Книга Повседневная жизнь британского парламента - Онагх МакДональд

Настоящие столкновения между палатами лордов и общин начались только в XIX веке. Палаты схлестнулись по поводу законопроектов о реформе избирательной системы 1832 и 1867 годов, различных социальных реформ и гладстоновского бюджета I860 года; последний законопроект вводил отмену пошлин на бумагу, что Гладстон считал средством удешевить книги и газеты и тем самым способствовать развитию образования. Столкнувшись с непримиримой позицией палаты лордов, палата общин вынесла в июле 1860 года резолюцию о закреплении за собой права распоряжаться налогообложением и ассигнованиями, полномочий устанавливать и отменять налоги, а также составлять бюджетные законопроекты, и это право считать ненарушимым. Казалось бы, делу конец, однако потребовалось еще почти полвека, прежде чем две палаты окончательно выяснили отношения.

В 1909 году лорды категорически отвергли законопроект с предложениями по бюджету на этот год, среди которых значились увеличение подоходного налога для тех, чьи доходы превышают 3 тысячи фунтов в год, увеличение налога на наследство, введение «сверхналога» на доходы свыше 5 тысяч фунтов в год и особый налог на увеличение стоимости земли после принятия бюджета. Ничего удивительного, что их светлости переполошились из-за бюджета, который взвалил бы на них бремя налогов. После двух всеобщих выборов, на которых либералы удержали свое большинство, был принят Парламентский акт 1911 года. Пэры-консерваторы согласились с ним, зная, что если они этого не сделают, либералы произведут из своей среды достаточно пэров, чтобы обеспечить большинство. Акт лишил палату лордов права вето и ограничил ее возможность откладывать принятие законов двумя годами. При этом законопроекты, обозначенные спикером как касающиеся денежных счетов государства, могут откладываться только на один месяц. Парламентский акт 1949 года еще больше урезал права палаты лордов в плане отклонения законопроектов: один год вместо двух.

Кто такие члены палаты лордов?

Все пэры являются либо духовными, либо светскими, либо судебными лордами. Духовные лорды — это архиепископы Кентерберийский и Йоркский и еще 24 старейших епископа Англии. В средневековом парламенте епископы и аббаты составляли примерно половину всей палаты лордов, но сегодня они образуют лишь незначительное меньшинство от всего рабочего состава. Только англиканская церковь официально представлена в палате; в ней не присутствует ни одно другое христианское направление, включая шотландскую пресвитерианскую церковь, католиков и нехристианские конфессии, хотя в 1988 году пэром впервые стал главный раввин Великобритании, Австралии и Новой Зеландии Иммануил Якобовиц.

Архиепископы Кентерберийский и Йоркский и епископы Лондона, Дарема и Винчестера заседают в палате по неотъемлемому праву. Число епископов в палате лордов ограничено двадцать одним, и эти места распределяются по старшинству. Епископ может покинуть палату в возрасте 70 лет, и тогда его место переходит к следующему старейшему епископу. Епископам порой приходится ждать годами, прежде чем они попадут в палату лордов, а потом, побыв там совсем немного, уйти в отставку. Это единственные члены палаты, не пребывающие в ней всю жизнь. Исполнение своих церковных обязанностей мешает им регулярно посещать заседания и принимать участие в дебатах, в том числе по закону об ограничении торговли по воскресным дням, которому воспротивилась Церковь. Хотя 19 епископов проголосовали по некоторым очень важным поправкам к этому закону, ни один из них не выступил в предшествующих дебатах. Но у них была уважительная причина: все они находились на заседании Синода и успели в палату как раз к голосованию. Несмотря на все эти сложности, с 1960-х годов епископы играли активную роль в палате лордов, и голосование против предложений правительства для них обычное дело. Все они проголосовали, например, против Закона об иммиграции в Содружестве, предложенного правительством лейбористов в 1968 году, и против Закона о британском гражданстве, внесенного консерваторами в 1981 году. Они также выступали единым фронтом по Закону о земле, находящейся в общественном пользовании, предложенному лейбористами в 1976 году, и по поправкам, касающимся благотворительных организаций-собственников земли.

Светские лорды — это герцоги, маркизы, графы, виконты, бароны и пожизненные пэры. Согласно Акту о пэрстве от 1963 года любой человек, унаследовавший титул пэра, может отказаться от него в течение года после наследования или достигнув возраста 21 года. Тогда этот человек может выставить свою кандидатуру на выборы в палату общин. До сих пор так поступили 13 пэров; двое пожелали сразиться в 1963 году за место лидера Консервативной партии, когда Гарольд Макмиллан подал в отставку. Это были лорд Хоум (сэр Алек Дуглас-Хьюм) и лорд Хейлшэм (Квентин Хогг), которые впоследствии, завершив свою карьеру в палате общин, стали пожизненными пэрами.

В Средние века высшей судебной инстанцией в стране был Королевский совет, а палата лордов до сих пор является высшим апелляционным судом, за исключением уголовных дел, рассматриваемых в Шотландии. Судебные лорды рассматривают примерно по семьдесят дел в год в Апелляционном комитете, хотя приговоры выносятся на специально созванных заседаниях палаты. Лорд-канцлер и другие лорды, бывшие высшими судьями, могут посещать собрания Апелляционного комитета, однако работают в нем лорды по апелляциям — судьи на жалованье, получившие особое звание пэра, чтобы участвовать в этих слушаниях. Когда такой лорд уходит в отставку, то сохраняет за собой свое место в палате и может, если пожелает, принять участие в ее работе; лорд-канцлер и его предшественники в отставке тоже входят в число судебных лордов, как и некоторые другие пэры, которые не получили этого титула по Аюгу об апелляционной юрисдикции, например, лорд главный судья Северной Ирландии и некоторые высшие судейские чиновники Англии, не возведенные в достоинство пэра.

Свежая кровь

В 1930–1940-е годы палата лордов, состоявшая тогда в основном из наследственных пэров-мужчин, постоянно подвергалась нападкам. Например, профессор Ласки раскритиковал «ограниченную и ленивую» палату лордов, указав на то, что из 750 пэров только 35 играли в палате активную роль, а 98 выступили всего по разу в год с 1919 года; более 100 даже не принесли присягу на верность короне (эта церемония проводится, когда пэры впервые появляются в палате). Ласки и другие политики-лейбористы того времени считали это достаточным основанием для упразднения палаты лордов. После Второй мировой войны политические партии не могли прийти к соглашению о том, какую роль отвести палате. Создание пожизненного пэрства в 1958 году, которое мы сейчас воспринимаем как нечто само собой разумеющееся, было задержано на сотню лет случайностями истории.

В 1855 году из-за нехватки судей в палате лордов правительство решило, что лучшим выходом из ситуации будет назначение пожизненных пэров. Первым был избран сэр Джеймс Парк, старейший и заслуженный судья, уже похоронивший трех своих сыновей. По жалованным грамотам от 16 января 1856 года ему был дарован титул лорда Уэнслидейла в ранге барона «на протяжении его естественной жизни». Это была явная попытка со стороны правительства создать пожизненное пэрство. Однако сэр Джеймс не смог принять участие в работе палаты в первый день новой сессии, поскольку страдал от подагры. Это предоставило противнику пожизненного пэрства, лорду Линдхерсту, повод возразить против такой практики и убедить палату общин в том, что древний обычай назначения пожизненных пэров (в XIV–XV веках монарх при случае мог пожаловать этот титул, в XVII–XVIII веках пожизненными пэрами делали даже женщин) не следует возрождать без дозволения обеих палат парламента. Лорды изложили свои доводы очень четко: наследственная палата — гарантия от революции. Граф Дерби так резюмировал дело: «Без принципа наследственности не будет независимости», поскольку министры смогут производить в палату столько пожизненных пэров, сколько им нужно, чтобы провести свои законы через парламент. Эти аргументы возобладали, и сэр Джеймс обнаружил, что стал наследственным пэром по решению парламента. В последующую сотню лет наследственные пэры противились всякой попытке реформы.