Книга Все наши ложные "сегодня" - Элан Мэстай

42

Часы показывали 00.00.00. Время, отведенное на подготовку эксперимента, вышло. Во временно-пространственном транспортировочном аппарате установлено шесть кресел-ложементов, по одному для каждого участника стандартной хрононавтической группы. Облачившись во «вторую кожу», я устроился в кресле, предназначенном для Пенелопы или ее дублера. Я мог бы лечь и, скажем, вздремнуть или, по крайней мере, переждать, но мой шок был слишком силен.

Мои поступки направляли инстинкты, но самосохранения среди них не было. Теперь я понимаю, что стремился отомстить, но тогда я называл это справедливостью. Знаю, мои слова звучат истерично и мелодраматично, но тогда я пребывал именно в таком состоянии.

Будь у меня возможность, я бы переместился в недавнее прошлое и спас бы Пенелопу. Но надеяться на чудо было нельзя: к сожалению, машина времени требовала серьезных доработок. Увы, это был всего лишь самый передовой образец техники, порожденный человеческим разумом. Даже знай я, как перепрограммировать временно-пространственный навигационный код, мои манипуляции ничего бы не изменили. Проклятый аппарат был намеренно создан только для одного пункта назначения.

Значит, спасти Пенелопу я не мог. Но я мог завершить то, что она начала.

Я намеревался сделать нечто особенное. И мой отец был, конечно, не помеха.

Я должен стать первым хрононавтом. Даже если меня арестуют, отдадут под суд или казнят (а разве путешествие во времени незаконно?) – мне плевать. Мое достижение останется навсегда. И кто бы потом ни сделал то же самое, первым навеки буду я.

Невзирая на то что эти мгновения моей жизни вполне могли оказаться для меня последними, я не стал ни медлить, ни думать рационально. Какое там благоразумие? Мои мозги взбунтовались. Зато я смог без колебаний выполнить серию многократно отработанных последовательных операций. Я отсчитывал их по секундам в четком ритме, точно так, как меня учила Пенелопа.

Неожиданно выяснилось, что на протяжении сотен часов занятий на тренажерах-симуляторах я обращал внимание не только на Пенелопу.

Аппаратура для путешествия во времени имеет трехступенчатую систему контроля доступа – генетический экспресс-анализ, сложный кодовый пароль и красную кнопку. Биологическая, интеллектуальная, физическая ступени.

Я включил машину времени.

С путешествием во времени не связаны зрительные или слуховые феномены. Но отец вбил себе в голову, что первые пользователи техники будут чувствовать себя обиженными, если для них не устроить какую-нибудь аудиовизуальную ерунду. С научной точки зрения в этом не было никакого смысла – чистейшая показуха.

Неужели, чтобы произвести впечатление на богатых потребителей, которых намеревались привлечь финансисты, поддержавшие отца, было недостаточно самого перемещения в прошлое?

В общем, чтобы разобраться, как лучше обеспечить эмоциональное погружение в процесс, привлекли целый отряд психологов, и те создали приглушенный мелодический фон и переливающееся сияние теплых оттенков.

Психологи знали толк в своем деле. Почти сразу же после того, как началась цветомузыка, мои печали, гнев и потрясение улеглись. Я ощутил в себе основательность, надежду и свободу.

И с абсолютной ясностью понял, что моя затея никуда не годится.

Но было уже поздно. Дурацкие переливы звуков и игра света произвели бы на меня фантастическое впечатление, если бы, знаете ли, заиграли прямо перед тем, как я запустил устройство, а не сразу после…

Я почувствовал, что мой мозг сдавило, словно он втискивался куда-то, как улитка в раковину. Я стал казаться себе неуклюжим: такое обычно бывает, когда поскользнешься на льду или когда самолет приступает к вынужденной посадке. В такие мгновения ты вроде бы застываешь в той фазе, когда полет – твой или же воздушного судна – начинает сдаваться перед натиском земного притяжения. Кровь стала тяжелой, густой, вены и артерии трепыхались, как мокрые полотенца на веревке. Ногти на руках и ногах зудели и гнулись, как будто росли с невероятной скоростью, завиваясь в спирали мертвенно-бледного кератина. Глазные яблоки пульсировали под напором невыносимого света, заполняющий их тягучий сироп, казалось, закипал. На языке мелькали странные вкусовые ощущения – прокисший чай, гнилой лимон, сладкая трава, губы Пенелопы. Волосы на голове словно росли внутрь, пронизывая череп и срастаясь с дендритами. Или, может, дендриты прорастали наружу, выглядывая из скальпа, как нежные волоконца, покрывающие шкурку морской звезды.

Все было чрезвычайно, немыслимо странно.

А затем меня не стало.

43

Том Баррен живет в мире, какой должен был бы сложиться у нас. Технологическая утопия, предсказанная оптимистической научной фантастикой середины двадцатого века, осуществилась после того, как в 1965 году Лайонел Гоеттрейдер изобрел принципиально новый метод выработки энергии – неограниченный, чистый, производительный. Благодаря Двигателю Гоеттрейдера развитие науки стремительно ускорилось. В 2016 году у каждого имеется все, что требуется для счастливой обеспеченной жизни. Поскольку повседневные потребности обеспечиваются автоматическими устройствами или синтезаторами, люди в основном занимаются развитием единственного, что теперь ценится на Земле, – а именно, развлечениями.

Отец Тома Баррена – Виктор является гениальным первопроходцем в самой передовой отрасли науки: он создает машину времени, которая становится смыслом его жизни. Блестящие научные достижения Виктора не знают себе равных, но дабы обеспечить поддержку своего эксперимента со стороны корпораций и правительственных учреждений, Виктор Баррен объявляет, что его разработка положит начало новому – совершенно уникальному виду туризма.

После гибели в результате несчастного случая матери Тома, Ребекки Баррен, ученый вдовец из жалости и смутного ощущения вины предлагает сыну работать у себя в лаборатории. Они оба уже давно пребывают в весьма натянутых отношениях, поскольку Виктор всегда был погружен в свои исследования и игнорировал сына, а тот был занят исключительно собственной персоной и постоянно разочаровывал отца.

Том получает задание тренироваться вместе с Пенелопой Весчлер, неофициальным лидером группы первых хрононавтов. Том может занять место Пенелопы в том маловероятном случае, если возникнет какое-то непреодолимое препятствие для ее участия в экспедиции.

Том сразу же по уши влюбляется в Пенелопу. Она не обращает на него особого внимания. Том считает, что не вызывает у нее интереса. Но Пенелопа куда более уязвима, чем кажется окружающим. Просто она умело это скрывает.

Вечером, во время приема, который устроил накануне эксперимента один из инвесторов проекта, Том и Пенелопа случайно оказываются наедине. Они проводят ночь вместе, и Том считает эти часы лучшими за всю свою жизнь.

Однако на следующее утро ситуация кардинально меняется. На стандартном медосмотре выясняется, что Пенелопа забеременела – и данный факт автоматически ставит крест на ее участии в эксперименте. Поскольку Том – ее официальный дублер, Пенелопа обвиняет его в том, что он сделал это намеренно. Виктор, разъяренный и оскорбленный тем, что дело всей его жизни поставлено под угрозу безответственным поведением родного сына, отстраняет обоих и откладывает экспедицию. Пенелопа, разгневанная тем, что ее профессиональная репутация, достигнутая тяжким многолетним трудом, в одночасье оказалась загубленной, решается на ужасный поступок – самоубийство.