Книга Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947 - Франц фон Папен

Нашей следующей задачей было затруднить, насколько возможно, продвижение противника от прибрежной равнины на высоты Иерусалима. Нам не удалось надолго преуспеть в этом деле. Как только британцы в начале декабря закончили перегруппировку, они широким фронтом двинулись вперед в направлении холмов. Мы организовали упорное сопротивление на дороге из Яффы, но были вынуждены постепенно отступать. Однажды утром мой офицер-радист доложил, что британцы передают по радио из Карнарвона, что германские войска, обороняющие Иерусалим, «самым нечестивым образом» взорвали гробницу пророка Самуила только ради того, чтобы не допустить ее перехода в руки британцев. Передача продолжалась стенаниями по поводу ужасов, которые могут произойти в священном граде Иерусалиме, который эти «гунны» наверняка собираются сровнять с землей.

На одном из холмов в окрестностях Иерусалима действительно находился старинный турецкий погребальный комплекс под названием «Nebi Samvil» – вероятно, в память о пророке. Там были установлены два турецких пулемета для продольного обстрела наступающих британских войск, но их выкурили оттуда прицельным артиллерийским огнем, который и разрушил здание еще до того, как холм был захвачен британцами. Только этот эпизод и мог послужить основой для сообщения о «постыдном разрушении современными гуннами библейского памятника». И все же я был обеспокоен. Из опыта, полученного мной в Соединенных Штатах, я знал, что даже самые идиотские, ни на чем не основанные пропагандистские выдумки могут причинить огромный вред, и передача из Карнарвона служила признаком того, что худшее еще впереди. Я рассказал Фалькенгайну о своих опасениях и умолял его эвакуировать Иерусалим прежде, чем город станет объектом прямого нападения, ущерб от которого наверняка будет приписан нам. Город не имеет никакого стратегического значения, и Палестину можно с таким же успехом защищать и в трех километрах севернее. Поэтому потеря Иерусалима есть не более чем вопрос престижа. Но для Фалькенгайна именно этот фактор и оказался решающим. «Я потерял Верден, я только что проиграл новую битву, и вы теперь предлагаете мне отдать город, притягивающий к себе внимание всего мира. Это невозможно!»

Но я не сдавался. Вопрос престижа казался незначительным по сравнению с катастрофическими последствиями, которые будет иметь разрушение святых мест, неизбежное в случае осады города. Я послал телеграмму германскому послу в Константинополе – своему бывшему начальнику в Америке графу Бернсторфу – с просьбой ходатайствовать перед Энвер-пашой об оставлении Иерусалима. Кроме того, я отправил германскому Верховному командованию каблограмму с объяснением необходимости этого шага. Приказ об оставлении Иерусалима был отдан 7 декабря и был выполнен на следующий день, когда мы перенесли свою штаб-квартиру сначала в Наблус, а потом в Назарет. «Победоносное» вступление в город генерала Алленби получило всемирную известность, но не имело никакого влияния на ход кампании. Несмотря на развал фронта в пустыне, нам удалось сдерживать армии Алленби в Палестине до сентября 1918 года, когда исход войны решился не на Ближнем Востоке, а на Западном фронте.

Дождь, грязь и ужасающее состояние дорог препятствовали операциям обеих сторон до зимы 1917/18 года. Наш фронт стабилизировался. От моря до дороги Наблус – Иерусалим его удерживала турецкая 8-я армия Джевад-паши. Начальником штаба у него был Азим-бей, впоследствии ставший заместителем начальника турецкого Генерального штаба. Дальше, до реки Иордан, занимала позиции 7-я армия под командованием Февзи-паши, у которого начальником штаба служил мой друг Фалькенгаузен, получивший впоследствии известность как советник Чан Кайши и главнокомандующий в Бельгии. Меня попросили подготовить план весенних наступательных действий, но было ясно, что без значительных подкреплений ничего предпринять невозможно. С другой стороны, не вызывало сомнений, что Алленби постарается развить результат своего осеннего наступления. Турецкие фронты на Кавказе, в Месопотамии и Палестине удерживались очень малочисленными войсками, не обладали стратегическими резервами и не имели надежды на дополнительную помощь со стороны германского Верховного командования, которое стремилось в то время на Западном фронте добиться решительного поворота в ходе войны. Фалькенгайн не видел более для себя в Турции применения и попросил кайзера освободить его от занимаемой должности.

Его просьба была удовлетворена в феврале 1918 года, когда он был переведен на Русский фронт командующим армией. На его место был назначен глава германской военной миссии в Турции маршал Лиман фон Зандерс, бывший по-своему еще более трудным в общении человеком, чем Фалькенгайн. Они оба были тщеславны и упрямы, но, в то время как Фалькенгайн был, без сомнения, оперативным гением, Лиман умел лучше организовать совместную работу с нашими турецкими союзниками, и они быстро отреагировали на его новое назначение. Ранней весной британцы начали наступление вдоль дороги Иерусалим – Наблус, но были остановлены турецким 3-м армейским корпусом, которым командовал генерал Исмет-паша, ставший впоследствии вторым президентом Турции. Две другие атаки в направлении Аммана также были отбиты, а для удержания этого района была сформирована новая турецкая армия – 4-я. Ею командовал генерал Кемаль-паша, «маленький Кемаль», как его называли, чтобы отличать от генерал-губернатора Сирии. Генерал Лиман фон Зандерс приказал мне отправиться в это новое соединение и занять должность начальника штаба генерала Кемаля. Его штаб-квартира находилась в Эс-Сальте, маленькой арабской деревушке на дороге в Амман. Генерал был дородный, очень приятный в обхождении мужчина, который умел поддерживать прекрасные отношения с большинством арабских шейхов, включая и эмира Фейсала, вождя хашимитского племени, который был, несмотря на это, в союзе с британцами и стал впоследствии королем Ирака.

Эс-Сальт находился на высоте примерно 1500 метров над уровнем Мертвого моря, среди горных вершин к востоку от Иордана. 4-я армия занимала участок фронта от левого фланга 7-й армии на реке Иордан до Мертвого моря. Однако и в нашем тылу также имелся «фронт». Турецкая дивизия под командованием Фахри– паши оккупировала Медину, конечную станцию знаменитой железной дороги на Мекку. Это был район, в котором действовал со своими мятежными арабами Лоуренс Аравийский, стремившийся вытеснить турок из священных городов Аравии. Их основным занятием было разрушение этой железной дороги там, где она, петляя, проходила через многие километры пустыни из Аммана в Медину. В горах восточнее Иордана не существовало никаких коммуникаций. Не считая единственной дороги, проходившей между Иерихоном и Амманом через Эс-Сальт, имелись лишь доступные только для мулов тропы. Поэтому любое наступление британцев должно было быть направлено именно против этой дороги, защищать которую благодаря окружавшим ее горам было относительно просто. По этой причине британские войска уже дважды пытались достичь Аммана при помощи обходного маневра, чтобы открыть для себя доступ к этой дороге с тыла. Я вполне мог ожидать новой попытки такого рода.

Формирование 4-й армии было завершено только наполовину, когда британцы в очередной раз атаковали район на востоке от реки Иордан. Перед рассветом несколько их дивизий повели фронтальное наступление на наши позиции на Иордане, в то время как три кавалерийские дивизии переправились через реку к северу от Иерихона и с помощью дружественных им арабов двинулись вьючными тропами по направлению к Эс-Сальту. Мне было совершенно ясно, что на карту поставлены все наши позиции в Палестине. Если британские кавалерийские дивизии достигнут хотя бы Деры и смогут перерезать железную дорогу на Дамаск, захватив при этом ущелье Иордана, то мы окажемся в ловушке. На иорданском фронте мы имели отличные дивизии, но нашим единственным подвижным резервом был пехотный батальон, находившийся в Эс-Сальте, который Кемаль намеревался сохранить для нашей непосредственной защиты. Так или иначе, от него было бы очень мало проку против трех дивизий, и я, в ответ на настойчивые просьбы о подкреплениях, приказал ему отправляться на фронт.