Книга Ричард III - Вадим Устинов

Хейстингсу можно отказать в порядочности, но не в проницательности. Он не стал давать расписку, хотя Кларе пояснил: его королю нужно подтверждение, что деньги не были им присвоены. Хейстингс ответил так: «То, что Вы хотите, разумно, однако этот дар делается по великодушию Вашего господина короля, а не по моей просьбе. Если Вам угодно, чтобы я получил его, Вы можете положить его в мой рукав, но никакого письма от меня не ожидайте, ибо никогда не будет сказано обо мне, что камергер Англии получал пенсион от короля Франции, и также моей расписки никогда не будет обнаружено в его счетной палате». Король разгневался на своего слугу, но не на Хейстингса, которого с тех пор уважал больше других слуг короля Англии, платил ему пенсион в срок и никогда не требовал расписок.

Особенно активно Людовик стремился подкупить тех, кто смотрел на мирный договор с неодобрением. Так, гасконец на английской службе Луи де Бретей дерзко заметил об Эдуарде IV: «Хотя мой король одержал девять побед, нынешнее поражение стало позором, который перевешивает их все». Луи пригласил де Бретея на роскошный ужин и предложил поступить на службу Франции. Когда гасконец отказался, французский король подарил ему тысячу крон.

В начале сентября Ричард пересек Ла-Манш и привел свой отряд обратно в Йоркшир, где распустил солдат по домам. Он был возмущен поступком брата, ибо не понимал, как можно использовать военную кампанию для дипломатических и финансовых махинаций, а не во славу английского оружия. Но не только и не столько романтизмом герцога Глостерского объяснялось его неприятие договора. Он не верил, что французский король, не получив жестокого урока, будет честно соблюдать взятые на себя обязательства и перестанет вредить тайно или явно его стране.

Глава третья.

НАУКА УПРАВЛЯТЬ

Следующие полтора года герцог Глостерский провел на севере, вдалеке от придворной суеты. Он целиком посвятил себя семье, управлению своими имениями, охране шотландской границы. Неожиданно для себя самого Ричард обнаружил, что стал весьма популярной личностью. Многие в Англии затаили недовольство королем из-за бесславного похода на континент. В их числе были и представители знати, которых принудили к беневоленциям, и простолюдины, заплатившие неизвестно на что потраченный налог, и солдаты, вернувшиеся домой без добычи. Люди подозревали, что король Эдуард затеял это мероприятие лишь для того, чтобы собрать побольше денег. Как следствие общего недовольства авторитет Ричарда сильно вырос, ибо все знали, что он демонстративно отказался присутствовать при подписании мирного договора.

Герцог Глостерский с головой окунулся в проблемы северных земель, он старался досконально разобраться в малейших тонкостях местных конфликтов и разрешить их ко всеобщему благу. Надо сказать, что это ему удавалось, и все больше северян признавало в герцоге своего судью, защитника и покровителя — благодаря не только его должностям, но и личным качествам. Особенное внимание Ричард уделял Йорку. Так, когда городские олдермены решили уволить своего секретаря Томаса Йоттена за растрату, они столкнулись с серьезными трудностями: Йоттен успел обратиться за защитой к графу Нортумберлендскому, и тот взял его под свое покровительство. Тогда горожане пришли к Ричарду и умоляли его добиться королевского согласия на отстранение секретаря от должности. Герцог Глостерский немедленно отписал Хейстингсу и Стэнли, подробно изложил суть спора и просил их как о личном одолжении, чтобы лорды повлияли на короля. Королевские юристы расследовали дело, и Эдуард IV утвердил отставку Йоттена, повелев йоркцам выбрать того секретаря, которого они сочтут нужным.

Ричард проявил себя настоящим другом горожан и во время опасного кризиса, который мог кончиться большой кровью. Вскоре после возвращения армии из Франции Йоркшир охватили волнения, инспирированные недовольными солдатами. Король Эдуард потребовал принять суровые меры для наведения порядка. В марте 1476 года герцог Глостерский и граф Нортумберлендский привели в Йорк сильное войско, чтобы подавить беспорядки и вершить суд. Если граф был настроен на жесткие действия, то Ричард не хотел сразу применять военную силу. Он призвал горожан к спокойствию и заступился за них перед королем, убедив своего брата не отменять дарованные городу привилегии. За это преисполненный благодарности городской совет постановил преподнести герцогу Глостерскому на Рождество в дар шесть лебедей и шесть щук.

Город Йорк никогда не питал особой приязни к сторонникам династии, носившей его имя, ностальгировал по Невиллам и привычно подчинялся роду Перси. Теперь же он демонстрировал трогательную любовь к Ричарду Глостерскому, который в ответ платил столице Севера такой же любовью. И Йорк этого, несомненно, заслуживал. Уступая по значимости и численности населения лишь Лондону, город находился тогда в самом зените своего средневекового величия. Стоя на берегу реки Уз, он гордился своей древней историей, ибо был возведен на развалинах римского Эборакума. Тринадцать тысяч человек жили под защитой его белокаменных стен, за которые можно было попасть через укрепленные башнями и барбаканами ворота — Бутэмские, Монкские, Уолмгеймские и Миклгейтские. В черте города располагались три церкви, за пределами стен — еще девять. Над ними царил грандиозный Минстер — кафедральный собор, постройка которого была завершена совсем недавно — в 1472 году. Он с успехом оспаривал у Кёльнского собора славу самого большого храма в Северной Европе. Всего 800 метров отделяло Минстер от замка, увенчанного могучей цитаделью и все еще грозного, хотя и начинавшего постепенно приходить в упадок. Город по праву гордился своими величественными строениями, среди которых особо выделялись аббатство Святой Марии, приорство Троицы, монастыри четырех орденов, больница Святого Леонарда и ратуша. Основанная почти сто лет назад торговая гильдия вела дела со всем континентом, отправляя свои товары вниз по Узу в Кингстон-апон-Халл, где их перегружали на морские суда.

Если позволяли дела, Ричард и его супруга с удовольствием приезжали в Йорк на Рождество или Пасху. Герцогская чета останавливалась в августинском монастыре и принимала дары мэра и олдерменов, которые обычно состояли из линя, щуки, галлона вина и белого хлеба из самой лучшей муки. Однако многочисленные обязанности позволяли совершать такие путешествия нечасто, а иногда отзывали Ричарда далеко на юг.

В начале лета 1476 года герцог Глостерский ненадолго покинул ставший ему родным край, чтобы сопровождать останки отца и брата Эдмунда, которые переносили из Понтефракта в Фотерингей. Пышная церемония перезахоронения в соборной церкви длилась два дня. А зимой 1477 года Ричард был срочно вызван королем в Лондон на заседание совета, и подобная спешка имела под собой серьезные основания, ибо 5 января под стенами Нанси был убит герцог Шарль Смелый, осаждавший этот город. Он оставил после себя дочь Марию, ставшую самой богатой наследницей Европы. Людовик XI был просто счастлив и тут же поспешил объявить, что герцогство Бургундское переходит под власть французской короны. Он начал собирать армию для захвата не только самого герцогства, но и богатых фламандских городов к северу от Соммы. Для короля Эдуарда IV, напротив, эта новость была крайне неприятной. Города Фландрии и Нидерландов представляли собой краеугольный камень английской торговли. Бургундия, традиционный союзник Англии, связывала руки Франции и служила гарантией того, что Людовик не сможет создать англичанам серьезных проблем.