Книга Династия Романовых. Загадки. Версии. Проблемы - Фаина Гримберг

Был ли Монс возлюбленным Екатерины? Верил ли в это Петр? Получил ли он письмо с подобным доносом на любимую жену? Об этом сведений нет. Как, впрочем, нет сведений о том, что до Петра она была возлюбленной Боура и Меншикова. В круг Меншикова входил пастор Глюк, к домочадцам которого принадлежала будущая императрица. Нет, конечно, и никаких данных о первом замужестве будущей Екатерины Алексеевны. Во всяком случае, она находится в Мариенбурге именно в семействе Глюка, а не с мужем.

И еще – чтобы покончить с пикантной темой любовных похождений Екатерины: уже будучи признанной возлюбленной Петра, она спокойно переписывается с Меншиковым, его сестра, его жена и свояченица – близкие ей люди; в одном из писем, например, она просит прислать няньку для своих маленьких детей. Именно к Меншикову обращается Петр, прося его передать Екатерине и ее маленькой дочери деньги в случае, если Петр погибнет (1708 год, идет война с Карлом XII). Предположим, Екатерина действительно была в свое время возлюбленной Меншикова. Но тогда или Петр – человек редкостной терпимости, или, может быть, Меншиков дал ему честное слово, что «больше никогда-никогда не будет»… Или же просто сказки о «мариенбургской солдатской девке» сильно преувеличены…

С таким же недоверием можно отнестись к предполагаемому «роману» Екатерины с Монсом. К этому времени она уже родила Петру восьмерых детей, прежде уличаема в изменах не бывала; и, наконец, если сопоставить сведения, выйдет, что «роман с Монсом» протекает на фоне резкого ухудшения ее здоровья (она всего на два года пережила Петра).

Вот, кстати, перечень детей Петра и Екатерины. Воспользуемся случаем и приведем его, поскольку он приводится крайне редко.

Екатерина (1707/6—1708); Анна (1708–1728); Елизавет (1709–1761); Мария (1713 – умерла в том же году); Маргарита (1714–1715); Петр (1715–1719); Павел (родился в 1717 году во время заграничного путешествия родителей, скончался через несколько дней после рождения); Наталья (1718–1725 – умерла вскоре после смерти отца, гроб ее был выставлен в той же траурной зале).

Как бы там ни было, но сколько раз Екатерина, не желая надолго разлучаться с мужем, отправлялась к нему, беременная, в дурно устроенных каретах, по неудобным и небезопасным дорогам. Именно ей он писал:

«Мы, слава Богу, здоровы, только зело тяжело жить, ибо левшою не умею владеть, а в одной правой руке принужден держать шпагу и перо; а помочников сколько, сама знаешь!» Едва ли он ждал в ответ ценных советов, ему важны были просто любовное тепло и ласка, понимание того, как ему нелегко…

Екатерина уже была «женщина семьи»; у нее были, конечно, родственники, и, явно, она о них позаботилась, но того, что возможно было назвать «кланом», у нее не было. Никогда не стоял перед ней выбор: «свои» или муж. Муж был единственно важным лицом в ее жизни…

До сих пор остается загадкой так называемое «дело царевича Алексея». Мы достаточно легковерно относимся к версии об Алексее – «защитнике старины». Но все же попытаемся понять, кто был Алексей Петрович и что с ним произошло. Хотя, если честно признаться, понять это непросто, да, пожалуй, что и невозможно.

В год Полтавской победы (1709) Петр отправляет сына за границу продолжать образование. Из письма отца к сыну ясно, что французский и немецкий языки Алексей уже изучает. Отец предполагает, что сын должен изучить геометрию, фортификацию, а также «политические дела» (основы дипломатии?). А через полтора года князь Трубецкой и граф Головкин отписывают царю, что сын его вполне преуспевает в изучении геометрии и прочего. Таким образом, мы знаем теперь, что Алексей Петрович получил европейское образование. Затем следует важная для Петра и для династии Романовых женитьба царевича. Наконец-то Петр достойно завершает усилия прадеда и деда: традиция династических браков восстановлена. Женой Алексея Петровича становится София-Шарлотта Бланкенбургская, сестра которой Елизавета замужем за австрийским эрцгерцогом Карлом, будущим императором Карлом IV. Возможно, именно с этой Елизаветой связано то, что третья дочь Петра от Екатерины получает редкое в России имя – Елизавет. В 1714 году рождается царевна Наталья Алексеевна, в 1715 году – царевич Петр Алексеевич. И вскоре после его рождения молодая мать умирает.

Недолгая семейная жизнь царевича не была благополучной. Еще при жизни Шарлотты явилась при нем другая женщина, точное происхождение которой неизвестно. Познакомил с ней царевича его первый учитель грамоты Афанасий Вяземский. Есть сведения о том, что Ефросинья была финкой, крепостной Вяземского.

Между тем, толки о дурном обращении с принцессой Шарлоттой в Москве ширятся за границей и особенно усиливаются после ее смерти. Петру эти толки были крайне невыгодны. Ведь не так легко это было; устроить династический брак, найти компромиссный вариант решения щекотливого вопроса о вероисповедании (принцесса оставалась лютеранкой, но дети ее должны были воспитываться в православной вере). Крайне необходимо было России войти твердо в «контекст» европейской политической жизни. Продолжалась Северная война, определялась линия стабильной конфронтации России и Османского султаната. В первое десятилетие XVIII века продолжаются попытки регионов, недостаточно интегрированных в состав государства, проводить антигосударственную политику (выступление Булавина на Дону, волнения в Астрахани, волнения башкирцев).

В 1715 году произошло событие в царской семье, крайне неприятное для царевича. Почти одновременно с его сыном рождается первый сын Петра от Екатерины. Теперь Алексей Петрович справедливо может опасаться, что ни он сам, ни дети его не унаследуют престол. (А закона о престолонаследии все нет.)

Здесь необходимо сделать оговорку: очень трудно понять, какую политическую программу выдвигала «партия» царевича. Совершенно ясно, что речь не шла о приостановке идущих реформ. Любопытно и то, что «род-клан» в качестве политической силы, кажется, окончательно сошел со сцены российской истории. За царевичем стоит уже, что называется, «партия», «группировка». Интересно также участие матери царевича в этой интриге. Теперь и с ней уже не «клан», а «группировка», в которой главные роли принадлежат ростовскому епископу Досифею и ее возлюбленному Степану Глебову.

В 1716 году царевич тайно, в сопровождении Ефросиньи и ближних людей покидает Россию. Если бы мы даже и верили безоговорочно в миф о царевиче – «защитнике старины», нас все равно очень удивил бы его маршрут. Вена, Неаполь, Рим… Зачем же «защитник» так рвется даже и не просто в Европу, а в самое сердце католической Европы? И еще один, достаточно логичный вопрос: а где возможно было Алексею Петровичу приобщиться к так называемой «старине» (назовем это «допетровским образом жизни»)? Ведь его воспитанием руководила сестра Петра, Наталья Алексеевна, горячая сторонница брата…

Петра в то время, как Алексей бежит из России, также в России нет, он в Копенгагене, в Дании.

Выступая соперником отца, Алексей Петрович явно желает заручиться поддержкой в Европе. Прежде Романовы ни с чем подобным не сталкивались. Петр единолично представлял в Европе Россию и династию. Сведения о некоторых «европейских жалобах» Алексея Петровича мы имеем. Он жаловался на дурное обращение в Москве с его покойной супругой и на то, что он сам и дети его ущемлены в правах, а ему даже грозит гибель… Почему царевич оказался в Вене? Вспомним хотя бы, за кем была замужем сестра его жены… Насколько царевич был прав в своих жалобах? По крайней мере, в одном его правота, вероятно, бесспорна: с рождением сына Петра и Екатерины положение Алексея и его детей как возможных наследников престола делалось весьма шатким.