Книга Подводные лодки типа “Барс” (1913-1942) - Игорь Цветков

Утром 5 октября “Тюлень” под командованием капитана 2 ранга Китицина крейсировал в районе м. Игнеада (близ границы Болгарии и Турции). С восходом луны он приблизился на 2 мили к берегу и в 00 ч 50 мин 6 октября обнаружил на дистанции 25 каб. силуэт большого парохода, шедшего курсом на нее. Командир занял позицию между берегом и пароходом, отрезав ему путь к береговой черте; когда пароход оказался на лунной дорожке в 12 каб. от лодки, Китицын приказал открыть огонь по нему из носового орудия. Получив несколько попаданий выше ватерлинии, пароход остановился. Захватив его в качестве приза, Китицын связался по радио с Севастополем и попросил прислать судно для буксировки парохода. Днем 7 октября к месту событий прибыл эскадренный миноносец “Счастливый” для буксировки приза.

Кроме дневных действий на коммуникациях противника, подводные лодки в 1917 г. широко использовались для ведения разведки на театре, в частности, в районе Босфора для наблюдения за минными заграждениями и попытками противника их скрытного траления. Например, “Гагара” в течение 13-16 августа ежедневно наблюдала за минным заграждением у Босфора, отходя в море только для подзарядки аккумуляторной батареи. Таким же образом наблюдали за минным заграждениям и другие лодки. Тем не менее, погодные условия и недостаточно бдительное несение службы наблюдения позволяли противнику время от времени протраливать заграждения у Босфора.

Со второй половины августа 1917 г., в связи с резким падением дисциплины на флоте и медленным ремонтом вышедших из строя кораблей, выходы в море подводных лодок стали эпизодическими, а с ноября прекратились вообще.

Какова же дальнейшая судьба подводных лодок Черноморского флота после окончания первой мировой войны?

Все подводные лодки типа “Нарвал” (“Нарвал”, “Кит”, “Кашалот”) в апреле 1919 г. были взорваны и затоплены английскими интервентами. В 1934 году подводную лодку “Кит” подняли ЭПРОНовцы и сдали ее на слом, а “Нарвал” и “Кашалот” остались лежать на дне.

На “Нерпе” перед выходом в море

По-разному сложилась судьба подводных лодок типа “Морж” (“Морж”, “Нерпа”, “Тюлень”). Как уже говорилось, “Морж” погиб в ходе боевых действий на Черном море. Революционные события 1917 г. застали подводную лодку “Нерпа” на капитальном ремонте в Николаеве. Она удачно пережила оккупацию Украины германскими войсками, интервенцию и Гражданскую войну. 26 мая 1922 г. после окончания ремонта “Нерпа” вступила в состав Морских сил Черного моря (МСЧМ). В течение 1925-1926 гг. она вновь была капитально отремонтирована, но модернизации не подвергалась. 3 ноября 1929 г., как морально устаревшую, ее исключили из боевого состава, а в 1931 г. разобрали на металлолом.

“Тюлень” в течение 1918-1919 гг. переходил из рук в руки – сначала попал к немецким оккупантам, потом к английским интервентам и, наконец, был включен в состав белогвардейского флота на Черном море под командованием контр-адмирала М.А. Кедрова. После бегства Врангеля из Крыма белогвардейцы перевели лодку в Константинополь и далее – в Бизерту (декабрь 1920 г.), где в начале 30-х годов ее разобрали на металлолом. Это было следствием неудачных переговоров между Францией и Советской Россией о возвращении бизертского флота на родину.

Примерно такая же участь постигла и подводные лодки типа “Лебедь”. “Орлан” и “Утка” в конце 1917 г. только что прошли приемные испытания и в военных действиях на Черном море не участвовали, за исключением двух выходов в море “Гагары”. “Лебедь” и “Пеликан” достраивались в Николаеве. Подводные лодки “Лебедь” и “Пеликан” достраивались в Николаеве. В мае 1918 г. четыре лодки типа “Лебедь” (“Буревестник”, “Гагара”, “Орлан”, “Утка”), базировавшиеся в Севастополе, были захвачены германскими оккупантами. “Утка” и “Гагара” с июня по ноябрь 1918 г. числились в составе германского флота как “US-3” и “US-4”.

В декабре 1918 г. немецких оккупантов сменили английские и французские интервенты, и все подводные лодки, находившиеся в Севастополе, перешли в их руки. Такая же участь постигла и подводные лодки “Лебедь” и “Пеликан”, которые в недостроенном состоянии перевели в Одессу.

Покидая Черное море в 1919 г., англо-французские интервенты в конце апреля вблизи Севастополя на глубине около 60 м затопили “Орлан” и “Гагару”, а “Лебедь” и “Пеликан” – в районе Одессы.

“Буревестник” и “Утка” оказались зачисленными в белогвардейский флот на Черном море и в точности прошли тот же скорбный путь, который проделала “Тюлень”.

12 августа 1924 г. ЭПРОНом был поднят “Пеликан”, а 10 декабря 1925 г. – “Орлан”. Их корпуса сдали на металлом. Таким образом, на Черном море сохранилась лишь одна подводная лодка конструкции И.Г. Бубнова – “Нерпа”, которая стояла в ремонте на заводе. Она вошла в состав под названием “Политрук” и 3 июня 1922 г. подняла военно-морской флаг.

Поскольку англичане топили подводные лодки, предварительно взрывая их подрывными патронами, они после подъема, как правило, не подлежали восстановлению.

На палубе “Тюленя”. 1915 г.

Письмо капитана 1 ранга В.Е. Клочковского капитану 1 ранга Б.А. Быкову с оценкой подводных лодок И.Г. Бубнова

22 июня 1916 г.

Многоуважаемый и дорогой Борис Александрович.

До моего сведения дошло, что лодки “Гагара” и “Утка” задерживаются постройкою вследствие того, что многие детали, заготовленные по образцу типа "Морж”, бракуются и их заставляют переделывать или ставить новые по образцу типа “Барс”.

Кроме того, завод заставляют применять все усовершенствования, часто несущественные и сомнительные, придуманные плавающим составом Балтийского моря. Не отрицаю, что многие из предложенных усовершенствований полезны, но эта польза не окупается задержкою в готовности лодок в настоящее время, а при настоящем положении ввщей завод принужден разбирать то, что уже стоит на месте, перекраивать, перестраивать, и в общем выходит большое запоздание и сомнительная польза. Эти усовершенствования применять слишком поздно, особенно для лодок Балт. завода, которые находятся в стадии постройки, близкой к концу.

В общем, я считаю, что Балтийское море имело слишком мало практики с бубноаскими новыми лодками – здесь практика гораздо больше, так как “Нерпа” вступила в строй 20 декабря 1914 г., и мы этим типом овладели вполне и, в общвм, довольны.

Из разговоров с балтийскими офицерами зимою 1915- 1916 гг. я вынес убеждение, что они (тогда) совсем лодок не изучили, так как гоаорили такие странные вещи, как, например, что лодки эти плохо держат глубину, медленно ее меняют, что на волне почти невозможно погрузиться и т.п. Все это неверно. Наоборот, лодками этими можно отлично управиться. Зимою в Балтийском море сидели во льдах и изобретали – вот я и прошу оградить меня от этих умозрительных изобретений. Поэтому, Борис Александрович, не найдете ли возможным, прежде чем настаивать на том или ином усовершенствовании типа “Морж”, предварительно запрашивать меня, я думаю, что таким образом будет выиграно время и избегнуты проволочки с изготовлением вещей, часто несущественных. Мне известно, что на “Гагарах” и в особенности на “Лебедях” не все благополучно с метацентрами и остойчивостью, тем осторожнее нужно относиться к усовершенствованиям, связанным с перегрузкою или повышением центра тяжести.