Книга Мемуары генерала барона де Марбо - Жан-Батист-Антуан-Марселен де Марбо

24 августа, в тот день, когда в Германии должно было закончиться перемирие, заключенное между Наполеоном и союзниками, австрийцы, до этого момента остававшиеся нейтральными, объявили себя нашими врагами по ту сторону Альп. Итальянские войска сражались в наших рядах, но далматинцы покинули нас и перешли на сторону Австрии. Под командованием принца Евгения находились замечательные командиры, среди них Вердье, Гренье, Гарданн, Грасьен, Кенель, Кампо и итальянец Пино. Военные столкновения никогда не оказывались слишком ожесточенными, потому что командиры обеих армий поняли, что успех этой кампании будет зависеть от развития событий в Германии. Однако состоялось немало сражений с самыми разными результатами. Но в конце концов превосходящие силы австрийцев, к которым вскорости присоединился английский корпус, высадившийся в Тоскане, принудили вице-короля Италии вывести франко-итальянскую армию за пределы области реки Адидже.

В ноябре стало известно об измене Мюрата, короля Неаполя. Сначала император не мог в это поверить, однако это предательство оказалось истинной правдой! Мюрат перешел под знамена Австрии, против которой он так долго сражался, и его войска уже заняли Болонью. Непостоянство итальянцев столь велико, что они везде с восторгом приветствовали австро-неаполитанские войска, до этого презираемые ими. Справедливости ради добавлю, что итальянцы еще больше возненавидели австрийцев и их союзников спустя совсем немного времени. В декабре армия вице-короля, насчитывавшая только 43 тысячи солдат, занимала Верону и ее окрестности.

Европа объединилась против нас, и император Наполеон не смог скрыть от себя, что первым условием мира станет восстановление династии Бурбонов на испанском троне, поэтому он решил сам опередить события, понимая, что будет принужден к этому позже. Он вернул свободу королю Фердинанду VII, содержавшемуся до того в Валансэ, и приказал армии Сюше отступить за Пиренеи.

Так в конце 1813 года мы потеряли всю Германию, всю Испанию, большую часть Италии, и армия Веллингтона, только что переправившаяся через Бидасоа и Западные Пиренеи, стояла лагерем на французской территории, угрожая Байонне, Наварре и окрестностям Бордо.

Глава XXXIV

1814 год. — Я назначен комендантом департамента Жемапп. — Трудная ситуация. — Предотвращенное восстание. — Уничтожение казачьего отряда в Монсе. — Отзыв наших частей в Париж. — Мой сборный пункт переведен в Ножан-ле-Руа

Я начал 1814 год в Монсе. В течение этого года я не испытал столь больших опасностей и нагрузок, как в предыдущие годы, однако у меня было гораздо больше проблем морального порядка.

Я оставил в Неймегене всех кавалеристов моего полка, у кого еще оставались лошади, поэтому в Монсе, где находился сборный пункт, я нашел лишь безлошадных солдат. Я хотел дать им лошадей, приведенных из Арденн, как вдруг неприятель воспрепятствовал этому.

1 января противник, около трех месяцев не осмеливавшийся начать вторжение во Францию, перешел Рейн в нескольких пунктах. Одним из главных среди них сначала был Кауб, расположенный между Бингеном и Кобленцем у подножия гор Ролле. Другим местом переправы вражеских войск был Базель. Здесь швейцарцы отдали врагу каменный мост, нарушив при этом нейтралитет своей территории. Этот нейтралитет они защищают, требуя его или отказываясь от него, в зависимости от своих сиюминутных интересов.

Количество вражеских войск достигало 500–600 тысяч человек. Франция была измучена 25-летней войной. Свыше половины французских солдат находились в плену, многие французские провинции готовы были отделиться при первом же удобном случае. К ним относилась и та, в состав которой входил город Моне, бывший главным городом департамента Жемапп.

Эта обширная и богатая область была аннексирована Францией с вначале де-факто во время войны 1792 года, а затем де-юре в соответствии с Амьенским договором. Провинция так хорошо привыкла к союзу с Францией, что после всех несчастий Русской кампании она приложила самые большие усилия и понесла громадные жертвы, чтобы помочь императору воссоздать армию. Люди, лошади, снаряжение, одежда… — провинция удовлетворяла все просьбы без какого бы то ни было ропота! Но потери, которые мы только что понесли в Германии, обескуражили бельгийцев, поэтому я увидел, что настроение местного населения полностью изменилось. Жители департамента Жемапп вслух высказывали сожаления о временах правления австрийской монархии, под властью которой эта провинция провела много лет и теперь желала отделиться от Франции, чьи непрерывные войны разрушали торговлю и промышленность. Одним словом, Бельгия ожидала только удобного случая, чтобы восстать. Это было тем более опасно для нас, что благодаря своему географическому положению эта провинция находилась в тылу небольшого французского корпуса на Рейне. Поэтому император послал несколько частей в Брюссель. Командование этими отрядами он поручил генералу Мезону, человеку весьма способному, упорному и твердому.

Пройдя несколько департаментов, генерал Мезон решил, что департамент Жемапп и особенно город Моне отличаются особенно враждебным духом. Здесь публично говорили о том, что следует взяться за оружие и выступить после слабых французских гарнизонов, занимавших провинцию. Это не смутило генерала О***, который командовал в Монсе. Этот генерал был стар, болен подагрой, лишен энергии, родился в Бельгии и, похоже, боялся скомпрометировать себя в глазах своих соотечественников. Граф Мезон освободил его от его обязанностей и доверил мне командование департаментом Жемапп.

Это поручение было тем более трудным, что после жителей Льежа и окрестностей обитатели областей, окружавших Моне, могут считаться самыми смелыми и самыми неспокойными из всех бельгийцев. А чтобы их сдерживать, у меня был только маленький отряд из 400 новобранцев, несколько жандармов и 200 кавалеристов моего полка, не имевших лошадей. Среди них было около 50 уроженцев этой страны, и они в случае столкновения наверняка перешли бы на сторону восставших, поэтому по-настоящему я мог рассчитывать только на 150 моих конных егерей, происходивших родом из «старой» Франции и прошедших всю войну вместе со мной. Лишь они последовали бы за мной при всех обстоятельствах. Среди них были очень хорошие офицеры. Пехотные офицеры и особенно командир пехотного батальона были настроены всячески мне помогать.

Однако я не мог скрывать от себя, что если бы дело дошло до сражений, то силы оказались бы неравными. Действительно, из гостиницы, где я поселился, я каждый день видел 3–4 тысячи городских жителей — рабочих и крестьян, вооруженных палками, собиравшихся на большой городской площади, прислушиваясь к речам многочисленных бывших австрийских офицеров. Те были богатыми дворянами и покинули службу после объединения Бельгии и Франции, а в настоящее время всячески выступали против Империи. Агитаторы ругали Империю, которая обложила их налогами, отняла у них детей, чтобы послать их на войну, и т. д. и т. п. Эти высказывания выслушивались с тем большим вниманием, что исходили от богатых собственников земли, обращавшихся с этими словами к своим арендаторам и к людям, которым они давали работу и на которых, следовательно, они имели очень большое влияние.