Книга Древняя история смерти - Владислав Петров

Индейский народ помо, на чьих землях, между прочим, было основано когда-то в Калифорнии русское поселение Форт-Росс, попал в немилость к солнцу в незапамятные времена. За что — уже никто не помнит. Но видимо, не поделили помо и солнце что-то очень серьезное, поскольку солнце каждый вечер забирает у помо как минимум одну человеческую душу.

Если бы не эта застарелая и уже не поддающаяся объяснению вражда, быть бы помо бессмертными.

Аботани, первопредок тагинов, живущих в Индии, сделал для своих соплеменников много полезного — например, научил их возделывать рис, но вот от смерти уберечь не сумел.

Вышло так, что солнце, светившее тагинам, было проглочено чудовищем Вийутаму. Правда, солнце оказалось весьма изворотливым: попав Вийутаму в глотку, оно мгновенно превратилось в маленький листик и выскочило наружу через нос — только чудовище его и видело. После этого оно отказалось выходить на небо, пока не получит в качестве компенсации за пережитое сына Аботани.

Без солнца жить тагинам было неуютно, но и мальчика отдавать на заклание не хотелось. Поэтому сначала тагины решили обмануть солнце и подсунули ему животное, наряженное в детскую одежду. Солнце, может быть, и не увидело бы подмены, но откуда ни возьмись явилась летучая мышь и рассказала светилу, что его бессовестно надувают. Тогда тагины попытались подсунуть солнцу вместо сына Аботани другого мальчика, но летучая мышь и тут их разоблачила.

Делать было нечего: пришлось в уповании на милосердие солнца отправить к нему сына первопредка. Но где уж там место милосердию? Солнце сожрало мальчишку, и этой первой смертью запустило механизм умирания тагинов. А затем, согласно обещанию, отправилось на небо.

Распутный герой

В допотопную эпоху индейцы хопи жили под землей в обличье хвостатых муравьев, а когда жизнь все-таки заставила их выбраться наружу и принять человеческий облик, они долгое время щеголяли с длинными хвостами. При этом женщины и мужчины жили отдельно друг от друга, и женщины в ожидании потопа строили высоченную башню, а мужчины выращивали сосну, забравшись на которую все вместе теоретически могли спастись. Но башня развалились на конечном этапе строительства, а сосна, хотя и доросла до неба, пробить его не смогла, что в условиях, когда вода могла накрыть землю до самой небесной тверди, было не только желательно, но и необходимо. Все это не имеет прямого отношения к потере людьми бессмертия, однако же демонстрирует нервный фон, на котором происходили дальнейшие события.

Небо удалось пробить срочно посаженным тростником. Хопи пролезли в образовавшуюся дыру и обнаружили по ту сторону тверди такой мрак, хоть глаз выколи. Поэтому в целях освещения двое юношей повесили кое-какие созвездия, луну и солнце, а культурный герой (он же тотемный предок) хопи Койот щедрой рукой, то есть лапой, расшвырял, как попало, звезды. Получилось очень симпатично, жаль только, что солнце, сделанное юношами, между прочим, из лисьего меха и хвоста попугая, застыло посреди неба, как приклеенное.

Стали думать, как быть, перебирали варианты, но тут демиург сигнализировал Койоту, что для дальнейшего движения солнца необходима человеческая смерть. Делать было нечего. Посовещавшись, хопи умертвили первую попавшуюся девушку, и солнце сдвинулось с места, но, протащившись до зенита, опять остановилось. Следующей стала смерть сына вождя хопи, и солнце отправилось на закат, где опять застряло с кровожадной ухмылкой. И так далее и тому подобное — без очередной жертвы солнце отказывалось идти дальше.

На четвертый день все умерщвленные оживали, но не было уверенности, что череда воскресений не прервется, и с каждым приносимым в жертву хопи прощались как в последний раз. В племени воцарился страх перед смертью и, можно предположить, пошла в рост коррупция, ибо не совсем ясно, как именно определялись кандидаты в жертвы. Еще недавно вполне счастливая жизнь хопи пошла вразнос, в глубине трудовых масс началось брожение, и так могло дойти до создания революционной ситуации, при которой никому не будет дела не то что до движения солнца, а до того, есть оно вообще или нет. И тогда Койот решил вопрос кардинально, заявив, что хопи должны вообще отказаться от воскресений. Если все без исключений — независимо от льгот и привилегий — будут умирать навсегда, то не будет и почвы для злоупотреблений.

Надо отдать Койоту должное: начать он решил с себя — умер и спустя три дня не возродился. Его примеру — а что им еще остается? — следуют с той поры все члены племени. И благодаря этому солнце над хопи двигается в правильном ритме…

Есть, однако, у хопи и другая версия происхождения смерти, из которой следует, что никакого самопожертвования Койот не совершал и ничего героического в нем не было, а имелась порочная склонность к кровосмешению.

Некто Барсук (то ли человек, то ли получеловек-полубарсук, то ли барсук в чистом виде) оживил девушку хопи, которая — представьте себе! — приходилось ему и Койоту сестрой. И оживляться бы, по правилу прецедента, после этого всем умирающим хопи, но Койот возжелал на этой девушке жениться. Барсук отговаривал его, упирая на то, что инцест может не понравиться божеству, которое курирует хопи. Но тщетно — если уж какая мысль Койоту в голову втемяшивалась, выбить ее оттуда было невозможно. Койот сочетался с девушкой хопи законным браком и отправился с ней на брачное ложе. Никто не заглядывал им под одеяло, и, конечно же, неизвестно достоверно, что там произошло, но с ложа несчастную вынесли мертвой.

Второй миф, если вдуматься, не так уж сильно противоречит первому. Ведь можно быть героем и развратником одновременно. Эх, Койот, Койот…

А кто за свет платить будет?

Индейцы уичоли поначалу жили в полной темноте, но при этом тянулись к свету, хотя толком и не знали, что это такое. Когда эта тяга сделалась прямо-таки невыносимой и стала мешать нормальному существованию уичо-лей, главная их богиня, ведающая всеми водными ресурсами, Такуци Накаве, она же Мать-Земля, объявила, что если уж так хочется света, то кто-то должен принести себя в жертву и превратиться в солнце.

Тяга в уичольских массах после этого как-то сразу уменьшилась, и самые горлопаны поспешили спрятаться в тень (разумеется, фигурально — откуда тень при абсолютной тьме?), но тут вдруг на авансцену вышел прекраснодушный мальчик, сын богини земли и маиса Утуанаки, рожденный, согласно мифологии уичолей, без отца. В чистой душе сироты разговоры о свете нашли благодатную почву.

Мальчонка героически бросился в озеро, которое в этот миг превратилось — мнения очевидцев расходятся — то ли в кровь, то ли в огонь, достиг дна, пробил его и продолжил движение вниз, миновав аж пять нижних миров. Там ему встретилось множество опасных тварей, и среди них окружающая всю землю громадная змеюка с головами на обоих концах тела.

Превращение мальчика в солнце происходило по мере продвижения вниз, и, когда ниже опускаться уже было некуда, метаморфоза завершилась. Теперь новоявленному солнцу предстоял трудный путь наверх.

Тем временем на поверхности шла праздничная суета. Во-первых, готовились к торжественной встрече солнца, которое по расчетам Такуци Накаве и соседствующего с ней на небесном троне заведующего засухами Татевари, он же Отец-Огонь, должно было выйти наружу из пещеры на востоке уичольских земель. Во-вторых, всенародно обсуждали, какое имя дать поднимающемуся из подземелий светилу, и решили назвать его Тау. Напомним, что все это происходило в кромешной тьме.