Книга Страсти по революции. Нравы в российской историографии в век информации - Борис Миронов

«Благосостояние их (крестьян. — Б.М.) стремительно росло “благодаря повышению производительности труда и уменьшению налогового бремени”». Немного отсебятины — «стремительно» — и медленный рост уровня жизни и производительности труда превращается в быстрый и брошена тень на вывод.

«Миронов указывает на причины пореформенного нерадения крестьян: заставлять их работать стало некому, а они довольствовались жизненно необходимым минимумом», — иронизирует критик. Увеличение числа праздничных дней» заменяется «нерадением» — что далеко не одно и то же. На позитивную роль помещиков при крепостном праве помещиков указывали участники Совещания 1872 г., на минимализм потребностей — многие современники, А.А. Фет, А.В. Чаянов и другие исследователи. О других факторах, способствовавших сокращению трудовых нагрузок, — уменьшение налогового бремени, развитие неземледельческих занятий и другое — ни слова. В результате концепт оболванен. Простенько и со вкусом!

«Случайно ли Миронов удивительно скупо сообщает о неурожае и голоде 1891–1892 гг., в результате которого погибло около полумиллиона крестьян?» «Удивительно скупо» — намек на то, что Миронов избегает говорить о неурожае много, так как это против его концепции. На самом деле одному из многих неурожаев в книге посвящен специальный параграф, а погибло большинство крестьян главным образом от холеры.

«Автор уверяет, что правительственная помощь голодающим оказалась на редкость эффективной, режим “доказал свою жизнеспособность и обнаружил серьезные резервы для собственного усиления”, тогда как земства показали свою недееспособность». Однако это доказанное утверждение принадлежит американскому историку Р. Роббинсу, а лавры достаются мне.

«Миронов без колебаний доверяет данным комиссии по исследованию положения сельского хозяйства (1872–1873 гг.), но материалы Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности (1902–1905 гг.) вызывают у него сомнения или недоверие». Между тем в отношении обеих комиссий я проявляю скептицизм и проверяю их показания. В частности, указываю: «картина выглядит парадоксальной», а «Материалы Комиссии 1872 г. отражали групповые интересы землевладельцев».

«Совершенно очевидно, что общественные деятели всегда оказываются куда ближе к действительности, нежели представители правящей элиты. И этот разрыв в рассматриваемый период неуклонно увеличивался». Мода на демократию сейчас такова, что беспроигрышно поддерживать общественность против государства. Однако мой детальный анализ показал: мнение общественности в пореформенное время было предвзятым и далеким от действительности.

«Миронов даже выражает одобрение действиям властей, “поставивших на место» представителей “либеральной бюрократии”». А вот мой текст: «В.П. Мещерский в “Гражданине” писал, что “земские Мирабо уехали с опущенными носами” потому, что председатель Комиссии В.Н. Коковцов “посадил каждого отдельно и всех вместе на свое место, а к себе на нос никого не пустил”». Таким образом, Т.Г. Леонтьева приписала мне слова Мещерского, да еще в искаженном виде. Кроме того, по мнению Мещерского, Коковцов указал на место земцам, а не либеральной бюрократии. Наконец, я вовсе не одобряю действия властей.

«Не стоило бы сваливать все на PR, якобы зафиксированный в России “с древних времен”. В конце концов, российская власть всегда занималась пропагандой, используя для этого, помимо собственного аппарата, также добровольных помощников». Свести мое объяснение происхождения революции к PR-кампаниям — это искажение моей точки зрения. Пиар же действительно использовался с древних времен.

Кому-то заметки Т.Г. Леонтьевой могут не понравиться, а мне нравятся. Правда, не за глубину анализа, которого там нет, а совсем по другой причине — замечательно, что есть еще в русских селениях женщины, преданные своим супругам, готовые поддержать их в трудную минуту и ради них пожертвовать всем, даже своей репутацией объективного исследователя. Ведь Т.Г. Леонтьева — успешная в карьере женщина: зав. кафедрой и декан исторического факультета Тверского гос. университета и даже кавалер ордена Святой благоверной равноапостольной княгини Ольги III степени.

И.В. Михайлов: Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты

Под стать полемическим заметкам В.П. Булдакова отзыв его друга и соавтора И.В. Михайлова — между прочим, специалиста по критике буржуазных концепций революции. Бессовестный тон и стиль полемики, которые практиковались в советское время по отношению к работам зарубежных историков, И.В. Михайлов полностью воспроизводит в своих заметках. Впрочем, в своих ли? Об этом чуть ниже.

«Название новой книги Б.Н. Миронова вызывает недоумение: “благосостояние… и революции…”. Явный оксюморон. Я решительно не понимаю, зачем в специальной работе о “благосостоянии” надо было вообще вспоминать о революции?» Странно слышать от сторонника ленинской концепции революции такие слова. Приходится напомнить: согласно ленинской теории революции, резкое обострение нужды и бедствий трудящихся масс является одной из трех необходимых предпосылок революции: (1) «низы не хотят», (2) «верхи не могут» жить по-старому, (3) активные выступления широких народных масс. Доказывая, что объективные предпосылки революции 1905 г. созрели, В.И. Ленин писал: «Все пореформенное сорокалетие есть один сплошной процесс раскрестьянивания, процесс медленного мучительного вымирания. Крестьянин был доведен до нищенского уровня жизни: он помещался вместе со скотиной, одевался в рубище, кормился лебедой. Крестьяне голодали хронически, и десятками тысяч умирали от голода и эпидемий во время неурожаев, которые возвращались все чаще и чаще». Положение рабочих не лучше: «Тысячи и тысячи людей, трудящихся всю жизнь над созданием чужого богатства, гибнут от голодовок и постоянного недоедания, умирают преждевременно от болезней, порождаемых отвратительными условиями труда, нищенской обстановкой жилищ, недостатком отдыха». В сотнях, если не тысячах работ, в том числе написанных И.В. Михайловым, «доказывалась» правильность этой точки зрения. И вдруг оксюморон?! Воистину неисповедимы пути Господни. А словечко «оксюморон» из лексикона друга и соавтора.

Уже не упоминаю о том, что в современных социологических теориях революции экономический рост, повышение благосостояния и революция тесно взаимосвязаны (о чем подробно рассказано в моей книге). Но это для критика, вероятно, является высшей математикой, ему совершенно неизвестной, да, видно, и недоступной его пониманию.

И.В. Михайлову «не верится» в возможность повышения благосостояния, или уровня жизни, населения при царском режиме — будто мы находимся в поле религии, а не науки. А как же факты, говорящие о повышении уровня жизни? Факты, противоречащие установкам и стереотипам, обычно игнорируются.

«В чем мораль сочинений Миронова? Гадать не приходится: в России все идет своим чередом под руководством мудрых правителей. Не надо им мешать — только они способны были модернизировать Россию». Русское правительство в XVIII — начале XX в. действительно понимало больше и видело дальше, чем огромное большинство неграмотных подданных. Впрочем, не только русское. Уинстону Черчиллю приписывают выражение: «Лучший аргумент против демократии — пятиминутная беседа со средним избирателем». Это в Великобритании, где уже в 1800 г. 56% населения владели грамотой, в то время как в России — лишь 5%, а в 1913 г. — 40%. Выдающаяся роль государства в процессе модернизации в странах второго и третьего эшелона модернизации (Германии, Японии, Австро-Венгрии, Италии, Испании и др.) — общее правило, а не исключительная особенность России. Государство компенсировало не только недостаток инициативы со стороны народа, часто не понимавшего необходимости реформ и не желавшего их проводить, но и дефицит капитала, образования и культуры, и потому служило тем необходимым рычагом, с помощью которого происходило реформирование страны. Фактически вся история мировой модернизации показывает: первые успешные экономические преобразования проводятся монархическими или авторитарными режимами.