Книга Черная ведьма в академии драконов - Надежда Мамаева

А руки Гарда, замершие на миг при восклицании «Ви?» вновь ожили. Но на этот раз не нахраписто, а блуждая по телу, словно пробуя, исследуя…

Я попробовала скинуть с себя чересчур прыткого ящера. Не тут-то было. Проще стену, что окружает Академию имени Кейгу, передвинуть.

– Что ты творишь? – возмутилась я.

– Пользуюсь ситуацией, – проурчал дракон. – Раз уж даме, оказавшейся в моей постели, я не могу преподнести букет цветов, то… памятуя о том, что дети – это тоже цветы, цветы жизни, я решил подарить тебе семена…

– Руки убрал, агроном, а то сейчас я наплюю на твое и так побитое состояние, и ты вовсе без сеялки останешься.

Гард заворчал, но лапы отцепил. Зато закинул на меня ногу.

– Как это понимать?

– Просто полежи со мной рядом, раз уж жизненной силой через слияние тел делиться не хочешь, – нехотя признался этот несносный крылатый.

– В смысле, слияние тел? – угрожающе вопросила я.

Дракон закинул на меня свою руку для верности, словно чуя, что я приготовилась дать деру.

– Ви, ты как маленькая, разве не знаешь, что драконы, в отличие от людей, быстрее всего восстанавливают свои силы двумя способами: лежа на своих сокровищах или занимаясь любовью. Кстати, именно по этой причине в стародавние времена те из наших собратьев, кто не имел приличной пещеры с сокровищами, требовали себе дев, да побольше.

– Невинных?

– Можно и виноватых, даже преступниц. Для процесса восстановления жизненных сил дракону без разницы, что у девы было в прошлом.

– Откуда мне все это знать, там, откуда я родом, силы принято восстанавливать по– другому.

– И как же? – заинтересовался он.

Черная ведьма, и чтобы согласилась изображать лекарку для побитого ящера? Как истинная дочь тьмы, Вивьен Блеквуд должна была бы засветить в эту наглую морду чем-нибудь. Я же, удивляясь сама себе, лежала рядом и ощущала, как наши с Гардом ауры соприкасаются, выравнивая магический потенциал.

Чувство было странное, будто мне на плечи опускается усталость, медленно, не давя непомерным грузом, но даря желание уснуть.

– Чернокнижники часто пополняют свою силу за счет эмоций: гнева, злости, испуга, отчаяния. Они пьют их, как вино, лишь схватив тебя за руку.

– Поэтому в темных землях никогда не протягивают открытую ладонь при встрече? – вопросил сонным голосом дракон и зевнул.

– Откуда знаешь?

– Оттуда, – палец ткнул в сторону, указывая на тумбу, что стояла рядом с изголовьем.

На ней лежал здоровенный том: «Темные маги. Обычаи, традиции, верования, уклад жизни». Книжища, казалось, была ровесницей самого пришествия драконов. После ухода темных сей фолиант назывался бы «Темные. Способы распознавания и уничтожения».

Γард, не подозревая о моих мыслях, пояснил:

– Надо же мне было знать, с кем я связался.

Лазурный, вновь ожив (а ведь как быстро превратился в рисунок, стоило Гарду на меня покуситься) и словно подтверждая слова, что-то застрекотал.

Мелкий выполз на мою манжету, потом с нее – на одеяло, и, семеня короткими лапками, двинулся по края кровати: дескать, я приличный дракончик, в ваших сонных постельных оргиях не участвую.

Тоже мне, моралист. Интересно, когда Γард на этой постели с другими развлекался, лазурный так же с хозяина уползал? Не поверю…

От последней мысли почему-то стало неприятно, как от камешка, попавшего в башмак. Зато сонливость слетела мигом.

Я повернула голову к дракону, сухо сообщив:

– Сеанс лечения закончен.

Ответом стал полный скорби и немого смирения взгляд. Если бы не знала, что передо мной светлый маг, непременно решила бы, что Гард – уроженец темных земель. Столь талантливо он давил на жалость. Может, с какой-нибудь сердобольной официанткой это бы и сработало, но я, к несчастью для дракона, была ведьмой. Потому ответила ему тем же. Натянула на лицо маску невинной девы, которую преследует стая оборотней. Ужас, трепет, ожидание неминуемой кончины.

Взгляд дракона стал еще более скорбным. Он словно кричал без слов: останься.

Мой перешел в категорию «невинная жертва вот-вот умрет, если проторчит тут еще хоть миг».

Гард посмотрел на меня. Я на него. Он на меня. Я на него. Почувствовала, что ещё немного – и моя актерская игра даст свои плоды, а конкретнее – нимб святости над головой.

– Ви, ну нельзя же так! – Гард все-таки сдался первым. – Ты выглядишь такой обездоленной и непорочной, что мне рядом с тобой даже жить как-то неудобно становится.

Я хмыкнула:

– Дракону не тягаться с ведьмой в умении выглядеть благочестиво.

Но, кажется, Гарда это ничуть не расстроило. Οн откинулся на подушки, уставился в потолок и с деланным сожалением протянул:

– Ну, если восстановиться, как дракону, не получается, буду как человеческие маги.

Была бы простым человеком, наверняка уточнила бы: «Через артефакты?». Но я являлась магом, хоть и темным, потому понимала, что зарядные амулеты лишь наполняют энергией, но не латают прорех в ауре. И даже если напитаться под завязку, вся сила спустя пару ударов колокола вытечет из мага через прорехи в ауре, как из худого ведра.

Когда ауры магов взаимодействуют, то здоровая способна затягивать прорехи у поврежденной. В ином случае восстанавливалась эфирная оболочка так же, как и тело, получившее рану: сама, медленно, постепенно, стягивая «раны», рубцуясь.

– Приготовь мне поесть, – между тем распоряжался Гард. – И выпить.

Я фыркнула, но пошла на кухню: меня и саму одолевал голод. Лазурный, что до этого совершил демарш, полетел за мной, сел на плечо и что-то заклекотал на своем драконьем.

Управляясь со сковородкой и чайником, быстро приготовила омлет с беконом. Пока руки оказались заняты, появилось время осмыслить случившееся. А подумать было над чем.

Когда я принесла Гарду еду и «выпить», то услышала сварливое:

– У меня же был коньяк. Он на верхней полке стоял.

– Слушай, ты не рябина, чтобы настаивать на коньяке. Пей вино и не выёживайся.

Дракон фыркнул и махом ополовинил стакан. Α потом глянул на меня серьезными, совершенно трезвыми глазами.

– Ви, спасибо тебе большое. Но прими дружеский совет: никогда не подходи к дракону после сражения. Это чудо, что я вовремя остановился. В нас, сынах неба, если мы сильно ранены, говорят инстинкты и древняя кровь. Когда подмял тебя под себя, мне было совершенно… – он оборвал себя на полуслове, но сглотнув, словно делая усилие, продолжил: – безразлично, согласна ты или нет. В висках стучало единственное желание: поскорее восстановиться, напитаться силой. А когда я понял, что это ты… Знаешь, меня, конечно, считают тем ещё гадом, и не без оснований, но я не насильник.