Книга Мама для наследника - Юлия Журавлева

— Тебя об этом не просили. — Голос чародея совсем близко. Сквозь полуприкрытые веки я вижу, как два силуэта стоят почти вплотную друг к другу.

— Меня не надо просить, я поступаю так, как считаю нужным.

— Держись от них подальше! — Дэйс даже не скрывает враждебности. — Поверь, это очень важно. Прежде всего для тебя.

Я была готова взмолиться, чтобы чародей прекратил и успокоился, но вместо слов с губ сорвалось лишь невнятное восклицание. Мужчины обернулись.

— Дальше я позабочусь о них, — оттесняя первого помощника, подошел ко мне наш похититель.

— Когда мы закончим с основным ремонтом, я пришлю кого-нибудь, кто починит дверь, — на прощанье отвечает Биран и выходит, закрывая лишенную щеколды створку.

Сейчас, будучи беспомощной, я совсем не хотела оставаться с Дэйсом одна, мне отчаянно хотелось крикнуть Бирану, чтобы он остался. Но язык по-прежнему меня не слушался.

Так что я молча наблюдала, как Дэйс садится на кровать, проводит подушечками пальцев по моей щеке, подхватывает выбившийся из хвоста длинный золотистый локон и, медленно поднимая к себе, целует его, а затем накручивает на палец.

— Поспи час, — тихо шепчет он, — тебе нужно восстановить силы. Ты удивительная. Еще удивительнее, чем я думал…

И кладет ладонь мне на лоб, погружая в забвение сна.

Следующее мое возвращение оказалось каким-то болезненным и резким. Я открыла глаза — сын плакал и явно давно, заходясь рыданиями. Подскочив, я было бросилась к нему, но чуть не упала.

— Полегче, не так быстро! — Дэйс подхватил меня на руки, не позволив слететь с кровати. — Садись, я сейчас подам тебе ребенка.

Я неуклюже села, тело все еще плохо слушалось. Чародей тем временем достал из корзины ребенка и передал мне.

— Отвернись, — попросила я, распуская шнуровку на груди. Оголяться на глазах этого мужчины казалось провокацией.

Дэйс с усмешкой поднял бровь, но просьбу выполнил, усевшись на любимую табуретку к нам спиной.

— Ты говорил, у меня нет чар, — тихо сказала я, наблюдая, как малыш успокаивается у груди, наверное, очень голодный.

— И сейчас говорю, — не оборачиваясь, ответил чародей.

— Тогда что это было?

— Твоя родовая способность — взаимодействие с водой. Она тебе подчиняется. И то не всегда, а в определенных случаях. Это не чары. Это как тонкий музыкальный слух или умение художника видеть десятки оттенков красного. У тебя есть связь с водной стихией, когда нужна помощь — она поможет. Но без крайней нужды ты, например, опреснить или подогреть воду не сможешь.

— А почему ты не рассказывал? — устало спросила я. Все наши с Дэйсом отношения строятся на его недомолвках, о каком доверии может идти речь? — Ведь и в купальне проявилась она, неужели ни ты, ни Лем не в курсе этой особенности принцессы?

— Ты не спрашивала, — пожал плечами Дэйс. — Я точно знал о ее способности, Лем, думаю, догадывался. Но зачем тебе об этом знать? Лему не хотелось брать ответственность за твое обучение, а я не видел смысла рассказывать все раньше времени.

— Но ведь это спасло нас сегодня, — заметила я.

— Я знал, что, если опасность станет реальной и неизбежной, ты начнешь взаимодействовать с водой и без моих подсказок и наставлений. Это часть умений твоей предшественницы в этом геле, которые всплывают по мере необходимости, как рефлексы. Об этом свойстве некоторых правителей мало кому известно, только самим наследникам древней крови, которые наличие и вид своих способностей скрывают, и истинным, сильным чародеям.

Я прикрыла глаза; спорить или обсуждать что-либо не хотелось, зато хотелось, чтобы чародей ушел. Жаль, все последнее время идет исключительно вопреки моей воле и желаниям.

— Мне не нравится твое общение с первым помощником капитана, — неожиданно подал голос Дэйс.

— Ты предлагаешь мне месяц прожить в изоляции? — удивилась такому повороту я.

— Почему в изоляции? У тебя есть я. Как видишь, я провожу с вами каждый вечер, так что не вижу проблемы, если ты не станешь общаться с местным сбродом.

— Сбродом? Кажется, ты выбирал лучших? — не удержалась от замечания я.

— Лучших из худших, — усмехнулся мужчина. — Поверь, всем будет проще, если вы с Владимиром постараетесь держаться от команды подальше.

— Хорошо, Дэйс, я тебя услышала, постараюсь, но обещать не буду. На корабле, знаешь ли, сложно прятаться, особенно если нам по-прежнему можно выходить из каюты.

— Можно, конечно, гуляйте. Но по возможности ни с кем не заговаривай. Надеюсь на твое благоразумие.

Чародей поднялся на ноги и подошел к двери.

— Спокойной ночи. Постарайся хорошенько отдохнуть. — И, не дожидаясь ответного пожелания, вышел.

Сын наконец наелся и заснул мгновенно прямо у меня на руках, измученный долгим плачем. Дэйс изверг! Лучше бы сразу покормила ребенка, и он потом нормально спал, а не кричал голодный. И ведь это надо выдержать, а наш тюремщик, скорее всего, не отлучался из маленькой каюты, спокойно ждал. Какие должны быть нервы! Интересно, почему он не усыпил и ребенка? И малышу было бы лучше, и ему не пришлось бы слушать детский концерт. Чем дальше, тем меньше я понимала чародея.

Глава 3

ЛИЧНАЯ ТЮРЬМА

Мы двигались вперед уже пятую неделю, до конца плавания оставалось совсем немного. На наше счастье, никаких серьезных повреждений корабль во время шторма не получил, только что-то по мелочи, что ремонтировалось по ходу и без простоя. Я, сидя на палубе с Вовкой на руках, наблюдала за бесконечным морем. Сил не осталось. Взаимодействие с водой будто вытащило из меня последнее, и я держалась буквально на честном слове. И именно сейчас посильная помощь Бирана сделалась особо ценной, так как даже принести к коку ведро воды, чтобы он подогрел его на горелке, а потом донести обратно в каюту — та еще задача для измученной женщины. Хорошо, что зеркал на корабле не было, это давало возможность не очень расстраиваться из-за своего плачевного внешнего вида. Взгляды матросов и помощника капитана я списывала на долгое отсутствие женщин, в иной ситуации на меня наверняка никто бы не позарился.

Биран выручал, как мог. Доходило до того, что оставался присмотреть за ребенком, когда мне нужно было отбежать. Мы не особо обсуждали мое положение. Из нескольких отрывочных фраз я поняла, что всей правды команда не знает, но начинает догадываться о моем подневольном статусе. И о том, кого везут, главные лица на корабле тоже предполагают, пусть изначально Дэйс наврал им с три короба про сестру и ребенка, которую держат насильно во дворце. Но куча неувязок наводила их на самые разные мысли — на правильные мысли, надо отметить.

— Ты ведь не сможешь нам помочь? — полувопросительно сказала я, когда нам наконец довелось остаться один на один.

— Не смогу, — честно ответил он, отводя взгляд. — Если мы, предположим, вернем вас назад, то за участие в похищении нас, скорее всего, ждет виселица за пособничество. Но в случае, если повелитель смилостивится и не казнит, ничего хорошего даже при условии раскаяния все равно не будет. Нормально и спокойно нам жить не дадут.