Книга Пустой мир. Кровь и честь - Кирилл Тимченко

– Пойми, наконец, что ты отличаешься от всех остальных людей, – голос отца звучит строго и твердо, как удар хлыста, и Эдвард, не смотря на то, что никто и не замахнулся, втягивает голову в плечи, как перед ударом, – ты дворянин, наследник титула барона. Тебе вести за собой всех этих людей, и не только вассалов, но и каждого, кто живет в Тристанском баронате. Они верят в тебя, смотрят на тебя, готовы следовать за собой даже в самую Бездну, в конце концов, они доверяют тебе свои жизни и свое будущее. И ты не имеешь права просто так отказываться от того, что ты сделал. Быть дворянином, значит, в первую очередь, нести ответственность за каждый свой поступок. Не бежать от нее, не прятаться, а принимать с гордо поднятой головой и уверенностью в том, что ты делаешь. Отказываясь от ответственности, ты обманываешь тех, кто верит в тебя. Тех, кто надеется на тебя. Обманывая их, ты сам лишаешь себя опоры, ведь тебе они нужны не меньше, чем ты им, – отец глубоко вздохнул и сделал шаг вперед, – ты есть и будешь дворянином, этот титул ты заслужил по праву рождения, но честь дворянина ты получить должен сам. Именно она определяет, кем ты будешь. А честь и ответственность очень часто совпадают… Так кем ты будешь?

– Человеком чести! – задрав нос вверх, звонко говорит десятилетний Эдвард.

– Человеком чести, – глухо повторяет двадцатитрехлетний тристанский барон в полголоса, отворачиваясь от карты Аверии, – Нельзя отказываться от того, что уже сказал. Нельзя…

* * *

Три эскадренных фрегата, один из основных классов кораблей, составляющий ударную силу Тристанского флота наравне с более тяжелыми и массивными крейсерами, хорошо вооруженные и бронированные, как нельзя лучше подходили к выполнению главной цели экспедиции.

Флагманом эскадры стал только что прошедший модернизацию «Заря надежды», десятибашенный фрегат с двухкилометровым корпусом, снабженный массреактивными и рельсовыми орудиями крупного калибра, размещенными в башнях и казематах, а так же бортовыми батареями лазерных орудий и ракетных установок.

Капитаном фрегата назначен Федал Де Кастери, один из опытнейших офицеров флота, за свои заслуги получивший звание титул благородного и звание адмирала, прошедший практически всю карьерную лестницу начиная с простого матроса, специально выбранный для этой экспедиции тристанским бароном. Сначала он высказывался против того, чтобы его место занял корсар, но узнав, что непосредственно кораблем или эскадрой Северед командовать не будет, а лишь отвечает за маршрут и точку назначения, все же согласился на его присутствие на капитанском мостике. Старый и опытный, невысокого роста адмирал, помнивший еще деда Эдварда, в выглаженном белоснежном кителе Тристанского флота засегнутом на все два ряда пуговиц, бряцающий многочисленными наградами и знаками почета Тристана и Королевской армии. Он ухмылялся сквозь густую, бороду, все равно время от времени исподлобья поглядывал на корсара, бывшего почти на полторы головы выше.

– Старт прошел успешно, – доложил рулевой, когда все три корабля, ревя стартовыми двигателями, медленно поднялись со своих мест в закрытых доках. Похожие на сигары корпуса, с высокими надстройками сверху и снизу основного корпуса и угловатыми контурами башен с длинными стволами орудий, корабли осторожно двигались через припортовую зону пространства, постоянно находившуюся в движении, от небольших орбитальных лихтеров до огромных сухогрузов, вынужденных стыковаться с дрейфующими доками для разгрузки.

До точек перехода необходимо лететь на двигателях реального пространства, и только после их достижения можно переходить на сверхсветовые скорости. Из-за перехода на искусственную гравитацию при взлете у многих начинались головные боли и приступы тошноты из-за меньшей, по сравнению с природной, силы тяжести. И даже Эдвард, проведший не одну сотню часов на борту, почувствовал, что его начинает мутить, но оба капитана чувствовали себя, во всяком случае, внешне, отменно.

Фрегаты достигли точки для прыжка примерно через три часа реального времени. Прыжковые системы, использовавшиеся на Рейнсвальде, считались одной из самых стабильных и безопасных технологий для быстрого перелета через огромные расстояния открытого пространства, когда между островами могли пролегать десятки парсеков. Принцип действия опирался на теорию многомерности пространства и его нестабильности в этом мире. Сквозь измерения проходил не только сам корабль, но и область реального пространства вместе с ним, выполнявшая роль подушки при переходах и защищавшая корабль от разрушения. Минусом было только то, что в точках входа и выхода из прыжка все в радиусе от нескольких десятков метров до нескольких километров захватывалось защитным полем корабля, в зависимости от его размеров, что могло приводить к серьезным разрушениям и даже гибели небольших островов, особенно если прыжок происходил достаточно близко. Поэтому возле каждого острова существовали точки переходов, зачищенные и свободные, чтобы корабли могли без всяких опасений использовать прыжковые двигатели.

– Лучше использовать точку Б-четыре, – сказал Северед, указывая на нее на голограммной карте, – более безопасный маршрут и выход из нее будет на расстоянии от Аверии, – заметив вопросительный взгляд барона, добавил, – Лучше заранее узнать, что нас там ждет, чем вываливаться прямо перед носом у развернутых зенитных батарей. Кроме того, я не могу ручаться, что вся старая система защиты острова от воздушных кораблей деактивирована, мы фиксировали локационные сети над анклавом, но это никак не могут быть местные. Мой корабль тогда прошел ниже возможной зоны их действия, но он и был меньше по габаритам…

– Хорошо, – кивнул Де Кастери, а потом передал рулевому, – рассчитать переход из точки Б-четыре. Сменить координаты.

– Давно не были на капитанском мостике? – спросил Эдвард у Севереда, когда «Заря надежды» лег на новый курс, заметив, как только странно посматривает по сторонам, с ностальгией и будто сожалением, – Воспоминания?

– Да, барон, – кивнул корсар, – Вот уже четыре с половиной стандартных года, как я капитан без корабля… забавно, не так ли? А сейчас снова стою на капитанском мостике, направляясь к той начальной точке, что привела мой корабль к гибели. Странное совпадение…

– Если вы были правы, и у нас все получится, будет вам новый корабль, – кивнул Эдвард, – даю вам свое слово. Вы показали себя действенным и надежным человеком, и если мое мнение не изменится, имеете шанс стать моим другом…

– Звучит так, словно вы хотите сделать мне комплимент, – усмехнулся корсар, – но ваше раздутое самолюбие не дает ему нормально вылезти наружу… Не обижайтесь, это всего лишь шутка. И помогаю вам не потому, что жду от вас каких-то подарков или благодарностей, я принес клятву верности герцогу Камскому, и его просьбы для меня равносильны приказаниям. Хотя, не могу не признаться, что с вами приятно работать, вы производите впечатление надежного партнера, а это редкость в наши времена…

«Переход в прыжковый режим! Переход в прыжковый режим!» одновременно с включившейся сиреной заговорила система оповещения механическим голосом. «Всем занять места по штатному расписанию! Внимание! Переход в прыжковый режим! Всем занять места по штатному расписанию! Внимание!..» Со стороны прыжок выглядел так, словно корабль резко вытянулся и уменьшился в размерах, после и вовсе исчезнув. На его месте оставался только клубящийся туман, обычно рассеивающийся за несколько секунд. За это же время фрегат, если считать относительно привычной системы координат, уже успел пройти несколько тысяч километров.