Книга Настоящая Спарта. Без домыслов и наветов - Андрей Савельев

Общегреческая традиция была основана на демонстрации в сражении личного героизма и сплоченности войска, но не стратегического замысла. Правый фланг всегда считался почетным. Возможно потому, что на правом фланге было проще укрываться щитом в левой руке и наносить удары с правой стороны. В особенности, когда предпринималась попытка охвата левого фланга противника. Подобный маневр на левом фланге открывал бы менее защищенное право плечо воина. Атака правым флангом, с этой точки зрения, выглядит предпочтительней.

Такое построение приводило к наступлению правого фланга каждого войска, которому уступал слабейший левый фланг. Так получилось, например, в битве при Мантинее (418 г. до н. э.), когда спартанцы отдали на растерзание свой левый фланг (состоящий из ветеранов, гоплитов-илотов и легковооруженных скиритов), а сильным правым флангом (союзники + спартанская кавалерия) и центром (отборные войска) разбили основную часть армии противника, состоящего из афинян и аргосцев. Некоторые историографы, вопреки очевидным свидетельствам о победе спартанцев, считают, что они в этой битве понесли поражение.

Эпаминонд. Предполагаемый порядок битвы при Левктрах.

Поражение спартанской фаланги состоялось, когда в ход пошла военная хитрость, и противники Спарты стали пренебрегать дуэльным характером сражений. Фивянин Эпаминонд решился нарушить традицию. При Левктрах (371 г. до н. э.) он имитировал отход своих войск в лагерь, зная, что спартанцы готовы в этот день отказаться от битвы в пользу очередного религиозного праздника. Когда спартанцы также двинулись в свой лагерь, они были внезапно атакованы конницей противника, которая расстроила фалангу. Кроме того, за конницей Эпаминонд скрыл свою новацию – косое построение войска. Вопреки традиции, он усилил свой левый фланг, включив в него отборный Священный отряд и оттянув слабый правый фланг назад. Построение фивян до начала битвы скрывалось выдвинутой вперед кавалерией. На направлении главного удара глубина фаланги фивян была увеличена до 50 шеренг против 12 у спартанцев, а левый фланг был ослаблен до 8 шеренг. Начавший движение правый фланг спартанцев не смог охватить построение противника, а фаланга на другом фланге была прорвана ударными силами Эпаминонда. Царь Клеомброт погиб, а спартанцы потеряли около 1000 гоплитов, включая 400 спартиатов. Отступившие спартанцы впоследствии заявили, что Эпаминонд сражался «не по правилам».

В результате этой битвы спартанцы понесли тяжкую демографическую потерю, утратили контроль над Мессенией, а также вынуждены были героически оборонять неукрепленную Спарту от многочисленных фивян и их союзников.

Аналогичным образом фивяне действовали при Мантинее (362 г. до н. э.), где им была необходима победа после ряда поражений: отбитой попытки захватить Спарту и разгрома, которые спартанцы нанесли союзникам Фив аркадцам в так называемой Бесслезной битве (не погиб ни один спартанец). Войска Эпаминонда снова предприняли неожиданную атаку мощным левым флангом, построенным в плотный «эшелон». Но на этот раз спартанцы не отступили и сражались отчаянно. Эпаминонд, лично возглавлявший ударную часть своего войска, был смертельно ранен спартанцем Антикратом и на смертном одре, услышав, что погибли также все его ближайшие соратники, приказал отступить и заключить мир.

К сожалению, в историографии битва при Мантинее считается победной для фивян, которым на этот раз «военная хитрость» не удалась. Да и при Левктрах она имела лишь относительный успех. В действительности битва при Мантинее имеет совершенно другое значение: Эллада утратила гегемонию Спарты, но не состоялась также и гегемония Фив. Измотанная войнами Греция стала добычей не самой развитой и искушенной в военном деле Македонии. Вероятнее всего, последующие победы Александра Великого были связаны вовсе не с изобретением македонской фаланги, а с тем, что Македония, обладавшая наиболее значительными на то время ресурсами, смогла привлечь в войско множество опытных наемников-эллинов, тех же спартанцев.

Войска македонян разбили объединенное войско афинян и фивян в битве при Херонее (338 г до н. э.), используя против них ту же тактику – притворное отступление правым флангом и решительная атака левым флангом. Увлекшись преследованием, афиняне расстроили свои ряды и подставились под фланговый дар македонской фаланги. В это время конница тогда еще совсем юного Александра атаковала левым флангом и расчленила фалангу фивян.

Трудно понять, почему спартанское, а также общегреческое военное искусство долгое время пренебрегало использованием конницы. Обычно говорят, что этому мешала пересеченная местность, где для лошадей было сложно найти выпас, а для рейдов конницы – удачные маршруты. Использование конницы персами говорит об обратном. А проблемы были те же – пересеченная местность, скудные выпасы. Персы с большим успехом использовали конницу в битве при Платее, но победа греков в этой битве убедила последних в том, что конница не нужна.

В греко-персидских войнах источники не упоминают ни об одном греческом всаднике. И лишь в Пелопонесской войне, втянувшей в сражения массы легковооруженных воинов, конницу начали использовать. В Спарте при этом служба в коннице считалась непрестижной, годной лишь для тех, кто не мог служить гоплитом. Первое упоминание о спартанской коннице относится к 424 году, когда было набрано всего 400 всадников. В 394 г. упоминается о 600 всадников, представлявших собой скорее вспомогательные группы при пехотных подразделениях.

Судя по многочисленным изображениям конных воинов и названию отряда царской гвардии «всадники», архаическая Эллада на заре своей истории знала ценность конницы. Вероятно, коневодство в эту местность принесли именно дорийцы и их союзники. Но позднее искусство коневодства было утрачено, и поголовье и племенные качества после какой-то эпидемии так и не удалось восстановить. Лошадь или боевой конь стали роскошью. Точно так же, как в свое время и для германских племен, которые предпочитали веками биться с римлянами в пешем строю.

Женщины Спарты и остальной Эллады

Древнеахейская или доахейская организация общества, скорее всего, предполагала заметные признаки матриархата. Это обстоятельство отразилось на положении женщины в Спарте, принципиально отличном от положения женщины в других греческих государствах. Спартанские законы отчасти несут в себе архаику коллективного брака. Распределение на брачные пары в Спарте не является абсолютным, роль и влияние семьи было ограничено. Напротив, роль матери чрезвычайно велика, а женщины прямо вмешивались в дела мужчин, отдавая мужчинам первенство только в войне и законодательстве.

Спартанская женщина-спортсменка.

Историческое предание содержит историю о том, как жена царя Леонида Горго ответила на замечание афинянки: «Одни вы, спартанки, делаете что хотите со своими мужьями». Горго ответила: «Да, но ведь одни мы и рожаем мужей». Многим здесь хочется видеть остроумие. На самом деле речь идет о высоком статусе, подкрепленном законом. Женщина до передачи мальчика в общественное воспитание полностью определяет его жизнь, а потом служит для него главнейшим нравственным авторитетом. Отец же вынужден проводить время в войнах, военных учениях и при исполнении общественных обязанностей. Мы видим соединение мужского и женского начал в спартанском обществе, которое еще не приведено в систему соподчиненных статусов.