Книга Любовь к драконам обязательна - Марина Ефиминюк

- Что вы хотели, девицы? - спросил он удивительно густым для столь отощалого создания басом.

- Здрасте, господин шаман, – хором поздоровались мы.

- Одна из вас пришла ко мне по любовному вопросу, – вдруг объявил он, впившись пристальным взглядом в растрепанную Фэйр.

От суеверного страха у меня по спине побежали мурашки.

- Она! – зачарованно подтвердила подруга.

Страшный взгляд шамана переместился на меня.

- Здрасте, – еще раз поздоровалась я. – Я влюбленная!

- Проходите, - подвинулся он, пропуская нас внутрь узкого холла, а сам направился в соседнее помещение, унеся единственный источник света.

- Обалдеть, - сдавленным голосом пробормотала я, скидывая туфли. - Ты видела, с ходу угадал!

- Я же говорила, что он сильный, – зашептала подруга.

Смущенные и испуганные, на цыпочках мы прошли в ритуальный зал, превращенный из гостиной. Фей обходил комнату, зажигая оплавленные черные свечи. Помещение наполнялось неровными тенями и сладковатым ароматом. На алтаре ловил блики начищенный до блеска череп дракона. Неожиданно я заметила, что в клыкастой пасти не хватало пары передних зубов.

Считалось, что шаманы практиковали черное колдовство. Человеческие маги использовали внутренние резервы, годами учились в своих академиях, потом в приемных вешали дипломы на дорогой бумаге и считали, будто имели право ломить цены. Феи, кому удалось сохранить знания и волшебство предков, обращались к природе, но по какой-то причине, словно из вредности, та наделяла их исключительно темным даром.

- Присаживайтесь, девы, - указали нам на пол, застеленный домотканым половиком.

Мы уселись, подогнув под себя ноги. Я пристроила на коленях сумку, а человек-бабочка, что-то беспрерывно шепча, налил из глиняного сосуда рюмочку коричневого напитка и опрокинул в себя.

- Колдовское питье, чтобы войти в транс и говорить с духами на одном языке, - пояснил он.

- А-а-а, – по–умному протянули две хмельные клиентки.

Я постаралась не сосредотачиваться на подленькой мыслишке, что после колдовского питья в воздухе, несмотря на навязчивый аромат свечей, явственно потянуло отцовским виски «Великий кардинал Марсини» (чтобы вы понимали, такого политического деятеля никогда не существовало, но посетителей трактира сей факт мало беспокоил). Вероятно, духи были готовы общаться только во хмелю, то есть мы находились на одной волне с шаманскими высшими силами.

Человек-бабочка устроился на полосатых подушках. На поверхности расправленных бархатистых крыльев виднелись размытые капли, как у бабочек.

- Что именно ты хочешь знать, влюбленная дева? - спросил он замечательным голосом.

- Меня приворожили?

- Духи леса утверждают, что ты действительно осквернена приворотом, - важно кивнул шаман.

- Как?

Фей закрыл страшные глаза с вертикальным зрачком, монотонно замычал одну ноту, потянулся ко мне и, заставив вжать голову в плечи, положил тяжелую руку на макушку. Не покривлю душой, если скажу, что у меня зашевелились волосы на затылке. Надеюсь, что прорицатель не почувствовал.

- Что ты ела в доме этого человека?

- В доме? А! В конторе? – призадумалась и тут вспомнила, что сегодня, наверное, впервые со времен выпускных экзаменов в институте, я пропустила обед, полдник и ужин: - Шоколад!

- Вижу синюю коробку шоколада, - подтвердил фей.

- Коричневую, – поправила я.

- Вижу коричневую коробку шоколада, - промычал он, и за его спиной взмахнули крылья, потушив потоком возмущенного воздуха несколько толстых черных свечей.

И тут я поняла! Конечно! Шоколад оставила одна из претенденток в жены. Вероятнее всего, подопечная госпожи свахи решила пойти на обман и приворожить Элроя. Она же не догадывалась, что дракон не выносил, когда в кабинете пахло едой, и вкусняшка досталась стажеру.

- А что мне теперь делать? - растеряно уточнила я.

Шаман сжал мне голову пальцами, словно выуживал из сознания образы, а потом посоветовал:

- Ничего не делай. Само пройдет.

От предположения в душе всколыхнулось возмущение. Приворот разве похож на насморк? Как он сам пройдет? Даже во время болезни лечат симптомы. Почему бы меня как-нибудь не полечить? Очень уж рябь в глазах, дрожащие руки и стучащее сердце мешали на договорах сосредотачиваться.

- Как так? - не утерпела я и оттолкнула руку мага. Сопротивляться человек-бабочка не стал, сложил ладони на коленках, расставил крылья и открыл глаза.

- Если приворот не запечатать, то он благополучно истает через некоторое время.

- Через какое?

- Сколько ты съела шоколада?

- Три… четыре… - Покосилась на Фэйр, многозначительно изогнувшую брови, ведь в прошлом месяце мы договорились вместе сесть на диету, и, судя по осунувшемуся лицу подруги, она-то слово держала и шоколадки втихую не трескала.

- А точнее?

- Пятнадцать, - покаялась я. - Плюс минус парочку…

- Через пятнадцать дней все закончится, – убежденно заявил шаман. – Главное, не одаривай предмет страсти поцелуем, иначе ритуал будет считаться завершенным.

- Это вряд ли - с облегченной улыбкой отмахнулась я.

- Тогда идите с миром, девы, и не попадайтесь больше в лапы темной магии. Деньги оставьте под дверным ковриком.

- Кстати, сколько? – зная, что я постесняюсь поинтересоваться суммой, уточнила Фэйр.

- Сколько совесть подсказывает, - величественно кивнул шаман. - Если будете отдавать сорок шиллингов чеком, то не забудьте подписать. Иначе случатся проблемы в монетном дворе, и духи природы на вас сильно прогневаются.

Когда я услышала сумму, то приуныла. Знахарь по душевным болезням обошелся бы дешевле. В отличие от шамана, он ещё и снадобья выписывал.

- А ничего попить не надо? - все-таки потребовала я лечения для души, истерзанной магической любовью. - Травки какие-нибудь?

- Витаминные настойки, – предложил колдун. – Для укрепления духа и терпения. Пять шиллингов за флакон.

В аптечной лавке стоило дешевле, так что лечиться шаманскими снадобьями пропало всякое желание.

- Да я потерплю без настоек, - нервно хохотнула я. - В конце концов, уже на один день меньше страдать.

Держась с Фэйр друг за дружку, мы кое-как поднялись на затекшие ноги и поковыляли к выходу. После душного, пахнущего ароматизированными свечами зала голова гудела, как проклятая. Некоторое время мы ковырялись с обувью в темном холле.

- Деньги, - сдавленным шепотом пихнула меня в ребра подруга.

- Точно, – пробормотала я и полезла в ридикюль. В кармашке лежало ровно четыре ассигнации достоинством по десять шиллингов. Удивительно, но шаман точно подглядел в сумку и попросил оставить все, что было мной отложено на черный день. Нагнувшись, я засунула заначку под пыльный половик, и мы вышли на улицу. Единственный горевший фонарь потух, и стояла кромешная темнота. В ошарашенном молчании мы направились к пешеходной мостовой.