Книга Мое сокровище - Тереза Ромейн

Одрина отложила бумагу и карандаш, шагнула к телескопу и склонилась к окуляру. После чего в течение нескольких минут подкручивала винты, проверяла фокусировку, снова подкручивала и опять припадала к окуляру, при этом что-то бормоча себе под нос.

Джилс молча наблюдал за ней. Наблюдал с величайшим интересом, потому что при таком положении лиф ее платья слегка отвисал, являя его взору весьма интригующее зрелище. Ложбинка же на груди девушки то попадала в полосу света, то опять уходила в тень…

Невольно нахмурившись, Джилс мотнул головой. «Довольно предаваться фантазиям… – сказал он себе. – Лучше уж взять какую-нибудь книгу с полезной информацией. Что-нибудь об английских аристократах, на чьих прихотях отец намерен построить свой новый бизнес. Или что-то дающее представление о том, какого рода ювелирные изделия сейчас носят…»

Слегка поежившись, Джилс направился к камину. Складывалось впечатление, будто все окна в этом огромном замке были специально сделаны так, чтобы пропускать как можно больше холодного воздуха. Причем каждое из окон было выше целого этажа в обычном доме.

Впрочем, здесь, в библиотеке, было вроде бы чуть потеплее, чем в прочих помещениях. Возможно, по той причине, что эта комната была совсем небольшой. А может, оттого, что вдоль стен тут стояли массивные книжные шкафы, а на полу лежал толстый ковер. Шторы же на окнах были отдернуты, и потому и вся комната казалась чем-то вроде телескопа, являвшего чудесный вид на ночные небеса. «Да-да, именно на небеса, а вовсе не на эту девушку в платье изумрудного цвета», – мысленно добавил Джилс.

Тут Одрина, наконец, выпрямилась и, слегка потянувшись, глянула в сторону камина.

– Джилс… – тихо позвала она.

Он тотчас подошел к ней и поинтересовался:

– И как вам понравилось то, что вы увидели?

Одрина несколько раз моргнула и, покосившись на телескоп, пробормотала:

– Я даже толком не знаю, что именно увидела. Я не знаю названий звезд. И не знаю, как далеко от нас находятся разные планеты. Но кое-что я все же рассмотрела… Кольца Сатурна и некоторые звезды, которые были почти красными. – Она дотронулась до его локтя. – Джилс, вы тоже посмотрите. Взгляните на луну. Вы знаете, что ее поверхность не такая уж светлая? И еще она – словно пористая…

Одрина легонько потянула его за руку, и Джилс почти тотчас же склонился к окуляру. Все поле зрения мгновенно заполнило небо – сине-черное, усыпанное звездами.

– Ну, что вы видите? – Голос Одрины дрогнул; казалось, она немного волнуется. – Луну видите?

– Пока нет.

Вспомнив о винтах, которые использовала девушка, Джилс тоже потянулся к ним свободной рукой. При незначительной подкрутке телескоп передвигался вверх или вниз, влево или вправо.

Обозревая далекий космос, Джилс не мог не осознавать того, как близко к нему находилась Одрина. Настолько близко, что он ощущал исходивший от нее хвойный запах, сохранившийся после их совместного развешивания гирлянд.

Телескоп, наконец, отыскал луну – неожиданно огромную и слегка багровую. Джилс рефлекторно отпрянул, затем снова прильнул к окуляру и стал рассматривать поверхность ночного светила. Казавшееся издали серебристым, вблизи оно оказалось тусклым и серым – словно полукруг каменистого пирога, отмеченный многочисленными оспинами.

Джилс ощутил что-то вроде разочарования.

– Даже не ожидал, что луна на самом деле такая… – Выпрямившись, он взглянул на Одрину. – У вас есть желание еще на что-нибудь посмотреть?

Она стояла с ним рядом, и прядка ее волос чуть шевелилась от его дыхания. Выражение же лица у нее было несколько отсутствующим, но затем в лунном свете вдруг сверкнула ее улыбка.

– Вы, кажется, говорили, что я не такая уж истинная леди, какой стараюсь казаться. – Прежде чем Джилс успел что-либо сказать, девушка снова взяла его за руку и, опускаясь на пол, увлекла за собой. – Знаете, если бы у нас имелись покрывала, то это походило бы на пикник. Только не под дневным небом, а под ночным.

Джилс несколько секунд молчал, потом пробормотал:

– Минуточку… – Вскочив на ноги, он быстро подошел к камину и с помощью обрывка бумаги зажег установленные в канделябре свечи. После чего взял со стула шаль Софи и вернулся обратно. – Ну вот… Теперь у нас есть и покрывало, и солнечный свет. Садитесь, принцесса.

Одрина тотчас расстелила шерстяную шаль на полу и поставила свечи на безопасном расстоянии. Усевшись, Джилс обнаружил, что импровизированное покрывало было размещено наилучшим образом – отсюда можно было глядеть на небо, не вытягивая шею. А если улечься на пол и заложить руки за голову, то будет еще удобнее.

Чуть помешкав, Одрина устроилась рядом с ним. Их разделяло совсем небольшое пространство – примерно шириной в ладонь. Но все же руки ему следовало держать при себе – дама всего лишь хотела полюбоваться звездами.

– Меньше чем через две недели наступит Рождество, – проговорила Одрина.

– Да, – кивнул Джилс.

– Я никогда раньше не уезжала на Рождество так далеко от дома.

У него была схожая ситуация. Ни разу с момента появления в семье самых младших он не покидал своих братьев и сестер на столь долгий срок. Но через год Сара уже будет замужем. А Кристоферу с Исааком, если отцовские планы насчет ювелирного магазина в Лондоне осуществятся, придется самостоятельно управляться в их семейной бумагоделательной мастерской. Альфред, судя по всему, склонен изучать юриспруденцию. А Рейчел… По ней Джилс скучал больше всего. Наиболее близкая ему по возрасту, она родилась недоношенной из-за того, что мать заболела корью. В результате у девочки возникли проблемы со зрением, слухом и речью, и Джилс еще в детстве счел себя обязанным оберегать и защищать ее. И даже баловать.

Но, когда ему было шесть лет, а Рейчел – четыре, она изрядно отлупила его за то, что он пытался поучать ее, что ей можно и чего нельзя. С тех пор Джилс перестал недооценивать свою сестру, хотя и продолжал за ней присматривать. Как и за всеми остальными. Все они еще только вступали во взрослую жизнь… Да и вряд ли успели привыкнуть к тому, что у них больше не было матери.

Интересно, как они проведут нынешнее Рождество без него? Ведь он для них – все равно что второй отец…

И каково будет ему, если они перестанут в нем нуждаться?

Сам Джилс уже давно не воспринимал своего отца как необходимую опору в жизни. Вполне вероятно, его младшие братья и сестры начинают и к нему относиться точно так же. Это, конечно, в порядке вещей, – но все равно от таких мыслей делалось немного не по себе.

– Возможно, вам и не придется проводить Рождество вдали от семьи, – предположил Джилс. – До праздника еще достаточно времени, целых двенадцать дней. Возможно, ваш отец все же смягчится, и тогда вы…

– Нет, – перебила Одрина. – Он не смягчится, потому что на кону – репутация нашей семьи. – Она пошевелилась и чуть поерзала. Пламя свечей придавало ее лицу теплый золотистый оттенок, в то время как лунный свет набрасывал на ее платье и полусапожки холодновато-серебристый флер. – Но не обращайте внимания на мои слова. Все в порядке. Если я не вернусь в Лондон, то тогда я… Тогда я окажусь где-нибудь еще.