Книга Неизвестный Янгель. Создатель "Сатаны" - Владимир Губарев

– «Сатана» – это тяжелая?

– Да. Это она очень не нравится американцам!.. Во время переговоров они в первую очередь говорили об этой ракете.

– Почему она так не нравится?

– Очень мощное и грозное оружие…

– И судьба ее решалась во «время гражданской войны»? Неужели у Челомея были такие же предложения?

– Нет. У него была одна машина. Она «промежуточная» между нашими…

– Так о чем же спор?

– О том, насколько прочно надо защищать шахту. Я настаивал на максимальной защите, а он на меньшей. Вот так по три раза мы и отстаивали свою точку зрения. И я с «картинками» приехал, и он с «картинками». И вот, когда в четвертый раз Челомей пошел в атаку, Брежнев остановил его: «Хватит, Владимир Николаевич!» И в результате приняли мое решение – поднять защищенность шахты, и Челомей вынужден был это делать для своей шахты.

– Чем же все-таки кончилась «битва»? Ведь и вам надлежало делать свои ракеты и Челомею свою… За что сражались?

– За те характеристики боевых комплексов, которые мы считали необходимыми. Мы доказали целесообразность наших предложений, и теперь уже Челомей должен был при доработке своей машины учитывать принятые решения…

– Прошло много лет, как вы считаете – полезно ли было то «сражение»?

– Конечно. И наш комплекс и комплекс Челомея стали гораздо лучше… Но сейчас ситуация в мире меняется, и уже с новых позиций трудно оценивать прошлое. У американцев было что сокращать, и у нас тоже. Теперь им уже Бог помогает, так как Украина не производит ракетное вооружение, а значит, мы не можем делать ни «легкие», ни «тяжелые» ракеты. Осталась только «Сотка» – та самая машина Челомея. Если НАТО совсем уж в печенки залезет, то придется начать ее производство в России.

– Почему же «Сатана» так не нравится американцам? Вопрос риторический, то тем не менее…

– Очень эффективный комплекс. Я вам зачитаю одну публикацию о ней. Этот листочек ношу с собой, чтобы иногда в пику нашим публикациям восстанавливать справедливость… Вот как раз для такого момента. Итак, читаю: «МБР СС-18 является одной из самых крупных и высокоэффективных систем подобного типа. Блестящее достижение советской военной технологии…» Ничего сказано? Эту ракету они очень боятся… Она хорошо защищена. Американцы не могут придумать надежную, приемлемую по стоимости систему, которая «убила» бы нашу ракету, и поэтому они предпочитают «уничтожить» ее во время переговоров. И это им удается!..

– Почему «Сатана» такая неуязвимая? Неужели ее трудно сбить?

– Пока трудно. Во-первых, большая скорость. А во-вторых, ее нельзя распознать, когда она летит в цель. Она очень мощная, а потому может везти любую «голову» – помимо ударных блоков там поставлено еще много ложных целей… Помимо этого, «Сатана» очень защищена от воздействия излучений, то есть даже после ядерного удара она сохраняет живучесть…

– Вы тесно работали с Арзамасом-16?

– И с Борисом Васильевичем Литвиновым, он главный конструктор в Челябинске-70.

– Скажите, а в какой степени они открывались вам?

– Мало. Но мы друг друга понимали, а потому тем, что не положено, не интересовались. Ну и мне носить лишний груз секретности необходимости не было, мне своего вполне хватало… Но работали мы с ними дружно. Очень мне нравились Кочарянц и Негин. Они всегда подтрунивали друг над другом, поистине, когда «физики шутят», очень интересно за ними наблюдать.

– Вы сообщили американцам, сколько комплексов «Сатаны» стояло у нас?

– Во-первых, они это знали сами – сверху ведь все видно! А во-вторых, мы обязаны были предоставить им полную информацию, когда начались переговоры о сокращении стратегических ядерных вооружений.

– Но мы-то, наконец, можем узнать?!

– 308 штук. Из них, по-моему, сотня стояла в Казахстане, и их сейчас сняли.

– И эти три сотни ракет гарантировали безопасность страны?!

– Были еще и другие. Оборона Советского Союза складывалась из наших – тяжелых и легких ракет, были еще «промежуточные» Челомея и «Тополя» Надирадзе. Ну и конечно, морской компонент – это уже Макеев.

– Вы участвовали в переговорах с американцами?

– Нет.

– Почему?

– Меня не приглашали, потому что я не политический деятель.

– Но разоружение разве только политика? Насколько я понимаю этот процесс, там в основе именно технические проблемы? Я спрашивал у ядерщиков – и они тоже не принимали участия в таких переговорах! Не кажется ли вам странным, что создатели такого грозного и сложного оружия оказываются «лишними» при принятии принципиально важных для страны решений?

– Странно, конечно. Мне вовсе не обязательно ездить на переговоры в Женеву, но все-таки, мне кажется, надо спрашивать точку зрения разработчиков. Но это никого не интересует. Хотя я подсказал бы, как правильно организовать процесс ликвидации комплексов и как не допускать грубых ошибок.

– А они были?

– Конечно. Когда за дело берутся непрофессионалы, погрешностей очень много.

– Это началось при Горбачеве?

– Нет, позже. У Горбачева я пару раз был, рассказывал о наших комплексах. Тогда «36-ю машину» не трогали, речь шла о сокращении ядерных блоков – и это я поддерживал. У нас их было много! Я был «за»… Я лишь одно считаю необходимым: часть шахт тяжелых ракет использовать для размещения в них «легких» ракет. Но американцы настояли на том, чтобы залить их бетоном высотой пять метров… Есть другие методы показать, что шахты не используются под тяжелые ракеты, но никто к этому не прислушался. Когда нет строгой справедливости, то это мне не нравится… Американцы несколько раз нас ущемляли. К примеру, из бетона лучше дом для офицеров-ракетчиков сделать… Второе: можно было договориться, что на «Сатане» я оставляю одну боеголовку… А меня вынуждают все уничтожать, причем варварски, не по-людски… В общем, весь этот контроль весьма неудачен. Я ограничен со всех сторон, а они в то же время могут снять с «Минитмена» две головки, отвезти их за сто километров, и в любое время привезти назад и поставить на машину. И я об этом даже и знать не буду… Такая ситуация мне и не нравится… Одновременно должен сохраняться договор о противоракетной обороне… В общем, в проблеме разоружения много тонких вопросов, и без специалистов их просто невозможно разрешить грамотно. Но я повторяю: я не участвовал в переговорах!

– Вы руководили КБ «Южное», работали на «Южмаше», создавали боевые ракетные комплексы. Но теперь Днепропетровск на Украине, а это, как известно, нейтральное государство… И что же теперь?

– А ничего! Они не делают боевых ракет и «выполняют» свою нейтральность… «Южное» и «Южмаш» теперь в полном виде принадлежат Украине. Л.Д.Кучма много лет проработал в КБ «Южное» и на «Южмаше», хорошо знает их, а потому строго выполняет все взятые обязательства.