Книга Мамаево побоище. Русь против Орды - Юрий Корчевский

Оба они оказывали на князя значительное влияние, и оба были противниками Орды. Эти двое и способствовали возведению на престол малолетнего тогда Дмитрия. Вот и вырос волчонок — на Орду косо смотрит, всех соседей под Москву подмять хочет! А объединения Орда допустить не может. Соединится Русь под одной сильной рукой — будет большая беда для Орды. Сейчас Орда уже не та, что была при Батые. Она раздроблена на три части и терзаема междоусобицами.

С полуденной стороны враг сильный — эмир Тимур и ставленник его Тохтамыш. Если Русь объединится, то вместо вассала и данника появится ещё один враг — с севера. Ох, нельзя отпускать из Орды Русь, эту курицу, несущую золотые яйца.

Возгордился Дмитрий, почувствовав свою силу, дань уже несколько лет не платит. Сами русские на ханских баскаков косо смотрят, того и гляди — за ножи схватятся. А ведь ещё недавно при виде любого конного татарина шапки ломали, до земли кланялись, ичиги целовали. Рабы презренные! Ничего, Дмитрий, дай только время — умою Русь кровью. Строптивый раб должен быть наказан, причём жестоко. Глядишь, и другие князья, видя преподанный им урок, присмиреют.

Хан вздохнул. Где же благословенные времена Батыевы, когда половина Европы склонила головы перед неисчислимой конницей моголов, ужасаясь и покорно выплачивая дань? А в его времена всякие там угры да поляки головы подняли. Ослабела Орда, потому осмелели. Ничего! Разобьёт он Дмитрия, разберётся с Тохтамышем и объединённым с Литвой войском пройдёт по Европе наглой. Пусть содрогнутся государи и страны и вновь склонят головы перед ним, Мамаем.

Он и Геную под себя подомнёт. Они возомнили, что за деньги купят всё, в том числе и его, хана. Как бы не так, ошибаются! Он будет давать обещания, заключать с генуэзцами договора и сделки. Но придёт то счастливое время, когда от Генуи, как и от других городов, останутся лишь развалины. Уцелеют только те, кто станут рабами, склонят перед ним головы. Кто тогда вспомнит о долгах, договорах?

Сочтя, что главные дела сделаны, хан пришёл в хорошее расположение духа. Вызвав прислугу, он приказал накрыть стол, позвать танцовщиц и музыкантов. Надо брать от жизни всё! В перерывах между боями пусть развлекают!

На маленький той хан пригласил багатура Темир-мурзу. Больно он ему люб был! Огромного роста, мышцы под одеждой бугрятся и играют, силён, как бык.

Темир-мурза поединщиком часто выступал. Был такой обычай — ещё предками заведён.

Перед боем на свободное пространство между противоборствующими войсками выходили от каждой армии по богатырю, чтобы сразиться в честном поединке. Воинам — зрелище, дух боевой перед схваткой поднять. А в противника страх да неуверенность вселить. Ведь доселе ни один бой Темир-мурза не проигрывал. Или копьём врага поразит, или саблей. А копьё у него размеров огромных, одно древко чего стоит. Ударом сабли хорезмской работы всадника в кольчуге до пояса разваливал. Немного желающих было с ним сразиться, боялись.

Зато хан, на багатура глядя, радовался. Ему бы сотню таких умельцев! Ни один полк напора бы не выдержал, дрогнул. Но увы! Среди татар багатуры рождаются редко, все мелкие да щуплые. К тому же мурза не татарин, половец.

Они выпили кумыса трёхдневного, возлежа на подушках, поели фруктов, потом уже за мясо взялись. Как раз барашек молодой подоспел, на вертеле жареный.

Темир-мурза ел много и жадно. Мамай про себя удивлялся — как в одного человека может столько влезть?

А вот пел Темир-мурза плохо. После того как он выпивал хмельного кумыса, его всё время на песни тянуло. А слуха не было, да и голос — как медведь ревёт.

Поморщился хан от рёва багатура, рукой махнул, чтобы музыканты вышли, не в силах слушать песню Темир-мурзы, слух услаждать надлежит нежным пением. Воин Темир-мурза отменный, а вот голосом приятным Аллах его обделил. Да и не встречал ещё хан людей, коих Всевышний несколькими талантами наградил. Хороший воин петь не умеет, богатый купец трусоват. Деньги может делать, а саблю в руке не удержит. В Кафе, как и других городах европейских, ещё в почёте из слуг кухарки да повара были, умеющие готовить кушанья изысканные.

Чревоугодники! Совсем мозги жиром заплыли. Что мужчине надо? Добрый кусок прожаренного мяса молодого барашка, кувшин кумыса и женщина для услады плоти и продолжения рода. Потому изнеженные и слабые духом армии европейских государей не устояли против воинов могольских. И Русь не устоит!

Веки у хана начали слипаться. Темир-мурза, заметив, что хан придрёмывать стал, вышел потихоньку. Хан его примечает, на пир пригласил, песни его слушал. А чего ещё воину надо? Скоро пойдёт на Русь, саблей себе трофеи богатые добудет. Халат богатый наденет, пленников возьмёт. Мужчин и детей в Кафу продаст, а женщин красивых в невольницах у себя оставит.

Каждый день гонцы доставляли хану послания из разных земель. Из Рязани, Литвы и Кафы сведения были вполне обнадёживающие, а вот из Синей Орды — тревожные. Попытки отравить Тохтамыша, так же как и застрелить его на охоте, не удались. Тохтамыш был неуязвим — как заговорённый. Хуже того, с каждым месяцем донесения от лазутчиков становились всё более настораживающими. Тохтамыш склонял под свою руку новые народы и племена, тренировал войско. Армия его всё увеличивалась. И где только он деньги на коней и вооружение брал?

Мамай же располагал войском, почти не увеличивающимся. Да, приходили новые воины, формировались десятки и сотни. Но войско ходило в походы, в набеги, в которых гибли тысячи. Учитывая, что основной костяк его войска составляли крымчаки, подпитки ждать было неоткуда. Вся надежда — на союзников и наёмников. Но наёмники хорошо воюют, только когда им регулярно платишь. А войска союзников подчиняются не ему, а своим князьям. И потом — Мамай не верил им до конца. Каждый князь ищет в союзе свою выгоду. Как говорят эти русские — «Своя рубашка ближе к телу». Литвины, как и рязанцы, в бою стойки, сражаются хорошо. Только сигнал — идти им в бой или стоять на месте — подаёт князь. А если он сочтёт, что ради собственной выгоды надо покинуть поле боя? И ведь силой его не принудишь.

У Ягайло рать только едва поменьше, чем у Мамая. И у Олега Рязанского войска по численности на треть от его войска будет. А вдруг они — Ягайло и Олег — за спиной его сговорятся и объединят силы? Тогда ему, Мамаю, несдобровать. Понятное дело, не просто так объединятся — какой им интерес?

Но есть сила, которая заинтересована в их объединении. Тохтамыш! Пошлёт посольства тайные, даст золота. Ну-ка, покажите человека — от крепкого воина до князя, кто устоит перед блеском жёлтого металла?

Разные мысли приходили в голову Мамаю. Но ведь ещё Темуджин говорил: «Разделяй и властвуй!» Только как это сделать? Простого воина обмануть можно — но не князя. Вражду посеять надо между Литвой и Рязанью с одной стороны и Тохтамышем — с другой. Чтобы не снюхались, не сговорились. В идеале — поссорить, как худший вариант — посеять недоверие, чтобы не встали плечом к плечу. Нет у Мамая пока такой силы, чтобы в одиночку Дмитрия Московского разбить и Тохтамыша.

И опять, как заноза, мысль. А если Дмитрий, узнав о подготовке Мамая к походу, сумеет сговориться с Тохтамышем? Хан прикинул расклад сил. Получалось поровну, даже с небольшим перевесом в сторону его врагов. К тому же надо учесть, что Дмитрий будет воевать на своей земле, где знает все леса, реки, броды. Где каждый холоп, случись набег, будет защищать свою жизнь вилами и цепами. И окажется он, Мамай, между двумя сильными войсками, как в клещах. Много, много вопросов, и пока нет ясных на них ответов!