Книга Семейные драмы российских монархов - Александр Музафаров

Союз Швеции и Голштинии был подкреплён тесными династическими связями между герцогами Гольштейн-Готторпскими и королями династии Ваза. Вот и получилось, что бабушкой нашего будущего императора всероссийского была родная сестра Карла XII принцесса Гедвига-София Шведская, а его дедушка герцог Фридрих IV погиб в битве при Клишове, командуя левым флангом шведской армии против союзных России саксонцев и поляков. Однако Полтавская виктория уничтожила шведскую военную силу и переломила не только ход Северной войны, но и изменила баланс сил в Северо-Восточной Европе. Дания, вспомнившая о своём членстве в северном аккорде, снова заинтересовалась владениями голштинских герцогов, и тем снова пришлось искать сильного союзника.

Этот экскурс в историю Европы весьма важен для нашей темы, потому что Пётр III всегда помнил о том, что он не только наследник российского престола (а потом и император всероссийский), но и владетельный герцог Шлезвиг-Гольштейна. Он очень хорошо знал историю своей родины, и без понимания этого невозможно понять и многие его действия.

В 1713 году в Петербурге появился полномочный посланник (министр) Геннинг Фридрих Бассевич, человек весьма ловкий, осведомлённый и умный. Он предложил Петру Великому союзный договор, закреплению которого должен был способствовать брак малолетнего голштинского герцога Карла-Фридриха с одной из дочерей царя от брака с Екатериной. Царь проявил живейший интерес к этому предложению. С одной стороны, его реализация позволяла России закрепиться в Западной Балтике и использовать один из лучших портов Германии — Киль — как военно-морскую базу, что имело особое значение в условиях продолжающейся войны со Швецией. С другой — привлекала возможность выдать замуж дочерей. Как уже упоминалось в предыдущей главе, и в России, и в Европе на свадьбу царя с бывшей прачкой смотрели как на мезальянс, а на потомство от этого брака — как на бастардов. Именно поэтому все попытки русской дипломатии найти венценосных женихов Анне и Елизавете раз за разом проваливались. Поэтому предложение из Голштинии пришлось как нельзя кстати. Знакомство Петра с будущим зятем, сумевшим к тому времени вернуть себе часть наследственных владений, состоялось в 1721 году, а в конце 1724 года был подписан брачный договор молодого герцога и царевны Анны. Согласно этому договору оба супруга отказывались от каких-либо прав и претензий на российский престол и за себя лично, и за будущее потомство. Впрочем, отдельный пункт соглашения предусматривал право русского монарха призвать к наследованию престола одного из рождённых от этого брака детей. Так был заложен первый камень в юридическое обоснование прав будущего Петра Фёдоровича на российский престол.

Свадьба состоялась уже после смерти царя России, 21 мая 1725 года. Молодые супруги отнюдь не стремились покинуть новопостроенную столицу великой империи и возвращаться в Киль. Более того, герцог, пользуясь советами верного Бассевича, стал активно участвовать в политической жизни России и даже вошёл в состав Верховного тайного совета. Это вполне устраивало Екатерину I, но вызывало раздражение как у Меншикова, так и у сторонников царевича Петра Алексеевича.

Именно он и должен был получить престол после смерти императрицы. Правда, в её завещании говорилось о том, что в случае кончины молодого царя до появления у него потомства престол должен перейти к потомку мужского пола от брака Анны Петровны и Карла-Фридриха, но этот пункт, как и завещание в целом, не был воспринят элитой всерьёз. Во-первых, потому, что этот пункт не соответствовал петровскому «Уставу о наследии престола», где говорилось о праве монарха выбрать наследника для себя, но никак не на поколение вперёд, то есть своим распоряжением Екатерина нарушала властные полномочия Петра II. Во-вторых, на момент составления завещания этот пункт был чисто теоретическим, так как обозначенного в нём «потомка мужского пола» на свете не было. И наконец, в-третьих, потомство Петра Великого от его второго брака не воспринималось русской элитой в качестве законных детей.

Само появление этого пункта в «тестаменте» было расценено как результат интриг голштинской четы. В результате в 1728 году, подчиняясь давлению со стороны русского двора, Карл-Фридрих и его супруга отбыли в Киль, где были торжественно встречены заждавшимися подданными. А через семь месяцев после возвращения из России герцогиня Анна родила здорового и крепкого мальчика, которого назвали Карл-Петер. Уже само имя новорождённого говорит о многом. Его назвали в честь двух врагов — шведского короля Карла XII и русского императора Петра I — так деды примирились во внуке. Но не только память о великих предках содержалась в этом имени, но и напоминание о правах его носителя на престолы в Петербурге и Стокгольме.

Заболев после родов, умерла мать юного принца — Анна Петровна. Овдовевший герцог учредил в её честь орден Святой Анны, который при императоре Павле I вошёл в число российских орденов, а также очень внимательно относился к воспитанию сына. Конечно, правитель маленького герцогства не обладал ни необходимыми средствами, ни личными педагогическими талантами, но искренняя любовь к сыну и наследнику во многом компенсировали эти недостатки. Пока юный Карл-Петер жил в милом его сердцу Киле и под руководством отца постигал военную науку, его политическое положение неоднократно менялось совершенно помимо его воли, а порой и без его ведома.

Рассмотрим, как менялась династическая ситуация в России в 30–40-е годы XVIII столетия. После смерти в 1730 году юного императора Петра II члены Верховного тайного совета даже не вспомнили о голштинском претенденте. С их точки зрения, законная мужская линия наследников Алексея Михайловича прервалась, и надлежало в соответствии с традициями гражданского родового права обратиться к женской, где первой по старшинству была дочь царя Ивана Алексеевича Анна Иоанновна, герцогиня Курляндская.

Выбирая себе наследника, бездетная императрица стремилась в первую очередь обеспечить наследование российского престола за потомками Ивана Алексеевича. Для этой цели она устроила брак своей племянницы Анны Леопольдовны с принцем Антоном Ульрихом Брауншвейг-Люнебургским, представителем широко известного немецкого княжеского рода Брауншвейгов и родственником императора Священной Римской империи. Ребёнок от этого союза и должен был унаследовать российскую корону.

Императрица действовала в строгом соответствии с «Уставом о наследии престола» Петра Великого, но нормы традиционного, родового права оказывались при этом нарушенными. Были проигнорированы права Карла-Петера, который, будучи внуком царствовавшего монарха, имел прав на престол больше, чем правнук, которым явился Иоанн Антонович.

К тому же ни правительство Анны Иоанновны, ни сменившие её в 1740 году правительства регентства (сперва Бирона, а потом графа Миниха) не смогли решить ещё одну важную проблему русского двора — устроить судьбу младшей дочери Петра Великого — царевны Елизаветы Петровны. Выдать её замуж пытались и сам Пётр, и Екатерина I, и правительство Петра II, но всё безуспешно. Сам Пётр хотел выдать дочь за малолетнего французского короля Людовика XV или за сына регента Франции герцога Шартрского. Этот брак должен был послужить улучшению российско-французских отношений и уравновесить намечающийся в российской внешней политике крен в сторону Австрии.