Книга Гвардия, в огонь! - Юрий Корчевский

Всё, задание выполнено. Илья заработал ногами, коряга стала приближаться к другому берегу. Очень медленно, течением вниз её сносило быстрее. Река сделала поворот, обрушенный мост, люди на берегу, всё исчезло из вида. Сколько он проплыл? Триста метров, пятьсот? Да какая разница? Корягу прибило к берегу, он встал на ноги, выбрался на берег. На красноармейской книжке два маленьких пятнышка от воды. Документ убрал в карман, потом лёг на спину, задрал обе ноги. Из сапог с шумом вылилась вода. Не теряя реку из вида, пошёл по редколесью. Надо выбираться к шоссе. Там грузовик, сапёры. Выбрался. На этой стороне никого нет. Ни старлея с бойцами, ни полуторки с сапёрами. А на другой стороне ад! Вслед за первым танком вырвались ещё два и несколько бронетранспортёров. Стреляли из пулемётов по людям, давили гусеницами. Страшная картина и помочь невозможно. Конечно, значительная часть гражданского населения и военных успела пройти по мосту. Не взорви Илья мост, немецкие танки уже были бы здесь, на этом берегу. Возможно, люди разбежались бы, остались целы. Но какой ценой? Обидно было. Илья попал в сорок первый из лучших для армии времён, когда Шойгу возродил армию. Появилось новое вооружение, новые технологии, взять те же беспилотники, танки «Армата». И служить в армии стало не зазорно, на срочную службу шли с желанием. И видя сейчас, как отступает Красная армия, с большими потерями, неорганизованно, было досадно, сердце щемило.

Шагал по шоссе, пока не уткнулся в заслон.

– Стой! – раздался приказ. – Кто такой? Документы!

Вот где пригодилась красноармейская книжка. Илья предъявил.

– Окруженец?

– Никак нет. Выполнял с группой сапёров приказ – взорвать мост через реку Проню.

– Успешно?

– Сами видите, через мост никто не идёт и не едет, на шоссе пусто.

– Не поторопился?

– Вместе с мостом в реку рухнул немецкий танк. Можете сами убедиться, если смелости хватит к берегу выйти. Там сейчас немцы наших танками давят.

– Сержант, что вы себе позволяете? – разозлился командир заслона.

Или заградотряда? Были такие в первый год войны. Задерживали красноармейцев и командиров, собирали в команды, передавали на пополнение в соседние части.

Но Илью не стали задерживать. Документы в порядке и ведёт себя независимо. Окруженцы или отступающие вели себя по-другому, чувствовали свою уязвимость.

На машине до моста добрались быстро, а шагать пришлось долго. Хорошо, у Ильи зрительная память отличная. К вечеру добрался до расположения части. Нашёл командира взвода, доложил о выполнении задания.

– Жив? – удивился Ордынцев. – А сапёры сказали – погиб при взрыве. Я уже похоронку написал, только отправить не успел.

– Значит – жить долго буду, примета такая есть.

– Боец Красной армии, а в дремучие приметы веришь, – укорил лейтенант. – Ладно, иди на кухню, там оставляли ужин для нарядов.

И на том спасибо. На фронте поесть, да ещё горяченького – большая удача. Кормили скудно, но в тылу было ещё хуже. Из-за наступления немцев зерновые на корню сгорели, а север страны да Сибирь урожаи скудные давали.

Глава 5

В разведке

После ужина Илья зашел в жилую палатку. Те два сапёра, что с ним на задание ходили, увидев его, остолбенели.

– Мы думали – ты погиб, лейтенанту доложили, – повинились они.

– Рано хоронили. Почему медлили со взрывом?

– Старший лейтенант не давал. А как ты взорвал пролёт моста со своей стороны, тут и мы своё дело сделали.

– Я же вам сигнал подавал рукой. А уехали зачем? Я полдня пёхом добирался.

– Так подумали – погиб. Кого ждать?

– Ненадёжные вы товарищи, подведёте в серьёзной ситуации.

Илья не кривил душой. Пока не увидел тело убитого товарища, нельзя утверждать, что он мёртв. Обязательно во время операции или после неё найди сослуживца. Ранен если, окажи первую помощь, доставь в санбат или госпиталь. Убит – вынеси к своим, а если невозможно, похорони, на карте отметку сделай и документы погибшего воина командованию сдай. Сапёры же слиняли, убоявшись пушечно-артиллерийской стрельбы на другом берегу. Зарубочку в памяти себе сделал – с этими на боевые задания не ходить. Люди всегда проявляют себя в тяжёлой, экстренной ситуации. Сколько Илья видел хороших вроде бы парней. Душа компании, балагур, рубаха-парень, свой в доску. А в критической ситуации трусили, жизнь свою спасая. Вокруг таких в отряде некая пустота образовывалась. Потом сами уходили или командиры переводили их в другие подразделения, где риску меньше. Отдохнул день. Отдых в армии дело относительное. Не было боевых заданий. Потому как весь взвод, вернее остатки его, готовили противотанковые мины. Главная ударная сила вермахта – танковые войска. Выбей танки, остановится наступление. Самые танкоопасные места, это ровные поля, луга, где масса танков развернуться может. В лесу или горах, а хуже того – в болотистой местности танки действовать не могут. И в городе уязвимы. У танка обзорность скверная, из любого подвала или этажа могут противотанковую гранату бросить. А ещё – пушка танка, как и пулемёта, не может подниматься на большой угол, мёртвая, непростреливаемая зона получается.

Средств борьбы с танками в сорок первом было немного. Противотанковых гранат не хватало, к тому же очень тяжёлые, бросать с близкого расстояния надо, а кто же из танкистов подпустит близко пехотинца? Если только из траншеи, когда танк в нескольких метрах. С артиллерией тоже плохо, многие полевые орудия были захвачены в артиллерийских парках, часть уничтожена при бомбёжках. Противотанковых пушек не хватало, да и слабы были. В середине тридцатых СССР купил у Германии лицензию на выпуск 37-мм пушек, наложили на лафет ствол более крупного калибра – 45 мм. Получилось лучше, чем у немцев. Но танковая промышленность не стояла на месте, росла толщина брони и сорокапятка эффективно могла бороться с танками на коротких дистанциях – 150, 200 метров. Только в сорок втором году, с выпуском грабинских дивизионок, положение выправилось.

Противотанковые мины были дешёвым, эффективным и грозным оружием. Ночью, когда ни наземная, ни авиационная разведка не могла засечь постановку минных полей, взвод выехал к передовым позициям на двух грузовиках. В одном сапёры и шанцевый инструмент, в другом – ящики с минами. В расположении наших войск окопы и траншеи неполного профиля. Половину ночи перетаскивали ящики с минами на позиции, ввиду открытой местности машины близко подойти не могли – опасно. Случайная пуля, и грузовик в пыль превратится, разрушив всё вокруг на сотню метров. В каждой мине, с виду круглой, 5 килограмм взрывчатки. Нагрузившись минами, а каждый сапёр по две штуки нёс, да ещё и сапёрную малую лопату, пошли в сторону противника. Капитан пехотной роты, на участке которого проводилось минирование, утверждал, что до немецких позиций четыреста-пятьсот метров.

Командир сапёрного взвода приказал зайти на нейтральную полосу наполовину, расставить мины в шахматном порядке. А как ночью понять, сколько прошёл? Шагами? Так на своих двоих только малую часть пути прошли, потом поползли. Никому не хотелось поймать шальную пулю. Немцы периодически пускали осветительные ракеты, постреливали из пулемётов.