, тем лучше. Гуляющих вечером, а точнее уже ночью, на улицах хватало, постоянно встречались. Поначалу я не обратил внимания, что парочка, ворковавшая на скамейке, говорила на немецком языке, ну оккупанты, бывает. Потом ещё голоса услышал. Из трактира речь немецкая доносилась. Я даже остановился от неожиданно пришедшей мне мысли. А я вообще в Польше? Фиг его знает. У меня, конечно, планшет штурмана при себе, часы его, да все часы у кого уцелели, наручный компас был, спасибо штурману, на одной руке часы, на другой компас, но где я, мне не известно. Это что, пока я трофеи собирал, мы в Германию залетели, и это немецкий городок? Да, это мне ещё дольше топать до своих.

Трактир я выбрал по той причине, что около него стояло несколько велосипедов, а фонарь не доставал до некоторых и можно увести незаметно, даже выбор был. Подкравшись к ним, хорошо, комбез чёрный, стараясь не делать резких движений, стал осматривать велосипеды. Один мне понравился, женский, лёгкий, с сеткой багажника перед рулём, не знал, что в это время такие уже есть. Ну а то, что женский, не страшно, легко спрыгивать с него будет, если срочно потребуется укрыться, залечь, например. Потом я осмотрел все остальные велосипеды, открывал чехлы для инструмента, осматривал и, что лучше, убирал себе. Даже насос хороший подобрал, на моём велосипеде не было. Смазан тот хорошо, цепь проверил. И укатил его в одну из улиц, спрятав в кустах, потом ещё четыре укатил и оставил в разных местах. Паника с пропажей поднимется, найдут некоторые и подумают, дети балуются. Ну а то, что один пропал, спишут на тех же детишек.

Добежав до сада, но осторожно, чтобы не приметили, пару раз собаки на меня гавкали, чужой, запах учуяли и кровь на одежде, я загрузил ранцы и парашютную сумку на велосипед, хорошо привязал, чтобы не потерять в пути, и, оттолкнувшись одной ногой, покатил в сторону Берлина, налегая на педали. Да-да, я катил совершенно в другую сторону от возможных вариантов, где меня будут искать. Да, на востоке будут, а я на запад кручу педали. Сделаю большой круг и обратно, но сильно в стороне. Нужно только определиться точно, где я, и подальше убраться от обломков самолёта.

Уехал недалеко, хотя планировал сделать рывок на всю ночь. Луна в небе хоть и была изредка закрыта наплывающими тучами, но всё же время от времени освещала своим серебристым светом укатанную полевую дорогу. Часа за два проехал от силы километров десять. Ещё минут на двадцать останавливался у мостика, перекинутого через речушку, ширина которой вряд ли больше пары метров. Однако я отстирал свой комбез, а то он был весь в крови. Отстирал, обувь отмыл и травой протер, чтобы запах отбить, искупался, после чего голышом, в одних влажных после купания трусах да с мокрыми волосами, покатил дальше. Тельняшка и комбез сохли, повешенные на велосипед. Только