Книга Юлий Цезарь - Роберт Этьен

Правитель. Цезарь стремился примирить враждующие между собой города провинции, постарался искоренить последние проявления «варварства», уменьшая подати и устанавливая правосудие. Он проявлял гуманность по отношению к беднякам и к уроженцам провинции, некоторые из которых, например, Бальб,[210] попали в его ближайшее окружение. Тем не менее он без колебаний принимал богатые дары, чтобы иметь возможность погасить собственные долги, а порой ради роста собственной популярности и увеличения добычи не останавливался перед тем, чтобы навлечь на себя ненависть определенных людей.

Воин. Цезарь сурово обходился с мятежными или даже просто подозрительными крестьянами. Он мог бы достаточно легко положить конец разбойничеству в Лузитании, но предпочел повальные репрессии, чтобы запугать всех возможных противников. С тридцатью когортами, из которых десять были набраны из местных жителей, он направился к Герминской горе (mons Herminius, ныне Сьерра де Эстрелья) и в ответ на отказ населения добровольно переселиться на равнину стал истреблять горцев, преследуя их вплоть до морского побережья, до острова Берленги. Для их уничтожения он приказал привести флот из Гадеса. Затем он морем вернулся в Галлецию, высадился в Бриганции (Brigantium, ныне Лa-Корунья), и там началось создание легенды о Цезаре[211]: говорили, например, о его удивительном коне, у которого копыта разделены на пальцы, как человеческие ступни, — как тут не вспомнить о Буцефале и Александре?! Узнав о беспорядках в Риме, Цезарь решил, не дожидаясь окончания срока действия своих полномочий, вернуться в Город. В ореоле легенд, предварявших его появление, он прибыл к воротам столицы, где его ждали как человека, посланного провидением.

Первый триумвират: июль 60 года. Здесь мы имеем дело с настоящим государственным переворотом, совершенным под прикрытием человеколюбивого поступка[212]: в самом деле, Цезарь сумел убедить Помпея и Красса в том, что улучшение взаимоотношений между ними послужит не только его, но и их собственным интересам. Было много вариантов сотрудничества. Однако из них был выбран следующий: Цезарь должен был добиться консулата, который станет в его руках орудием молчаливого взаимодействия триумвиров. Их переговоры проходили на Villa publica, за пределами померия.[213] Это и был первый триумвират — выражение весьма двусмысленное в сравнении со вторым (то есть триумвиратом 43 г.), ибо первый не был оформлен институционально. То был частный союз, созданный для того, чтобы управлять Республикой, «постоянный заговор» (conspiratio), по словам Тита Ливия[214], предвыборный сговор с целью завоевания консулата, переросший, однако, затем в совместное управление государством. Трудно точно определить дату заключения этого союза. О его существовании стало известно только тогда, когда проявились его первые результаты. В январе 59 года о нем сообщили Цицерону, но тот отказался поверить. Во всяком случае, его следует отнести ко второй половине июля 60 года, когда Цезарь ринулся в кампанию по выборам консулов на следующий год. Он как раз достиг необходимого возраста для того, чтобы выставить свою кандидатуру. В конце июля или в августе 60 года его усилия увенчались головокружительным успехом. Цезарь предпочел отказаться от триумфа[215] и в последний момент выставил свою кандидатуру, которую поддержали Красс и Помпей. Этот подпольный триумвират положил конец свободе.

Консул 59 года

Цезарь двумя законами загоняет сенаторов в угол. Предложив закон о вымогательстве (lex Iulia de repetundis) и аграрный закон (lex Iulia agraria), Цезарь предоставил заботам второстепенных персонажей нападать на слабое место нобилей: их судебные полномочия. Речь шла о том, чтобы показать, в чьих интересах и какими способами действует правящая аристократия. Затем-то Цезарь и внес lex Iulia de repetundis, которому предстояло с этих пор регулировать взаимоотношения между правителями и подчиненными. Согласно этому закону представители власти не имели права принимать от тех, кем они управляли, подарки стоимостью свыше 10 тысяч сестерциев. Податные списки следовало вывешивать в двух городах каждой провинции, а один экземпляр — в Риме, на стенах эрария (государственной казны). Закон предусматривал все виды должностных злоупотреблений. Жертвы вымогательства имели право получить возмещение имущества, отданного в залог (usucapio), с вымогателя или с его наследников в течение года после его смерти, а сам неправедно обогатившийся приговаривался к штрафу в четырехкратном размере, а в ряде случаев мог быть даже исключен из числа сенаторов. Таким образом, хотя бы теоретически, этот закон был важен как с моральной, так и с политической точки зрения: люди больше не должны были подвергаться вымогательствам со стороны тех, кому требовалось пополнить свои богатства, истощенные возросшими расходами на участие в выборах.[216]

Второй мерой был аграрный закон. Полученные по этому закону земельные наделы не могли отчуждаться ранее, чем через 20 лет. Получателями наделов должны были стать бывшие солдаты (ветераны Помпея) и безработные городские пролетарии. Однако, в отличие от законопроекта Рулла, Кампанский земельный фонд (ager Campanus) не подлежал разделу. Военная добыча Помпея должна была компенсировать издержки по приобретению земли мирным путем. Выполнение закона было поручено комиссии из двадцати членов[217], в которую вошли Помпей и Гн. Тремеллий Скрофа. Катон попытался организовать обструкцию в сенате. Цезарь отправил его в тюрьму и решил вынести законопроект на обсуждение народного собрания. Катон и Бибул снова попытались обрушиться с нападками на Цезаря, однако их спихнули с трибуны. Тогда Красс предоставил свои гарантии, а Помпей произнес одобрительную речь, вызвавшую рукоплескания, и Цезарь предложил народу попросить защиты у Помпея. Бибул хотел было прибегнуть к интерцессии, но натиск противников вынудил его отступить.[218] Закон прошел в том виде, в каком был составлен Цезарем, и сенаторам пришлось его соблюдать под страхом гражданской смерти: все, даже Катон, поклялись подчиниться ему. Трусость сената вызвала у Бибула столь сильное отвращение, что он заперся у себя в доме. Тогда Цезарь стал «править» единолично. Он ополчился на сенаторов. Когда проконсул Антоний Гибрида возвратился из Македонии, покрытый позором взяточничества и поражений, М. Целий Руф привлек его к суду. Цицерон выступил защитником, однако Антоний был осужден. Цицерон совершил промах, выступив с нападками на Цезаря в тот самый день, когда тот помог Клодию стать плебеем.[219] Последний смог в результате выставить свою кандидатуру на выборах плебейских трибунов и в свою очередь вступить в борьбу против неосмотрительного Цицерона.