Книга Дух мщения. Битва за Молех - Грэм Макнилл

— Нижняя палуба всегда является слабейшим местом в обороне других кораблей, — сказал Каин, обводя пальцем прилегающие спальни и снарядные камеры. — Она не обращена к планете внизу, так что там будут только чернорабочие, орудийные команды и те отбросы, которые ушли под ватерлинию.

— Других кораблей?

— Кораблей, не принадлежащих Четвертому легиону, — ответил Каин. — Владыка Железа знал, что боевой корабль без пушек — все равно что кулеврина без пороха, и принял меры для их защиты.

Локен ощутил тревожный трепет от той гордости, с которой его собеседник говорил о своих бывших братьях.

Тубал Каин попал в Странствующие Рыцари из тюрьмы Кангма Марву, одного из Воинств Крестоносцев, размещенных на Терре в качестве убедительного напоминания об армиях легионов, сражающихся во имя человечества. То, как Каин преобразовал доктрины прорыва в ходе штурма ледниковых крепостей колец Сатурна, до сих пор служило образцовой моделью, согласно которой надлежало захватывать орбитальные опорные точки. Его освободили из камер Легио Кустодес благодаря Малкадору, однако Константин Вальдор одобрил это только после того, как скрупулезное пси-сканирование не выявило никаких признаков предательской злобы.

Каин был не единственным освобожденным из Кангма Марву, кто присоединился к поисковой миссии, однако единственным из них, кого уже успел повстречать Локен. Железный Воин отреагировал на измену Хоруса со стоическим прагматизмом. Он скорбел о выборе, который сделал его легион, но при этом понимал, что ему больше не место в их рядах.

— Да, — кивнул Каин. — Вот тебе вход.

Локен проследил маршрут, которым должен был следовать корабль, чтобы добраться до нижних палуб.

— Это означает полет в зонах огня пушек. Минные поля, сторожевые системы.

— Более чем вероятно. Однако корабль слишком мал, чтобы отобразиться на предупреждающем ауспике… А если в нас попадет снаряд — мы умрем, даже не успев понять этого. Так о чем беспокоиться?

Локен вздохнул, подумав об испытании полетом среди противокорабельной артиллерии и систем обнаружения. Это риск. Но Каин был прав. Лучше входить в этой части «Духа мщения».

Дальнейшую дискуссию опередило раздавшееся дыхание. В дверном проеме стояла юная девушка с блестящей черной кожей и суровыми глазами цвета слоновой кости, одетая в простое кремовое платье и скромно прижимающая к телу сомкнутые руки. Раньше Локен предполагал, что она служанка Ясу Нагасены, однако у нее на боку всегда висел пистолет в кобуре. Ее должность в доме оставалась для него неизвестной, но было очевидно, что она совершенно предана хозяину виллы.

— Госпожа Амита послала меня сообщить вам, что Рассуа на подходе, — сказала она.

Тубал Каин поднял взгляд.

— Последние из нас?

Локен кивнул.

— Да.

— Что ж, поглядим, кто еще направляется в ад, — произнес Каин.

Рубио и Варрен вышли из вырезанных в скале под виллой Нагасены покоев для поединков покрытыми толстым слоем маслянистого пота, нанося удары воображаемым мечом и обсуждая преимущества гладия перед цепным топором. Оба воина оставили позади принадлежность к своим легионам, однако их специализация оставалась бесценной.

Внутренний дворик виллы был местом отдохновения и спокойных размышлений. Среди генетически скрещенных растений и искусственных цветов булькал пруд с фонтаном в форме змееподобного дракона. За садом ухаживали полдюжины закутанных слуг. Воздух заполняли сладкие ароматы.

— Итак, они здесь, — произнес Варрен, заметив Локена.

Бывший капитан Пожирателей Миров был обнажен по пояс. Его плоть казалась мозаикой из узловатой рубцовой ткани, будто его сшили воедино в рамках какого-то отвратительного эксперимента по оживлению. Вокруг шрамов и на плечах вились татуировки, каждая из которых означала почетный символ и память об убийстве.

Мейсер Варрен прибыл в Солнечную систему во главе разношерстного флота беглецов, совместно с отрядами Детей Императора и Белых Шрамов. В ходе последовавшего предательства Варрен безусловно доказал свою верность, и Гарро предложил ему место среди Странствующих Рыцарей Малкадора.

Его товарищ, Тилос Рубио, был первым воином, которого завербовал Гарро, выхватив с раздираемой войной поверхности Калта мгновения спустя после того, как XVII легион обрек на гибель звезду Веридии. Воин Библиариума, чьи силы сковывал Никейский эдикт, Рубио вновь поднял психическое оружие против магистра войны. Его до сих пор беспокоило расставание с кобальтово-синим цветом, и Локен в точности знал, что он чувствует — пусть и по совершенно иным причинам.

Черты его лица были полной противоположностью Варрену. Их изваяли, а Пожирателю Миров придали форму ударами, они были безупречны, а Варрена создавали шрамы. Его взгляд отягощали сожаление и утрата, однако нарождающиеся братские узы с прочими Странствующими Рыцарями пробуждали в нем доселе отсутствовавшее чувство причастности.

— Где остальные? — спросил Рубио, приветственно вскинув руку.

— А ты не знаешь? — поинтересовался Каин. — Ты разве не должен быть телепатом?

— Мои силы — не салонные таланты, Тубал, — отозвался Рубио, — мне нелегко их использовать.

Все двинулись в одном направлении, когда Локен произнес:

— Войтек уже на платформе. Он сказал, что защитное поле нуждается в калибровке.

— А что Вполуха? — спросил Варрен.

— Йактон…

— Не на Терре, — закончил Рубио.

Варрен остановился, когда они дошли до укрепленного входа в прорезанный в горе туннель, ведущий к недавно построенным платформам позади виллы.

— Ты только что говорил, что не пользуешься своими силами без нужды, — заметил Каин, открывая бронированный вход и давая тяжелой двери со скрежетом встать на место.

— Чтобы знать, когда Йактон Круз поблизости, не требуются психические силы, — ответил Рубио. — Его личность намного перевешивает унизительное прозвище.

С разрешения Круза Локен неохотно объяснил товарищам-рыцарям старую кличку «Вполуха». Воин, чьи слова оставляло без внимания подавляющее большинство Лунных Волков, оказался одним из хранителей духа легиона. Дни пренебрежения для Круза закончились, однако имя пристало и осталось навсегда.

— И где же он тогда? — не успокаивался Варрен.

— У него тяжкое бремя в другом месте, — сказал Рубио. — Оно вызывает у него печаль и стыд, однако он не уклонится от него.

— Как и прочие из нас, — проворчал Варрен.

Никто больше ничего не сказал, и они вошли внутрь горы, двигаясь по длинному змеящемуся туннелю, проложенному при помощи промышленных мелт. С гладкого, как стекло потолка слабо покачиваясь, свисали обрешеченные светящиеся сферы.

Пройдя два километра, собеседники вышли в шахту, круто врезанную в подножие горы — шириной в сто метров и втрое большей высоты. Посреди пустого пространства располагалась одна посадочная платформа, размеров которой бы хватило для приема «Грозовой птицы», но не более того.