Книга Мемуары папы Муми-тролля - Туве Марика Янссон

– Плохо дело, – сказал Юксаре. – У меня скверное предчувствие! Я нюхом чую, что они не осмеливаются зажечь лампочки. Подумать только, запретить им зажигать лампочки, которые они несут на голове!

– Может, это Морская Собака запретила им, – прошептала Дочь Мюмлы, сама не своя от любопытства. – У меня была тетка по материнской линии, которая никак не осмеливалась зажечь примус, а когда она все же решилась, все взлетело на воздух вместе с ней!

– Сейчас мы сгорим, – сказала малышка Мю.

Рыбы подплывали все ближе. Они плотной стеной обступили «Морской оркестр» и таращили глаза на наши лампочки.

– Может быть, они что-то хотят нам сказать? – спросил я.

Тогда Фредриксон включил свой беспроволочный слуховой аппарат. Сначала послышалось шипение, потом раздался тысячеголосый жалобный вой:

– Морская Собака! Она приближается, вот она все ближе и ближе… Погаси свет! Погаси свет! Тебя съедят… Сколько ватт у тебя, бедняга кит?

– Да будет мрак, да будет мрак, – сказало одобрительно мое привидение. – Роковая ночь окутывает кладбище своим покрывалом, черные пустынные гавани ропщут.

– Тише… – шикнул на него Фредриксон. – Я что-то слышу…

Мы замерли. Откуда-то издалека доносилось слабое постукивание, словно пульс, нет, скорее, это были шаги, как будто кто-то приближался к нам большими пружинистыми прыжками. В один миг все рыбы исчезли.

– Сейчас нас съедят, – пропищала малышка Мю.

– Я, пожалуй, уложу малышей, – решила Мюмла. – Ну-ка быстро в постель!

Дети послушно встали в круг и стали помогать друг другу расстегивать пуговицы на спине.

– Посчитайте друг друга сами, – сказала мама. – Я сегодня что-то немного не в себе.

– А ты нам почитаешь вслух? – закричали малыши.

– Ну ладно, – согласилась Мюмла. – На чем мы в прошлый раз остановились?

Дети затрубили в один голос:

– …это… кровавое… дело… одноглазого… Боба… промолвил… полицейский инспектор… Твигс… и… вытащил… трехдюймовый… гвоздь… из… уха… убитого… это… должно быть… случилось.

– Хорошо-хорошо, – сказала Мюмла. – Только давайте побыстрее…

Странные звуки все нарастали. «Морской оркестр» беспокойно качался, а слуховой аппарат шипел, как кошка. Я почувствовал, как шерсть у меня на затылке встала дыбом, и закричал:

– Фредриксон! Погаси лампочки!

Но прежде чем погас свет, мы успели мельком увидеть чудовище. Морская Собака была отвратительна – может быть, это нам показалось именно потому, что мы лишь мельком увидели ее. Но мое воображение нарисовало потом в темноте поистине что-то ужасное.

Фредриксон включил мотор, но, очевидно, он был сильно взволнован и не мог управлять судном. Вместо того чтобы подниматься, «Морской оркестр» стремительно пошел вниз.

На дне он пустил в ход свои гусеничные ноги и пополз по песку. По нашим окнам скользили водоросли, будто что-то нащупывающие руки. Во мраке и тишине слышалось тяжелое дыхание Собаки. Вот среди морской травы показалась серая тень. Ее желтые глаза испускали два луча, которые обшаривали, словно прожекторы, борт нашего судна.

– Все под одеяло! – скомандовала Мюмла своим детям. – И не высовывайтесь до тех пор, пока я не разрешу!

В то же мгновение на корме послышался страшный хруст – Морская Собака принялась грызть руль.

В ту же минуту огромная волна подняла и опрокинула «Морской оркестр» вверх тормашками. Водоросли стлались по дну, словно разлетающиеся волосы, а вода бурлила, как в котле. Нас швыряло из стороны в сторону. Дверцы шкафов распахнулись, оттуда вылетела посуда и все остальное: крупа, башмаки мюмлиных малышей, вязальные спицы привидения и, что самое неприятное, опрокинулась банка с табаком Юксаре.

И все вещи в туче табака исполняли жуткий танец. И тут из морского мрака послышался вой, от которого встали дыбом шерстинки на хвосте у каждого из нас.

Потом наступила тишина, леденящая кровь тишина.

– Мне больше нравится летать, – откровенно заявила Мюмла, – а не нырять. Интересно, сколько малышей у меня осталось? Посчитай их, милая доченька!

Но едва Дочь Мюмлы начала считать, как громовой голос проревел:

– Так вот вы где, морровы дети! Семьсот пещер в моей маленькой пещере! Никак, вы думали, что сумеете скрыться от меня на дне морском? От меня не спрячетесь! Не спрячетесь от того, кому вы всегда забываете сказать «до свидания»!

– Кто это? – воскликнула Мюмла.

– Отгадай до трех раз, – засмеялся Юксаре.

Фредриксон включил свет, и тут дронт Эдвард сунул голову в воду и поглядел в иллюминатор на всю нашу компанию. Мы старались держаться как ни в чем не бывало и вдруг увидели, что в воде плавают клочья шерсти, обрывки хвоста и усов, какое-то месиво. Это было все, что осталось от Морской Собаки. Дронт Эдвард раздавил ее всмятку.

– Эвард! Дружище! – радостно закричал Фредриксон.

– Этого мы никогда не забудем, – заявил я. – Ты спас нас в последнюю минуту!

– Малыши, поцелуйте дядю! – воскликнула Мюмла, растроганная до слез.

– О чем вы говорите? – удивился дронт Эдвард. – Держите своих детей. Они еще вздумают залезть мне в уши. Вы становитесь все хуже и хуже! Скоро даже и съесть-то вас не захочется. Я чуть вконец не искалечил себе пальцы на ногах, пока разыскивал вас, а теперь вы пытаетесь улизнуть от ответственности и подхалимничаете!

– Ты растоптал Морскую Собаку! – крикнул Юксаре.

– Что ты говоришь?! – воскликнул дронт Эдвард, подпрыгивая. – Опять я кого-то растоптал! Как раз сейчас, когда мне не на что устраивать похороны… Я тут ни при чем, поверьте мне! – И, вдруг разозлившись, закричал: – Между прочим, что это вы позволяете своим старым псам путаться у меня под ногами? Сами виноваты!

И глубоко оскорбленный, побрел от нас по воде. Сделав несколько шагов, он оглянулся и сказал:

– Завтра утром я приду к вам выпить кофейку.

И чтоб он был крепкий!

И вдруг – еще один сюрприз – все морское дно осветилось.

– Мы опять горим, – сказала малышка Мю.

Но это огромные стаи рыб плыли к нам, сверкая множеством огней: зажженными карманными фонариками, судовыми и штормовыми фонарями, обычными лампочками накаливания и карбидными лампами, а у некоторых рыб возле каждого уха висели даже крошечные настенные лампы. И вся рыбья компания была вне себя от радости и благодарности.